Каган русов - Сергей Шведов

Про Свенельда никто из киевлян худого слова не сказал. Гожий был воевода, чего там. Да и княгиня Ольга женщина далеко не глупая и в поведении строгая. На лобном месте держится с достоинством, на народ смотрит приветливо, да и сынок у нее на руках – кровь с молоком. Ну и чего тут, спрашивается, выбирать, коли выбирать не из кого?

- Быть Вратиславу великим князем Киева и всей Руси, - громко выкрикнул Семага.

- Любо, - дружно, но без большой охоты отозвалось киевское вече.

С плеч патрикия Аристарх словно гора упала, и такая легкость в теле образовалось, кажется взмахнул бы руками и полетел над стольным градом Киевом. В чувство Аристарха привел Семага, буркнувший недовольно:

- Ты погоди радоваться, боярин, все еще только начинается.

Того же мнения придерживалась и княгиня Ольга, пригласившая ближников для совета. Собрались не за бражным столом, как это частенько бывало при князе Ингере, а в большом зале, где прежде принимали послов из чужих земель. Ольга сидела в кресле на возвышении, все остальные разместились на лавках поодаль. Ближе всех к княгине сел патрикий Аристарх, потом – Свенельд, далее боярин Семага, за ним Фрелав, за варягом разместились бояре Нестор, он же Гранислав, и Василий, он же Яромир. Последние двое были христианами из окружения Ольги, никогда прежде в ближниках великих князей не ходившие. Такое их возвышение могло не понравится многим боярам, придерживавшихся старой веры, и патрикий Аристарх решил при случае намекнуть княгине, что столь явное предпочтение, отдаваемое христианам перед язычниками может стоить ей очень дорого.

- Первое, что нужно нам сделать, бояре, это похоронить с честью великого князя Ингера, - сказала Ольга. – Боярин Семага поедет в Искоростень и договорится о выдаче тела с князем Малом. Обещай ему что угодно, боярин, но тело Игоря привези.

- Сделаю, княгиня, - с готовностью кивнул головой Семага.

- Князь Мал самый опасный из наших врагов, бояре, - продолжала Ольга, не повышая голоса. – За ним стоят волхвы Велеса, которые будут проталкивать его на великий стол, не считаясь ни с вечевым словом, ни с дедовскими обычаями. Кроме того, я не могу ему спустить смерть мужа, князя Ингера. Князь Мал должен умереть.

Патрикий Аристарх счел нужным поморщиться при этих словах сестричады. Конечно, Ольга права в своих опасениях. Князь Мал был сыном Никсини и внуком Олега Вещего и вполне мог претендовать на киевский стол в виду малолетства князя Вратислава. Но на месте княгини Аристарх не стал бы вот так прямо, пусть и в ближнем кругу, требовать его смерти. В конце концов, Ингер ведь не из-за угла был убит, а по славянскому обычаю, за павших в битве не мстят. Однако вслух никто княгине Ольге не возразил. Похоже, бояре присматривались к правительницы и еще не совсем понимали, как следует относится к ее словам. То ли считать их руководством к действию, то ли простым пожеланием, на которое можно рукой махнуть. Разумеется, все бояре, собравшиеся в зале, знали Ольгу много лет, но одно дело жена великого князя и совсем другое – полновластная правительница многих земель. Правда, насчет полновластия еще думать надо. У всех, сидящих в этом зале, были большие сомнения по поводу того, признают ли власть княгини Ольги новгородцы, кривичи, радимичи, северцы, дреговичи, уличи и прочие племена, подвластные Киеву. Мало заручится поддержкой киевского веча, надо еще доказать всей Руси, что ты способна не только подолом трясти, но и править обширными землями, окруженными многочисленными врагами.

- Нам не хватит мечников, чтобы одолеть князя Мала в войне, - неожиданно подал свой голос воевода Свенельд. – На стороне древлян выступят князь Рогволд Полоцкий и князь Вузлев Торусинский.

Надо отдать должное Свенельду, рассудил он вполне разумно, и Аристарх уже собрался высказать несколько слов в его поддержку, но его опередила Ольга:

- Я знаю, воевода, что сил у нас пока недостаточно, но это вовсе не означает, что мы с вами должны сидеть сложа руки. Боярин Семага останься, мне нужно с тобой словом перемолвиться, а остальных я больше не задерживаю.

Свенельд на слова Ольги только плечами пожал, Фрелав хмыкнул в усы, а бояре Нестор и Василий переглянулись. Эти двое почему-то особенно сегодня раздражали Аристарха. Нашла себе ближников княгиня Ольга, ничего не скажешь. Боярин Нестор был высок ростом, худощав, годами еще не стар, но умом скорбен. Чем он приглянулся Ольге, Аристарх понять не мог. Ну разве что приверженностью к христовой вере. А вот боярин Василий в отличие от Нестора был далеко не глуп, годами приближался к пятидесяти, ростом не вышел, но зато взял дородностью. Внешне он напоминал колобок, испеченный к празднику. Лицо его прямо таки лоснилось от готовности угодить и ближнему, и дальнему. Ухо с ним следовало держать востро, а уж откровенничать с таким – себе дороже. Варяг Фрелав был Аристарху и понятнее, и ближе. Кроме того за ним числилась немалая дружина, большей частью состоявшая из христиан. Именно с Фрелавом Аристарху следовало объединиться, чтобы противостоять Свенельду, грозившему подмять под себя всех, включая княгиню Ольгу.

Фрелав с охотою принял приглашение патрикия, отведать греческого вина, совсем недавно присланного Аристарху старшим сыном из далекого Константинополя. Вино оказалось превосходным, и варяг отдал ему должное, высказав между делом ряд вполне разумных мыслей.

- Нельзя нам отсиживаться, боярин Аристарх. Если княгиня не явит в ближайшее время своим врагам характер и властность, то собьют со стола и ее, и малолетнего Вратислава. А нас с тобой закопают в землю раньше, чем пробьет наш смертный час.

- Так ведь сказал же Свенельд, что силы киевские невелики? – удивился Аристарх.

- И с каждым днем они будут уменьшаться, - усмехнулся Фрелав. – Многие бояре видят в Ольге всего лишь слабую женщину, а в ее младшем сыне досадную помеху своим честолюбивым замыслам. К тому же княгиня христианка. На это будут упирать ее враги.

- Так ведь и мы с тобой христиане, Фрелав, - напомнил Аристарх.

- Потому я и говорю, что мы связаны с Ольгой одной веревочкой. А княгине нужны союзники и не только среди христиан, но и среди язычников.

- Где ж их взять, этих союзников? – горько усмехнулся патрикий.

- А боярин Велемудр? – напомнил гость.

При этих словах Аристарх едва вином не поперхнулся. Нечего сказать, нашел варяг союзника для княгини Ольги.

- Так ведь он печальник Чернобога! – почти выкрикнул Аристарх.

- Все мы в первую голову печальники собственной мошны, - криво усмехнулся воевода. – А Велемудр однажды уже все потерял, ввязавшись в чужую свару. Если княгиня Ольга подтвердит право Рогволда на Полоцк, то среди его ближников поубавиться желающих вмешиваться в чужие дела и бить ноги за интерес чужого дяди.