Мифы и легенды Японии - Хэдленд Дэвис

Божество провинции Мионосэки питает отвращение к петухам, курицам и всему, что относится к этим птицам, и жители уважают его такую заметную неприязнь. Однажды некий корабль, только выйдя в открытое море, попал в сильный шторм, и все подумали, что божество Мионосэки, покровительствующее морякам, было серьезно чем-то оскорблено. Некоторое время спустя капитан заметил, что один из пассажиров курит трубку, украшенную фигуркой кукарекающего петуха. Трубку немедленно выбросили в море, и шторм прекратился.

Мы можем понять причину ненависти к петухам из следующей легенды. В «Кодзики» говорится, что сын божества из Кицуки проводил много времени в Мионосэки, занимаясь ловлей птиц и рыб. В то время он считал петуха своим доверенным другом, в обязанности которого входило громко кукарекать, предупреждая бога, что пора заканчивать занятия. Однако в один прекрасный день петух забыл прокукарекать, и в результате бог, торопясь вернуться, уронил весла и был вынужден грести руками, а рыбы, воспользовавшись этим, жестоко его покусали.

Минамото Ёритомо потерпел поражение в бою с Оба Кагэ-тика и был вынужден обратиться в бегство с шестью своими сторонниками. Они поспешно бежали через лес и, найдя дерево с большим дуплом, забрались в него, прячась от преследователей.

Тем временем Оба Кагэ-тика приказал своему двоюродному брату Оба Кагэ-токи:

– Иди и найди Ёритомо, ибо у меня есть все основания полагать, что он прячется где-нибудь в лесу. Я же расставлю своих людей так, чтобы не дать врагу сбежать от нас.

Оба Кагэ-токи ушел, не слишком обрадовавшись своей миссии, так как когда-то прежде он дружил с Ёритомо. Когда он наткнулся на дерево с большим дуплом и увидел сквозь трещину в стволе, что его старый друг затаился внутри, то сжалился над ним и, вернувшись, сказал, что, по его мнению, их враг Ёритомо в лесу не скрывается.

Услышав такие слова, Оба Кагэ-тика в ярости воскликнул:

– Ты лжешь! Как мог Ёритомо скрыться так быстро, когда по всему лесу на страже стоят мои люди? Веди меня, а я захвачу с собой нескольких воинов и последую за тобой. И больше так не хитри, кузен, или ты жестоко поплатишься за это.

Со временем отряд дошел до дерева с дуплом, и Кагэ-тика уже собирался залезть внутрь, когда его кузен закричал:

– Остановись! Что за глупость? Разве ты не видишь, что дупло все оплетено паутиной? В дупло не проникнешь, не разорвав ее? Давайте не будем тратить время напрасно и лучше поищем в каком-нибудь другом месте.

Кагэ-тика, однако, по-прежнему подозревал своего кузена в обмане и просунул свой лук в дупло дерева. Он почти уже дотянулся до съежившегося Ёритомо, как вдруг из дупла вылетели два белых голубя.

– Увы! Ты прав, – воскликнул Кагэ-тика. – Наш враг не мог спрятаться здесь, о чем говорят и голуби, и паутина.

Так, благодаря своевременной помощи двух голубей и паутины, великий герой Ёритомо благополучно спасся. И когда по прошествии времени он стал сегуном, то приказал воздвигнуть в память о своем спасении храм в честь Хатимана, Бога Войны, ведь в Японии голуби считаются посланниками войны, а не мира, как в европейских странах.

Откуда кукушки крик?Сквозь чащу густую бамбукаСочится лунная ночь.

Есть в Японии таинственная птица хототогису, или кукушка, которая печально повторяет свое имя, разделяя его по слогам: «хо-то-то-ги-су». Согласно легенде, это не земная птица, а скиталец из Царства Мертвых, и ее появление в конце мая предупреждает крестьян о том, что настало время для посева риса. Некоторые считают, что хототогису спрашивает: «Повесили ли какэмоно?» А другие думают, что она вежливо повторяет: «Конечно, было бы лучше вернуться домой». Последняя интерпретация весьма характерна для японцев, поскольку существует поверье, что летом души умерших возвращаются из Царства Мертвых, и разумно предположить, что хотя бы одна птица должна вернуться назад к лесам, ручьям и холмам Японии.

Однажды одна злая старуха занималась стиркой, и когда она собралась крахмалить одежду, то увидела, что ручной Воробей соседа съел весь ее крахмал, приняв его за обычную пищу. Старуха на это так рассердилась, что отрезала Воробью язык, и несчастная птица улетела в горы.

Когда старики, пожилая семейная пара, которой принадлежал Воробей, услышали о случившемся, то, оставив свой дом, отправились в долгий путь на поиски ручного Воробья, пока им не посчастливилось найти своего любимца.

Воробей обрадовался встрече со своими прежними хозяевами не меньше, чем они сами, и пригласил их войти в свой дом. Когда они вошли, их щедро угощали рыбой и сакэ жена Воробья, и его дети, и внуки, но, не удовлетворившись этим, сам пернатый хозяин танцевал для своих гостей веселый танец, названный «воробьиным».

Когда старикам пришло время возвращаться домой, Воробей принес две плетеные корзины и спросил:

– Одна тяжелая, а вторая легкая. Какую бы вы хотели взять?

– О, легкую, – отвечали старики, – ведь мы уже в преклонном возрасте, а дорога домой долгая.

Когда старики добрались до дома и открыли корзину, то, к своему удовольствию и изумлению, нашли в ней золото и серебро, драгоценные камни и шелк. Стоило достать из корзины одну драгоценную вещь, как на ее месте появлялось другое сокровище, а так как волшебная корзина драгоценностей не могла опустеть, счастливая семья богатела и процветала.

Не прошло много времени, как старуха, отрезавшая Воробью язык, прослышала о богатстве своих соседей и поспешила разузнать, где можно найти этого чудесного Воробья.

Расспросив дорогу, она без труда нашла Воробья. Когда Воробей увидел злую старуху, он спросил, которую из двух корзин та выбрала бы, тяжелую или легкую. Жестокая и жадная женщина выбрала тяжелую, посчитав, что в тяжелой корзине будет больше сокровищ, чем в легкой. Но как только она с трудом дотащила корзину домой и открыла ее, из корзины выпрыгнули демоны и разорвали старуху в клочья.

Однажды жил-был человек, который очень любил пострелять в птиц. У него были две дочери, праведные почитательницы учения Будды, и каждая из них, в свою очередь, указывала отцу на бессмысленность его жестокой охоты и умоляла не губить жизнь невинных существ. Однако их отец был упрямцем и не прислушивался к мольбам дочерей. Однажды сосед попросил его застрелить двух аистов, и тот согласился. Когда девушки услышали о том, что собирается сделать их отец, они сказали:

– Давай оденемся в белые платья и вечером пойдем на берег, там часто появляются аисты. Если наш отец по ошибке застрелит одну из нас, приняв за птицу, это послужит ему уроком, и он, несомненно, раскается в содеянном и поймет, что его любимая охота противоречит великодушному учению великого Будды.

В ту ночь отец вышел на берег, и ему нелегко было разглядеть аистов из-за затянутого тучами неба. В конце концов, он заметил два белых пятна на довольно дальнем расстоянии. Он выстрелил, тела сразу же упали, он побежал к тому месту и увидел, что застрелил двух своих благородных, пожертвовавших собой дочерей.

Убитый горем отец воздвиг погребальный костер и сжег тела своих несчастных детей. Сделав это, он побрил голову, ушел в горы и стал монахом-отшельником.

Разумная девушка по имени Сайдзёсэн занималась вышиванием. Однажды один старик позвал ее и попросил:

– Поработай на меня и вышей пару фениксов на куске ткани.

Сайдзёсэн с готовностью согласилась, и, когда птицы были вышиты, старик закрыл глаза и указал пальцем на птиц. Птицы тут же ожили, старик и девушка сели им на спины и исчезли в небе.

Много писалось о японских сэми, или цикадах, и нам кажется странным, что этих крошек покупали и сажали в миниатюрные клетки, где они пели с необыкновенной мелодичностью.

Лафкадио Херн в «Котто» описывает трогательную историю об одном из таких насекомых. Он повествует, что его слуга позабыл, что цикаду нужно кормить, и она постепенно перестала петь и, в конце концов, с голоду была вынуждена съесть собственные крошечные лапки.

Пение минминдзэми напоминает напевное чтение молитв буддийского монаха, в то время как зеленые японские цикады сэми, или хигураси, звучат как позвякивание маленьких колокольчиков. Есть примета, что засушенный жучок увеличивает запас одежды. Для понимания последующих легенд следует помнить, что, согласно буддийскому учению, всякая жизнь священна, и, более того, буддисты верят, что из-за некоторых грехов души мужчин и женщин могут перевоплощаться в мелких насекомых.

Все кружится стрекоза…Никак зацепиться не можетЗа стебли гибкой травы.

Стрекоза достаточно часто упоминается в японской поэзии, но нигде нет более поэтичного описания, чем в строках, написанных Тиё после смерти ее маленького сына: