Киндрэт. Кровные братья - Наталья Турчанинова

Это время войн. Италия превратилась в поле нескончаемой битвы, в Спире происходило восстание за восстанием, алжирские корсары наводили ужас на испанцев и все Средиземноморье. Европа была одним большим костром. Конкистадоры огнем и мечом крестили инков, за Новый Свет шла грызня, а религиозные войны по ставили Францию на колени.

– С кем, как ни с тхорнисхом, говорить о войне. – Паула улыбнулась, возвращая комплимент, если это был комплимент. – Я читала о событиях того времени, но в глазах Моны Лизы – мир и покой. Средоточие спокойствия – того, к. чему всегда стремились люди…

В кармане Миклоша зазвонил телефон, лицо нахттотера перекосило от раздражения, он вытащил сотовый и с размаху швырнул в мусорную корзину. Тот жалобно звякнул, стукнувшись о дно, и замолчал. Йохан, наблюдавший за господином, невозмутимо подошел к урне, запустил в нее руку, покопался там, сосредоточенно сопя, и выудил мобильный.

– …то, что представляет для них наивысшую ценность. – Закончила Паула свою мысль, делая вид, что не заметила выходки тхорнисха.

– Мир не представляет никакой ценности, – недовольно буркнул тот, провожая взглядом заботливого помощника. – Мир – это покой, значит, отсутствие движения и развития. Катастрофы являются тем толчком, который возбуждает в людях творческую энергию, перетряхивает их, заставляет видеть новое. Не слюнявые пейзажики и натюрморты, а вот это. – Тхорнисх обвел ладонью фотографию. – То, что оживляет их собственную душу. А натюрморт может вызвать лишь рвоту или несварение желудка. Что?! – резко перебил он сам себя, заметив выражение ее лица. – В чем дело?

Паула поспешно захлопала ресницами, пытаясь очнуться от изумления и в какой-то мере восхищения.

– Жаль, что телевидение уже уехало. То, что вы говорили, хорошо бы повторить перед камерой.

Если он и был польщен, то не показал удовольствия от комплимента:

– У войны есть своя эстетика. Она выше понимания фэри, да и всех остальных. Я хочу познакомиться с фотографом…

Паула замешкалась всего лишь на мгновение:

– Господин Бальза, но он – человек.

Тхорнисх насмешливо покосился на нее:

– Я знаю. Где он видел все это? Где сделаны снимки?

– Ближний Восток, Балканы… Он работал там не сколько месяцев фотокорреспондентом.

– Отлично. Позови его.

И он снова повернулся к фотографиям. Паула вышла в центральный зал, где возле стены с социальными снимками толпились зрители. Влад стоял среди них, что-то оживленно рассказывая. Она подошла ближе, перехватила его взгляд и незаметно поманила к себе. Фотограф кивнул и спустя несколько секунд уже стоял рядом. Он был абсолютно счастлив.

– Паула, все великолепно!

Он обнял ее, прислонился лбом к ее лбу, не в силах другим способом выразить свой восторг.

– Похоже, это успех. – Фэри рассмеялась и обняла его в ответ, хотя напряжение после разговора с тхорнисхом только усилилось.

– Тогда пойдем выпьем с тобой за наш успех.

– Подожди. Я хочу познакомить тебя с одним… человеком. – Она деликатно сняла руку Влада со своего плеча, снова поправила ему галстук, ненавязчиво показывая таким образом серьезность знакомства. – И, пожалуйста, будь как можно более вежлив, но не чрезмерно, внимателен, но без подхалимства, искренен, не лезь с фамильярностями, как только почувствуешь, что разговор ему наскучил, – прощайся и уходи. Да, еще, если он будет резок, даже грубоват, не обращай внимания. У него такая манера общения.

Фотографа не удивили столь подробные и строгие рекомендации.

– Все понял, не волнуйся. А кто он?

– Так сразу сложно объяснить. Ну, идем. Он не любит ждать.

Когда они вошли в зал военной тематики, нахттотер негромко разговаривал с Йоханом. Первый помощник недовольно хмурился, стоял сгорбившись, засунув руки в карманы, и, опустив голову, слушал претензии своего господина. Затем повернулся и отправился на прежнее место – наблюдать и охранять. Забавно: кроме них, здесь не было никого, как будто люди чувствовали опасность, исходящую от тхорнисхов. В отличие от киндрэт, которые точно знали об этой опасности.

Паула подождала, пока их заметят.

– Господин Миклош, позвольте представить – Влад Бондарь, фотохудожник. Влад – господин Миклош Бальза.

Несколько секунд тхорнисх рассматривал человека, хотел что-то сказать, но фотограф опередил его со своей обычной непосредственностью:

– Бальза? Вы серб или хорват?

Все предупреждения Паулы были забыты, она замерла, ожидая вспышки ярости или хотя бы раздражения на любопытного смертного, но тхорнисх отреагировал на удивление спокойно:

– Мои предки – маркоманы. Это древнее племя жило на территории современной Баварии с пятого века. А до того – неплохо воевало против римлян. Те надолго запомнили Маркоманские войны. Так что я не хорват и не серб…

– Да, впечатляет. Редко кто знает своих настолько далеких предков.

– Мне понравились ваши работы. – Миклош кивнул на снимки.

– Спасибо! – жизнерадостно отозвался Влад, как будто не ощущая напряжения Паулы и давящей ауры своего собеседника. – Я рад, что вам понравилось. Но вы смотрели только военные фотографии. В соседнем зале – социальные. Они, по-моему, не хуже.

– Этого вполне достаточно, чтобы я составил мнение. Вы продаете свои работы?

– Обычно только в печатные издания.

– Я бы купил пару фотографий. Для себя. Эту, эту и вон ту.

Влад взглянул на Паулу, и она быстро кивнула в ответ.

– Хорошо.

– Кстати, если у вас закончатся темы для репортажей, обращайтесь. У меня всегда найдется чем пополнить вашу коллекцию. – К величайшему изумлению Паулы, Миклош протянул руку и обменялся рукопожатием с фото графом.

– Всего хорошего. Рад был познакомиться. А поповоду снимков, – Влад вытащил из кармана визитную кар точку и протянул тхорнисху, – звоните. Фотографии можно будет забрать после окончания выставки.

Тот взглянул на визитку, подумал секунду и сунул себе в карман.

– Связь со мной держите через Паулу. Она передаст вашу информацию.

Фэри не думала, что нахттотер помнит ее имя. Пожалуй, это стало приятным открытием.

Когда человек ушел, Йохан у стены нетерпеливо пошевелился, видимо пытаясь показать, что времени на посещение выставки потрачено достаточно. Но господин не обратил внимания на его намек. Фэри показалось, он уже увидел все, что хотел, потерял интерес к фотографиям и теперь начнет развлекаться.

– Когда вы собираетесь его обратить? – Словно между прочим спросил Миклош. – Неплохо поторопиться, если не хотите, чтобы я вас обошел. Мне бы пригодился такой личный фотограф.

– Вы шутите?

Ему понравилось волнение в ее голосе, довольная улыбка появилась на бледном лице, блеклые глаза сверкнули.