Порочное влечение - Юлия Тан

— У меня натянутые отношения с этой категорией прислуги. Детка, я твой с самой первой встречи, — серьезно говорю эти слова, на которые буквально месяц назад закатил бы глаза и громко цокнул.

Без стеснения забираюсь ладошками под халат, подвигая за бедра на себя. Эти карие глаза с заметной болью и ярко выраженной любовью ко мне одновременно дарят надежду и раздирают все внутри на куски.

— Джонатан, каждый раз в такие моменты я боюсь, что все лопнет, как мыльный пузырь.

— Мы всегда можем надуть новый, — улыбаюсь, скрывая свое беспокойство. — Помнишь, мы договорились? Не говорить, не думать, оставить это время только нам?

Очерчиваю ее ключицу, и зарываюсь пальцами в волосы, не разрывая взгляд. Без слов, Эмилия утвердительно кивает, соединяя наши губы в требовательном поцелуе…

***

Поправляю бабочку, наверное, уже в сотый раз, как и запонки на рубашке. Снова расстегиваю пуговицу на пиджаке, но сразу же возвращаю ее в исходное положение. Похоже, я волнуюсь. Последний раз я испытывал это чувство, когда подписывал первый контракт в должности президента «HW Company». Это, к слову, тоже было в канун Рождества. Но чувства, которые я испытал за последние несколько часов, не стоят ни одного шестизначного счета…

Все планы на этот день были нарушены сразу же, как только мы покинули апартаменты. На улице кружил снег, а столбик термометра опустился ниже обычного. Укутанные в шарфы и пуховики, мы спустились на подземную парковку и обнаружили, что автомобиля нет. Джеймс по ошибке отогнал его на Манхэттен. Чертыхаясь, я еле сдерживал себя, чтобы не сорваться на водителя при хихикающей Эмилии. Мне не было смешно, зная, что ее подарок укатил на Парк-авеню и может не вернуться к назначенному времени из-за пробок. Возвращаться домой было нельзя, иначе бы и «этот» сюрприз сорвался. Нужно срочно придумать запасной план, но без машины и практически не зная окрестности, варианты не появлялись в моей голове.

— Пойдем, Джонатан, просто прогуляемся, — все также хихикая, Эмилия взяла меня за руку, направляя в сторону выхода.

— Детка, ты же видела сугробы? Там, как минимум, нужны лыжи!

Я судорожно перебирал в голове альтернативу.

— Может, найдем ресторан или кафе? — предложил я.

— Да ладно тебе, дорожки расчистили — я видела из окна еще утром, — убедительно сказала она и натянула варежки.

Деваться было некуда, да и до конца испортить намеченное не хотелось. Заключив девушку в объятиях, я прижал ее крепче к себе, насколько позволяла зимняя одежда.

— Если я заболею, тебе придется варить мне бульон, — хитро заявляю, целуя в прохладную щеку Эмилии.

— Это не самые большие трудности, мистер Вуд. Моя бабушка знала много действенных способов, чтобы побороть простуду и с радостью применяла их ко всем. Эти уроки я запомнила и, поверь, ты не захочешь больше болеть, — коварно сказала она на ухо.

— Твои угрозы действуют на меня также, как и твой запах, как и касания, голос, смех, глаза…

Ее раскрасневшиеся щеки и выразительные карие глаза заставляют без стеснения найти мягкие губы. Падающие снежинки сразу же таят от горячего дыхания между нами и, если бы не присвистнувший прохожий, нам бы пришлось вернуться в апартаменты, по дороге разбрасывая одежду.

Спешно перебежав улицу, мы оказываемся практически под Манхэттенским мостом, что завораживает своей железной конструкцией.

— А это Бруклинский мост? — кивнув головой, Эмилия посмотрела в другую сторону.

Обернувшись через плечо, я пробежался взглядом по грандиозному сооружению. Я много раз проезжал по нему, но только сейчас увидел, насколько он невероятен.

— Итак, Кларк24, — шуточно обратился к Эмилии, — какую часть Бруклина исследуем?

***

Наша экспедиция по заснеженным окрестностям длилась несколько часов, мы успели пройтись по всем ближайшим дорожкам и прогуляться в небольшом парке в квартале от дома. Буквально с каждой минутой снега становилось больше, и мои переживания также увеличивались в объеме, как и сугробы.

Щеки Эмилии раскраснелись от промозглого ветра, доносящегося со стороны Ист-Ривер, но она не переставала улыбаться, посматривая на меня из-под пушистых ресниц. Нужно было согреться и я, взяв девушку за руку, потянул ее в сторону первого попавшегося магазина.

В носу сразу защекотало от пыли, что скопилась на многочисленных полках, забитых предметами интерьера, украшениями, книгами. Казалось, здесь нет свободного места, только небольшие проходы между шкафами-витринами. Эмилия принялась рассматривать небольшие статуэтки, внимательно изучая каждую из них.

— Будь здоров, Джонатан, — прощебетала Эмилия, не отрывая взгляда от потрепанного временем тома «Война и мир».

— Чертова пыль, — проворчал я, потерев нос салфеткой, ощущая, как закладывает нос. — Нужно поискать другое место для обогрева, — предложил я, но Эмилия, кажется, не обратила на это внимания.

— Дай мне несколько минут.

Прикрыв нос салфеткой, я последовал за ней, безучастно осматривая предложенный товар. Но одна вещица меня заинтересовала, и я потянулся к ней, чтобы убедиться в своей правоте. Подхватив пальцами небольшой медальон на тонкой цепочке, я перевернул его, чтобы рассмотреть надпись.

— Это Картье, — заключил я, вскидывая брови от удивления. Наверное, владелец этого магазинчика не догадывается, что на его полке храниться небольшое богатство.

— Да. Это изделие даже старше, чем я. Можно? — проговорил совсем рядом хриплый голос, устало засмеявшись. От неожиданности я за малым не уронил винтажное украшение на пол.

Женщина протянула руку ладошкой верх, и я отдал медальон ей.

— Давно я тебя не видела, — обратилась она явно не ко мне.

— Джонатан, я нашла интересные книги. — Эмилия вернулась с несколькими потрепанными печатными изданиями в руках. — Ой, простите, — неловко сказала она и остановилась в полуметре от меня, удивленно осматривая пожилую женщину.

— Я хозяйка лавки Стефания, — представилась пожилая женщина, перебирая пальцами находку.

— Тогда вы должны знать, что этот медальон стоит почти, как эта недвижимость, и его запросто могут украсть.

— За пятьдесят лет — это еще никому не приходило в голову, молодой человек, — женщина взглянула на меня так, словно я произнес самую большую глупость в своей жизни.

— Я Джонатан, а это Эмилия, — сухо представил нас, решив, что наших имен ей достаточно.

— Когда-то и я была также хороша, как твоя жена.

Эмилия лишь печально улыбнулась на ее слова.

— И носила вот это, — Стефания подняла с ладошки украшение, удерживая за цепочку. Несколько синих камней блеснули в воздухе, преломляя свет.

— Это принадлежало вам? — спросила Эмилия, опершись плечом о шкаф.

— Да, его подарил мне первый муж, когда я жила по ту сторону реки.

— Вы раньше жили на Манхэттене? — теперь отчего-то стало интересно мне.

— Это было так давно… Мои окна из спальни выходили на Юнион-сквер. Я была одета в костюм, как у