Порочное влечение - Юлия Тан

опустить все подробности наших отношений, то мы бы сошли за влюбленную парочку, пребывающую в конфетно-букетном периоде.

— А как же твоя семья? Разве вы не празднуете Рождество? Ты говорил, что они живут в Хэмптонсе.

— Моя семья более сложна, чем структура «HW Company», — улыбнувшись, он продолжил: — В последний раз я здесь был вместе с дедом и Аделаидой. Родители предпочитают более консервативные развлечения: ужины или приемы.

— Ты часто упоминаешь Аделаиду, — замечаю я, а губы Джонатана приподнимаются в несколько печальной улыбке.

— По сути, моим воспитанием занималась именно она. Ну и дед. Отец в то время был ведущим юристом в компании, а его старший брат Майкл вице-президентом. Тогда они были командой. Управление в основном лежало на их плечах, а дед курировал из тени: готовил к работе без него.

— А мама?

Прижавшись ближе, ощущаю его тепло, и всматриваюсь в любимый изумрудный взгляд.

— Мама, — хмыкнув в ответ, Джонатан как-то замялся, что не осталось незамеченным, — как она говорила, создавала пиар компании: устраивала ланчи, обеды и прочие посиделки. Не хочу, чтобы ты подумала, будто я был брошен на произвол судьбы. Нет, просто наша жизнь отличается от жизни обычной среднестатистической американской семьи. А что насчет твоих родителей? — чмокнув меня в нос, он продолжил уверенно маневрировать между людьми, рассматривающих по обе стороны деревянные домики-лавки, наполненные сувенирами, едой и напитками. Каждый небольшой прилавок украшен к рождеству, а между крышами домиков через дорожку, натянуты переливающиеся гирлянды из красно-зеленых лампочек.

— Моим воспитанием занимались оба родителя, и даже сейчас они не упускают момента, чтобы направить меня на «правильный» путь. Отец работал в пожарной службе, а мама долгое время не могла найти хорошо оплачиваемую работу, пока не открыла свое дело — ателье. Сейчас мама все также работает, а отец на пенсии. Видимся мы нечасто, так как живем в разных городах.

Воспоминания о родителях повисают болезненным грузом где-то внутри. Не то, чтобы у нас были плохие отношения, но особой поддержки я от них никогда не чувствовала, и очень часто в мыслях винила их за это.

Джонатан, расплатившись, вежливо благодарит продавца за кофе и пирог с сухофруктами и орехами. Расставив тарелки и стаканчики, усаживаемся друг напротив друга за одиноко стоящим столиком возле фигурки оленя.

— Ты скучаешь по ним? — отпив кофе, Джонатан внимательно посмотрел на меня. — За родителями, — пояснил он, поймав мой слегка растерянный взгляд.

— Да, я бы хотела видеться с ними чаще. Мы жили практически рядом, когда поженились с Алексом.

Я только через несколько секунд поняла, что произнесла вслух. Моя рука, с зажатым в пальцах стаканом, замерла в воздухе, ожидая реакции Джонатана.

— Я хочу знать о тебе все, Эмилия. Конечно, если ты готова этим поделиться. Алекс часть твоей жизни. Не хочу, чтобы ты чего-то боялась, или нарочно избегала упоминаний о его существовании, — сказал Джонатан, и в знак поддержки накрыл своей ладонью мою ладонь, лежащую на столе.

— Спасибо, — почти одними губами говорю я, растворяясь в зеленых омутах, которые кажутся ярче, чем обычно.

— За что? — на лице Джонатана появилась улыбка, а густые черные брови в удивлении поднялись вверх.

— За то, что не давишь на меня и за то, что помнишь о реальности.

Ребяческая улыбка несколько померкла, но мне так не хочется портить этот поистине удивительный вечер. И я, подавшись вперед, нежно целую его в губы. Джонатан тоже придвинулся ближе, насколько позволяет круглый столик между нами, отвечая на поцелуй, от которого по телу пробежала дрожь, а дыхание стало тяжелым.

Разорвав наши языки, которые последние несколько минут сплетались настойчивыми ласками, я провела пальцами по его колючей щеке. Рядом с ним все по-другому. Моя жизнь другая. Мечты привели меня к нему, и сейчас я ощущаю невероятный прилив сил.

— Джонатан, — словно гром среди ясного неба, над нами раздался незнакомый мне голос. Подняв глаза, замечаю возвышающегося над нами мужчину в черном пальто. Он буквально сжигал меня своим зеленым и довольно знакомым взглядом из-под седых нахмуренных бровей. Джон расправил плечи и, кажется, даже перестал дышать. Еще немного и между этими двоими заискриться воздух.

— Эмилия, это мой отец Маршалл Вуд, — поднявшись с места, Джонатан ровным тоном представил мужчину, но я заметила, как его рука сжалась в кулак. — Отец, это Эмилия Шварц.

Я поднялась с места, но Вуд старший меня демонстративно проигнорировал, перебирая в руках кожаные перчатки и сверля глазами сына.

— Отойдем, — сказал ему Маршалл Вуд, делая с десяток шагов от нашего стола. Джонатан, бросив на меня успокаивающий взгляд, последовал за отцом.

Плюхнувшись обратно на стул, я подняла глаза к небу, размышляя какие последствия для Джонатана может иметь эта ситуация. Снежинки все также не спеша кружились в воздухе под играющую рождественскую музыку, и тихо спускались на мое пылающее лицо.

ДЖОНАТАН

По выражению лица отца могу предположить, что он крайне недоволен, и также это выдают его напряженные желваки.

— Ты хоть понимаешь, что ты творишь? — начал он. — Если Теодор узнает о твоей интрижке, то у всех нас будут неприятности. Большие неприятности. И списание четырнадцати миллионов покажется тебе детской шалостью на этом фоне, — сквозь зубы говорит он, а я пытаюсь сохранить безразличную мину, хотя удивлен, что отец в курсе дел.

Мое решение привезти сюда Эмилию, возможно, и было опрометчивым, но я точно не ожидал увидеть тут родственников. Хотя Спенсер писал, что Лили подняла всех на мои поиски, и апартаменты на Парк-Авеню превратилась в поисково-спасательный штаб.

— Твои действия и скрытность в последнее время играют против тебя, Джонатан. По слухам, Фелч недоволен твоими махинациями со счетами и благо, что это еще не просочилось в СМИ. А вместо того, чтобы решать проблемы, ты тягаешься со своей любовницей по Саутгемптону, — холодно говорит он, не скрывая неприязни к Эмилии.

— Перевести деньги с личного счета — это было правильным решение, отец, — сказал я, проигнорировав его злостные взгляды на девушку за столиком, и сделал шаг вправо, закрывая своей спиной Эмилию. — С Фелчем назначена встреча, которую никто не переносил и не отменял, поэтому верить в какие-то слухи я не буду.

— Просто исправь то, что ты натворил за последние несколько месяцев. Помни, что договор с Тео все еще в силе. А теперь убери ее отсюда, пока вас кто-нибудь не увидел. Хочешь любовницу, пусть будет так, но делай это подальше от наших глаз.

Наблюдаю за его отдаляющимся силуэтом и чувствую, как по телу расползается горькое разочарование. В семье всегда деньги, власть и привилегии от этого были на первом месте. До того,