Еврейский мир. Важнейшие знания о еврейском народе, его истории и религии - Иосиф Телушкин

Что касается веры в Б-га, реформисты сохраняли традиционный еврейский монотеизм: они создали термин «этический монотеизм», означающий то, что миром правит один Б-г, чьим первым требованием к людям является этическое поведение. Эта доктрина остается одной из идей реформистского иудаизма, полностью совпадающих с золотым правилом Торы (см. «Люби ближнего своего, как самого себя, Я Г-сподь») и учением пророка Михи и Ѓилеля. Упор на этическую доктрину иудаизма, однако, вытекает из подспудного (а иногда и явного) отрицания реформистами Талмуда (который делает сильный упор на ритуальную сторону) в пользу библейских пророков, сосредоточивавшихся преимущественно на проблемах этики и монотеизма. Как заявлял реформист-радикал Шмуэль Голдхейм: «Талмуд выражает идеологию своего времени, и для того времени он был прав; я же говорю с позиций более высокой идеологии моего времени, и для этого века прав я».

Современный реформистский теолог Якоб Петушовский сравнивает реформистский иудаизм XIX в. со станцией, откуда одни из евреев отправились назад, в родное лоно, а другие избрали путь от иудаизма к христианству. В XX в. реформистское движение вновь приняло некоторые стороны иудаизма, отвергнутые их предшественниками, в особенности идею народа и большое число религиозных ритуалов (см. «Реформистский иудаизм» в разделе об американо-еврейской жизни).

В то время как многие признали, что иудаизм XIX в. действительно нуждался в некоторых реформах, особенно тех, которые поставили этику выше ритуала (см. «Мусар»), иные из первых лидеров-реформистов так много отбросили из иудаизма, словно бы хотели создать новую религию, а не вернуть ему изначальный вид.

121. Шимшон-Рефаэль Ѓирш (1808–1888). Неоортодоксия

Неоортодоксальное движение, связанное с германским раввином Шимшоном-Рефаэлем Ѓиршем, преимущественно было ответом на нововведения реформистского иудаизма. С одной стороны, Ѓирш был непреклонен в своих ортодоксальных взглядах на еврейское право, считая, что требуют изменений сами евреи, а не иудаизм. С другой стороны, он хотел порвать со своими восточноевропейскими коллегами-раввинами по тем проблемам, которые считал несущественными. Например, Ѓирш защищал евреев, учившихся в университетах (он и сам год преподавал в Боннском университете), хотя почти все ортодоксальные раввины России и Польши запрещали светское образование, считая его первым шагом к отходу от веры. Ѓирш также вел службы по-немецки, хотя для его коллег в Восточной Европе было немыслимым выступать с публичными проповедями на польском или русском языке.

В своих философских трудах Ѓирш выдвигал идеи, сходные с идеями реформистов. Он учил, что «миссия Израиля» заключается в распространении среди всех народов «чистого гуманизма», что мало отличалось от доктрины реформистов об «этическом монотеизме». Как и они, Ѓирш видел позитивную функцию пребывания евреев в изгнании – распространять знание о Б-ге среди их соседей. Частично вследствие этого Ѓирш не видел особого смысла в возвращении евреев в Страну Израиля для восстановления своей исторической родины. После смерти Ѓирша его последователи в целом выступали против сионистского движения.

Но несмотря на все разговоры о «чистом гуманизме» и еврейской миссии Ѓирш не был религиозным либералом. Он горячо противился сотрудничеству и контактам между представителями реформизма и ортодоксии.

Ѓирш слыл среди ортодоксов новым типом раввина, в особенности потому, что мог представить самые древние законоположения иудаизма в современной форме. Никто из других ортодоксальных раввинов его времени не писал по-немецки. Уже его первая книга, «Девятнадцать писем Бен-Узиэля», написанная в возрасте 28 лет, дала пример неапо-логетично-ортодоксального образа жизни; всю жизнь он оставался вдохновенным (хотя и весьма многословным) писателем.

Тысячи последователей Ѓирша в США перевели его объемистые труды (включая шесть томов комментариев к Торе и двухтомный «Хорев» – толкование 613 законов Торы) на английский. Ѓирш называл свой подход к иудаизму Тора им дерех эрец («Тора в новой культуре»). Его ортодоксальные сторонники в Германии в отличие от коллег в Восточной Европе обычно практиковали секулярные профессии, придерживаясь при этом норм еврейского права. Для Ѓирша идеальный еврей – это просвещенный еврей, соблюдающий предписания.

У Ѓирша были последователи по всей Германии, но самые горячие его сторонники жили во Франкфурте, где он в течение 37 лет был раввином. Его синагога действовала по заветам Ѓирша и после его смерти в 1888 г., пока полвека спустя нацисты не уничтожили эту общину.

Когда в середине 1930-х гг. тысячи немецких евреев бежали в США, многие последователи Ѓирша обосновались на Манхэттене. И сегодня, спустя более века после смерти Ѓирша, этот район все еще остается центром его учения.

122. Дамасский кровавый навет (1840)

Дамасский кровавый навет был поворотным пунктом в еврейской истории. Впервые в борьбе с антисемитизмом объединились евреи всего мира.

Эта история проста и трагична. После исчезновения в Дамаске монаха-капуцина брата Фомы (1840 г.) местный французский консул Ратти-Ментон сообщил полиции, что его, вероятно, убили евреи в ходе своего религиозного ритуала (см. «Кровавый навет»). Было арестовано несколько евреев, один под пытками признался. Местные власти также схватили более шестидесяти еврейских детей, чтобы вынудить их родителей признаться, где спрятана кровь брата Фомы. Подстрекаемый французскими чиновниками, сирийский правитель Мухаммад Али был готов предать арестованных суду, когда еврейские лидеры всего мира начали действовать. Самым известным среди них был сэр Мозес Монтефиоре, англо-еврейский филантроп, который лично приехал в ставку Али в Египте, чтобы выразить возмущение еврейской общественности и британского правительства. К Монтефиоре присоединился лидер евреев Франции Адольф Кремье, который смело выступил против собственного правительства, поддержавшего навет. Евреи США просили своего президента Мартина ван Бурена выступить с заявлением протеста. Но оказывать это давление не было необходимости: президент по собственной инициативе послал письмо еще до обращения еврейской общины.

Международное давление вынудило Францию, основных сторонников Мухаммада Али и самого Мухаммада Али отказаться от клеветнических обвинений. Спустя несколько месяцев оставшиеся в живых евреи – семеро из них после перенесенных пыток остались на всю жизнь инвалидами, а двое умерли – были освобождены.

К сожалению, кровавый навет не был забыт в арабском мире. Еще недавно, в 1970-х гг., саудовский король Фейсал не раз уверял прессу и лидеров других стран в том, что иудаизм требует от своих приверженцев убивать неевреев и пить их кровь.

Убийца монаха так и не был найден. Кто знает, не был ли убийцей сам французский консул Ратти-Ментон, пытавшийся пустить следствие по ложному следу, настроив власти против евреев.

123. Раби Исраэль Салантер (1810–1883). Движение «Мусар»

«Не надо быть ангелом, – заметил однажды Альберт Швейцер, – чтобы стать святым». Раби Исраэль Салантер приблизился и к тому, и к другому. Главным предметом его поиска в жизни и в теории была этика. Две из тех историй, которые о нем рассказывают, свидетельствуют о его этической скрупулезности в том, что касается ритуалов праздника Йом-Кипур.

Однажды накануне Йом-Кипура раби Исраэль Салантер не пришел в синагогу. Община встревожилась, не заболел ли внезапно раввин, не случилось ли несчастье. Молитву без него не начинали.

Пока евреи ждали, одна молодая женщина из общины стала волноваться: она оставила грудного ребенка спящим в колыбели, так как думала, что будет отсутствовать недолго, а теперь побежала посмотреть, все ли с ним в порядке. Когда она вошла в дом, то увидела, что ребенка баюкает раби Исраэль Салантер. По дороге в синагогу он услышал плач ребенка и, раз мать, очевидно, ушла на службу, вошел в дом, чтобы успокоить малыша. Чтобы оценить этот поступок Салантера, следует помнить, чтó молитва накануне Дня искупления значила для человека, подобного ему, если он обычно оставлял суету мира за сорок дней перед Йом-Кипуром и проводил время в молитве и поклонении Б-гу.

На другой Йом-Кипур раби Исраэль Салантер вступил в спор с другими раввинами. В 1848 г. в Вильно была эпидемия холеры. Несколько врачей предупредили раби Исраэля Салантера, что если евреи будут поститься в Йом-Кипур, то ослабнут и станут менее защищенными от смертельной болезни. За день до праздника раби Исраэль Салантер расклеил по Вильно объявления, где разрешал евреям есть в день поста в этот год и поменьше молиться, чтобы было больше времени и сил помогать больным. На следующее утро он узнал, что воспользовались его разрешением очень немногие. Даже угроза жизни не заставила их есть в этот самый торжественный из праздников. Ближе к полудню раби Исраэль Салантер поднялся на помост главной синагоги Вильно, прочитал благословение над вином и яствами и начал при всех пить и есть. Когда евреи увидели, что их святой учитель ест, они последовали его примеру. Хотя некоторые раввины позже критиковали его за нарушение святости праздника, раби Исраэль Салантер всегда гордился тем, что Б-г предоставил ему эту возможность спасти многие жизни (см. «Угроза для жизни / Пикуах Нефеш»).