Один лишний - Дмитрий Олегович Борисенко

темнеть. Страшно было потерять сознание. А может, это и к лучшему? Подохну тут, прямо у дверей больницы…

Ее больше нет. Катя… Почему?!

– …для тебя? – послышался голос мужчины.

Я вздрогнул. Передо мной стоял мужик, раздраженно пялясь на меня.

– Машина для тебя? – проорал мне в лицо водитель.

Я смотрел на него непонимающим взглядом. Наконец до меня дошло, что приехало такси. Я кивнул, и мы прошли к машине, стоявшей у ворот.

Водитель был явно не в духе.

– Куда ехать?

– Домой.

– Куда «домой»?! Я тебя сейчас высажу, пешком пойдешь! Время тут мое тратишь! И так десять минут тебя прождал!

Я никак не мог вспомнить адрес. Не мог вспомнить даже улицу.

– Метро «Новогиреево», – пробормотал я.

– Какое метро?! Ты можешь свой рот открывать?!

– «Новогиреево», дальше я скажу, как ехать!

Мой голос прозвучал твердо и отчетливо. Раньше я уже слышал эти ледяные нотки.

– Ублюдок, – сквозь зубы процедил я.

Водитель развернулся ко мне и злобно уставился.

– Ты что-то сказал?

– Езжай, говорю, не болтай!

Что-то в его лице поменялось. Весь его пыл улетучился.

Завелся мотор, и мы молча поехали. Машину сильно трясло. Я чувствовал каждую яму, каждая кочка была словно гвоздь, вбиваемый в мое тело. В машине пахло мочой и блевотиной. Я понимал, что это от меня, но было уже плевать.

Сорок минут мучения, и наконец мы добрались до метро. Я подсказал таксисту маршрут, и он довез меня до нужного подъезда.

– Тысяча с учетом ожидания, – глядя в зеркало заднего вида, проговорил водитель, стараясь не встречаться со мной взглядом.

В кармане джинсов лежала наличка, но пальцы меня не слушались. Извиваясь на заднем сиденье, я пытался вытащить деньги. Наконец мне это удалось. Я достал мятую влажную купюру и протянул таксисту. Тот брезгливо посмотрел на нее, но ничего не сказал и положил ее к себе в бумажник.

Выйдя из машины, я медленно подошел к подъезду, открыл дверь и начал подниматься. Адская боль. Каждая ступенька была испытанием. Тело обливалось потом. Кажется, это уже было. Совсем недавно. Чертова лестница! Дрожащими пальцами я вставил ключ в замочную скважину. В глазах потемнело, я сделал последнее усилие, зашел в квартиру и грохнулся без сознания прямо в коридоре.

Из глаз текут слезы. Я лежу в своей комнате, свернувшись калачиком, и слушаю стоны за стеной и ритмичные звуки скрипящей кровати. Весь в слезах и соплях, я крадусь к родительской спальне. Дверь приоткрыта. Мой отец делает что-то ужасное с тетей Юлей. Я больше не могу это видеть.

Внезапно дверь спальни захлопывается, и я оказываюсь в кухне. Тяжелые капли градом скатываются по щекам и разбиваются об пол. Осколки летят во все стороны, я прячусь под стол и закрываю уши руками. Мама очень громко кричит, бьет посуду. Мне страшно. Звонкий удар пощечины.

4

Жуткий звон, словно дьявольский будильник гремит в голове. Что-то ударило меня по ногам. Я валялся на полу. Не было сил пошевелиться, веки не поднимались. Хотелось просто лежать и ни о чем не думать, ничего не слышать и не видеть.

Где-то вдалеке послышался знакомый голос, но я не мог вспомнить, чей он.

– О господи, Санек, что случилось? Давай, поднимайся, я тебе помогу.

Я открыл глаза и увидел перед собой испуганное лицо Вано.

– Как ты тут… – просипел я.

– Тихо, тихо, чувак, нужно отвести тебя в комнату.

Он закинул мою правую руку себе на шею и аккуратно начал поднимать. Тело и левое запястье ныли. Я стонал от боли. Мои пальцы вцепились в плечо друга. Мы доковыляли до кровати, Вано уложил меня на кровать и начал снимать вонючую одежду. Шнурки на ботинках ослабли, ступни стали чувствовать себя свободно. Затем он расстегнул куртку, и резкий запах блевотины ударил в нос.

– Пиздец! В таком состоянии они тебя отпустили домой?!

Он снял куртку и начал стягивать свитер. В ребрах пульсировала боль. Я застонал, комната поплыла.

– Тише, тише, надо снять с тебя это дерьмо.

– Катя… где она? – прошептал я сквозь боль.

Вано ничего не ответил, просто продолжил снимать с меня одежду до тех пор, пока я не остался в одних трусах. Покончив с этим мерзким занятием, он куда-то унес мое замаранное тряпье. В кухне загремела посуда.

Я лежал, голый, на кровати, чувствуя себя разбитым и опустошенным, но мне стало намного легче. Теперь я не один, ко мне пришел друг, он поможет, он поддержит. Вот бы еще Катя приехала…

Катя… Катя… Нет…

– Сука! Ненавижу! Ненавижу!!!

Я заорал что есть мочи, но боль быстро умерила мой пыл. Вано вернулся в комнату.

– Что случилось? Чувак, успокойся, береги силы. Сейчас заварю чай, станет легче. И нужно что-нибудь съесть. Ты когда в последний раз ел?

Он напоминал заботливую мамочку, которая пытается успокоить заболевшего сыночка. Я молча смотрел на друга, глаза застилали слезы. Я видел его обеспокоенное лицо, такое искреннее, доброе. Он действительно хотел мне помочь. Но во мне закипала ненависть. Ведь он позвал нас, из-за него она погибла. Из-за него и этого ублюдка Коляна.

– Сань?

Вано смотрел на мое искаженное гримасой ненависти лицо, на мои бешеные глаза, вылезающие из орбит.

– Пойду принесу чай.

Он спешно вышел из комнаты.

Я пытался отогнать от себя нахлынувшие мысли. Нельзя обвинять Вано во всем. Он лишь хотел классно провести время с друзьями, как и мы все. Никто не мог предвидеть такие последствия. Таков гребаный мир. Одна случайность может перечеркнуть все. Твою жизнь, жизни твоих близких. Нельзя никого винить.

«А за рулем ты пил? – раздался тихий голос в моей голове. – А может, ты решил поиграть в крутого мачо на дороге? Нет, это дружок Вано! Он пришел, потому что чувствует свою вину. Ты же сам это знаешь, да? Они все виноваты, эти эгоистичные ублюдки! Ты же знаешь, что делать, да?»

– Заткнись, – прошептал я. – Заткнись! Заткнись!!!

Вано вернулся с подносом, на котором стояла кружка с чаем и лежало несколько бутербродов с колбасой. Он помог мне приподняться, я сделал небольшой глоток. Тепло распространилось по телу. Стало чуточку лучше. Вано смотрел на меня тревожным взглядом. В его глазах читалась жалость ко мне. А может, это был страх? Я откусил небольшой кусочек от бутерброда и начал усердно жевать.

– Как ты узнал, где я живу?

– Позвонил в больницу, в которую тебя увезли вчера. Мне сказали, что ты отказался от лечения и уехал домой. У старосты узнал твой адрес и приехал.

Я смотрел на друга, не отрывая взгляда. Друг ли он мне? Интересно, он тут, потому что чувствует вину за произошедшее? Да, он знает. Знает, что виноват. Знает, что расплата уже близко.

– А ты легко отделался, да? А как там Опоссум?

Он опустил голову.

– Нам повезло. С ним тоже все в порядке – пара ссадин и ушибов.

Немного помолчав, он спросил:

– Ты уже знаешь, да?

– Знаю.

Долгая пауза. Я ждал, что Вано извинится, раскается. Но он молчал. Мне захотелось вскочить с кровати и дать ему по роже. Я откусил кусок бутерброда и запил чаем.

– Похороны послезавтра, если тебе интересно. Но в твоем состоянии я бы лучше остался…

– Я сам разберусь, – с нескрываемым раздражением отозвался я, не дав ему закончить.

– Хочешь, я поеду с тобой? Вряд ли ты один сможешь добраться.

– Доберусь, спасибо.

Вано явно расстроил мой ответ.

– Может, тебе что-нибудь нужно? Холодильник почти пустой, скажи, что купить.

Я вспомнил, что в больнице медсестра написала список