Купол Надежды (Роман-газета) - Александр Казанцев

«Продолжить мои расспросы попросил сам Вальтер Шульц.

Нам удалось с помощью доктора Танаги найти человека с поврежденной ногой. За медицинской помощью вынужден был обратиться молодчик из Калифорнии по имени Стив Клиффорд.

Он оказался не из слишком твердых, уверял, что не знал Устава Города, а договор подписал не читая. Однако быстро назвал своих сообщников по нападению на Чандру, хныкая, что это спиртное сделало его «отвратительным животным», сам же он «совсем другой». Он пытался оправдаться тем, что не прикоснулся к Чандре и напал на Шульца, думая, что защищает от него девушку, которую захватили «приятели толстяка».

Спиртное нашлось в одной из бочек с химикалиями, к которым имел доступ Мигуэль Мурильо.

Опять этот тип!

Но дело было не в одной бочке. Обнаружились и наркотики: героин, марихуана и какие–то новые таблетки «рай Магомета».

Спартак и Остап снова «вежливо» (со скрытой угрозой применить силу) привели Мигуэля Мурильо в кабинет Николая Алексеевича.

На этот раз он держался более самоуверенно:

— У вас нет никаких доказательств, что я распространял наркотики и спиртное из какой–то там бочки. Вы просто приписываете мне нарушение Устава Города, видя во мне правозаступника. Да, я главарь недовольных, выступающих против деспотии администрации, не выборной, а навязанной нам, свободным людям, томящимся в вашей ледовой тюрьме!

— Вы что думаете? Если назваться «правозаступником», то можно прикрыться этим словом как щитом от ответственности за любые преступления?

— Никто не дал вам права определять якобы совершенные мной преступления! Это насилие над моей личностью, самосуд! Я отвечаю только перед международной коллегией, поскольку завербован сюда Организацией Объединенных Наций. И я имею право на защиту, на адвоката, на общественное мнение, на внимание ко мне мировой печати, кстати, уже упоминающей мое имя, к вашему сведению.

— Я слышала по радио статью пресловутого Генри Смита, задание которого вы выполняли. Это он придумал вам маску «правозаступника», хотя вы до сих пор так себя отнюдь не проявляли.

— Чего церемониться с этим смердом?! — на своей ужасной латыни вмешался Остап. — Адскую машину на «Конкорд» принес? Принес! Это ясно, как арбуз. Население Города Надежды разлагал? Разлагал! Это точно, как циркуль. И разлагал всеми запрещенными способами. Выгнать его надо наверх, на ледяной купол. Дать ему, смерду, тулуп, жратвы и его же собственного героина и спиртного. Пусть ошалеет и околеет пьяным.

Мигуэль Мурильо, все поняв, пришел в неописуемый ужас.

— Там слишком холодно! — завизжал он. — Это не по–христиански! Это хуже линчевания! Я протестую! Имейте в виду, у меня есть связь с культурным миром. Я оповещу всех о готовящемся злодеянии.

— Сначала мы оповестим мир о совершенных тобой злодеяниях, — зловеще пообещал Спартак. — Вот это имей в виду, помесь шакала и гиены.

Вошли директора Шульц и Танага. Я встала и доложила им все, что нам удалось установить.

Мурильо исподлобья, хмуро смотрел на них.

Заговорил Танага:

— Город опасно болен. Это говорю я как врач, извините. Язвы, опасные язвы лечат по–разному. Ныне антибиотиками. В былые времена раскаленным железом, которое прикладывали к ране.

— Я протестую, — испугался Мигуэль Мурильо. — Я протестую против применения ко мне дьявольских пыток этого азиата.

— Говорю о лечении, извините, а не о пытках, — ровным голосом отозвался японец. — Кроме того, о лечении Города, а не одного из его бывших жителей.

— То есть как это бывших? — захныкал Мурильо. — Я еще живой.

— Но не для нас. Для нас вы гной, сочащийся из раны. Гной, продукт деятельности микробов, извините.

— Вот эти так называемые «микробы» нас и интересуют, — вставил Вальтер Шульц. — Намерены ли вы, господин Мурильо, показать чистосердечно, по чьему наущению вы действовали? Вы, кажется, католик?

Мигуэль Мурильо кивнул.

— Я тоже католик. Могу принести библию, на которой вы поклянетесь памятью первых христиан Рима в правдивости своих слов.

Мурильо сжался.

— У меня, извините, накопился большой счет к этому недостойному господину, — вкрадчиво сказал японец. — Давно наблюдал за ним. Ему придется ответить, почему отказал локатор на корабле «Титан», который налетел из–за этого на айсберг. Мурильо находился на его борту. И от завода «вкусных блюд», где совершена диверсия, он был неподалеку.

— Не только я! Там были сотни людей! — выпалил «правозаступник».

— Но почему, хотелось бы знать, взорвался Храм Энергии? — продолжал Танага. — Там он был единственным помощником достойного господина Вальтера Шульца, когда испытывались аккумулирующие устройства с жидким водородом и кислородом.

— Эти газы образуют взрывоопасную смесь, и я рисковал своей головой, участвуя в испытании, плохо подготовленном инженером Шульцем, — яростно защищался Мурильо.

— Извините, но ваши ответы не удовлетворяют меня, — заключил доктор. — И вы, Мигуэль Мурильо, облегчили бы свою судьбу, если б назвали своих сообщников.

Мигуэль Мурильо переменил тон:

— Нет, достойные господа! Ваши старания обречены! Вы пытаетесь свалить все свои беды на одного человека! Это нелепо. У вас здесь живут тысячи людей. Неужели вы думаете, что против вас работает только один человек, несчастный Мурильо, которому вы готовы скрутить руки? Нет! Когда это будет предано гласности, вы будете осмеяны за свою наивную беспомощность, Уже одно то; что вы пытаетесь сделать меня виновным во всем, говорит за меня, а не против. Презумпции невиновности приоритет, достойные господа!

— Это значит «не пойман — не вор»? — прервал его Остап. — Не тешься, недостойный господин, поймаем и тебя, хмырь болотный, и твоих сообщников, на которых ты пока только намекаешь.

За дверью послышался детский смех, это Алеша заменил меня и привел Бемса с завода, и в приоткрытую дверь рыжим вихрем влетел мой любимый пес.

Ткнувшись сначала мне в колени, он стал ласкаться к Танаге и Шульцу, потом метнулся было к Спартаку и Остапу, но при виде Мурильо ощетинился и зарычал.

— Уберите от меня это чудовище! — завопил Мурильо. — Я сообщу миру, что меня здесь травили собаками. Он загрызет меня. — И Мурильо демонстративно поджал ноги.

— Не бойтесь, — сухо сказала я, отдавая одновременно команду Бемсу. — Вас ждет иная участь. На континенте. При мне собака вас не тронет. Можете даже погладить ее.

— Тогда другое дело, — сразу оживился Мурильо. — Это же теперешний «наладчик» дозаторов. Без него мы пухнем с голоду. Не так ли? Ну ладно, так и быть, поглажу его. — И Мигуэль, вынув руку из кармана, с напускной боязливостью потянулся к Бемсу.

Тот, скосив на меня свои огромные выразительные глаза, не шелохнулся. И вдруг взвизгнул, бросился ко мне.

— У него там язва! Опасная язва! — крикнул Мурильо, отдергивая руку. — Чего доброго, еще заражусь какой–нибудь паршой.

Я удивилась. У Бемса на голове как будто не было ранки. Может быть, расчесал за ухом?

— А еще рычал на меня, — торопливо говорил Мурильо. — А я не люблю, когда на меня рычат во время допросов…

— Это вас ждет еще впереди, на континенте, — пообещал Спартак.

Директора все же решили отпустить Мурильо до получения бесспорных доказательств его причастности к нарушениям Устава Города или к еще большим преступлениям. Ни тюрем, ни надсмотрщиков у нас в Городе Надежды не было, да и бежать из него некуда».

«Мой Бемс заболел. Немного удалось ему поработать! «Освобождение от работы», как заправскому трудящемуся, выдал сам доктор Танага…,

Пес страдал, невыносимо страдал. Я видела это по его затуманенным глазам, по повороту головы при моем появлении. Он с трудом вставал. Задние ноги не подчинялись его отчаянным усилиям.

Сердце разрывалось, когда я смотрела на беднягу! И он стонал, как человек… Честное слово!

Я часами не отходила от его постели (он всегда спал на своей собственной кроватке). А сейчас, когда по нужде он сползал с нее, то потом не мог взобраться обратно. Приходилось ему помогать. И он смущенно, извиняющимися глазами смотрел на меня.

Доктор Танага не мог определить его странной болезни. И только анализ крови обнаружил в ней следы сока гуамачи, этого страшного южноамериканского растения, Причина стала ясной — отравление.

Но как могли отравить Бемса, когда он ни при каких условиях не возьмет еды из чужих рук?

И тут подозрение овладело мной. Я попросила доктора осмотреть старую рану, которую задел Мигуэль Мурильо, погладив пса по голове. Бемс еще взвизгнул тогда от боли и отпрянул ко мне.

Доктор Танага после осмотра вернулся с озабоченным лицом.

— Дело в том, что никакой старой ранки на голове пса не обнаружено, но найден свежий порез. Мурильо нагло сделал его у всех у нас на глазах!