Риск - Джоан Вулф

В груди у меня застрял комок величиной с кулак.

Внесли суп, и передо мной поставили тарелку. Лакей встал у буфета, и я остро ощущала его присутствие.

«Мы не можем молчать весь обед, — в отчаянии подумала я. — Надо как-то начать разговор».

Но ничего не могла придумать.

— Почему этому спаниелю дали кличку Снежок? — вдруг спросил Филип совершенно обыденным тоном.

Вопрос и особенно спокойный небрежный тон, которым он был задан, застали меня врасплох, и я невольно усмехнулась. К тому времени когда я закончила рассказывать историю Снежка, комок, засевший в груди, сам по себе исчез, и я смогла проглотить немного супа.

После обеда я оставила Филипа, чтобы он мог выпить свой портвейн в одиночестве, и миссис Фром провела меня в зеленую гостиную. Это была огромная, богато обставленная комната на семейной половине первого этажа. Стены ее были обиты зеленым шелком, а полированный паркет покрывал широкий турецкий ковер. Французские двери вели на террасу, выходившую в палисадник. До меня донесся аромат роз.

Несмотря на все вышеупомянутое великолепие, внимание мое в первую очередь привлекли хрупкие изящные фигурки двух журавлей с позолоченными крыльями, что стояли на полированном столике в центре комнаты. Когда я спросила о них миссис Фром, она сообщила, что эти фарфоровые статуэтки привез из Китая отец покойного графа Уинтердейла.

— Они прелестны, — благоговейно вымолвила я.

Слабая улыбка тронула суровое лицо экономки. Она кивнула и осведомилась:

— Вам принести чаю, миледи?

— Нет, благодарю вас, миссис Фром. — Я еще раз окинула взглядом комнату. Повсюду были расставлены очаровательные вещицы, а на каминной полке я заметила еще несколько китайских фигурок птиц. Но музыкального инструмента я не увидела.

— А где фортепиано мисс Кэтрин? — полюбопытствовала я.

— Наверху, в голубой гостиной, — последовал ответ.

— Да, это и в самом деле огромный дом, — небрежно заметила я. — Завтра вы проведете меня по всем комнатам, миссис Фром.

— Я к вашим услугам, миледи, — сказала женщина, и на лице ее снова застыла маска невозмутимости.

Она удалилась, а я прошла по турецкому ковру к столику, на котором стояли журавлики. Я долго рассматривала их с нескрываемым восхищением, когда дверь снова отворилась и вошел Филип.

Я обернулась к нему. За окном стемнело, и сад покрыло мраком. Я серьезно посмотрела ему в глаза и сказала то, что было у меня на сердце:

— Мне так жаль, что ты вынужден был жениться на мне, Филип. Да, я с помощью шантажа заставила тебя устроить мне сезон, но и не предполагала, что тебе придется стать моим мужем. — Я твердо взглянули ему в лицо и добавила:

— Тебе, наверное, неприятно, что ты женат на женщине, которую не можешь уважать. Прости меня, если можешь.

Он посмотрел на меня, и в глазах его отразилась бесконечная усталость.

— Джорджиана, — промолвил он, и мое сердце подпрыгнуло, когда я услышала свое имя из его уст, — поверь, этот брак повредил не мне, а тебе. Такой человек, как я, не имел права жениться на невинной девушке. И я никогда бы этого не сделал, если бы не сложившиеся обстоятельства.

Я уставилась на него в полном недоумении.

— Что значит «такой человек, как я»? — спросила я наконец.

— Ты понятия не имеешь о том, какую жизнь я вел все эти годы, — угрюмо ответил он. — История эта не для твоих ушей, но, поверь, я не могу даже коснуться тебя, не осквернив твою чистоту. Хочу, чтобы ты знала это. Знай же и то, что я предоставляю тебе право выбора. Если желаешь только воспользоваться моим именем и освободить себя от супружеских обязанностей, я все пойму.

Я стояла словно громом пораженная. Этого я никак не ожидала услышать. Я не знала, что и отвечать. По правде сказать, я толком не понимала, что он мне предлагает.

— Ты считаешь, что мы с тобой можем жить как… как брат и сестра? — осторожно спросила я.

— Да. Если ты этого хочешь, я сдержу свое слово. — Голос его звучал спокойно, но хотя он стоял на другом конце комнаты, я чувствовала в нем внутреннее напряжение. — Я не собираюсь принуждать тебя к этому силой, — добавил он.

Я попыталась привести в порядок разбегавшиеся мысли, что в данном случае было непросто. Наконец решила: лучшее, что сейчас можно сделать, это затронуть практическую сторону вопроса.

— Мы не можем так поступить, — сказала я. — Кем бы ты ни был в прошлом, теперь ты граф Уинтердейл, и тебе нужен наследник. Честно говоря, мне и самой хочется детей, Филип. — Я глотнула воздуха и заключила:

— Поэтому мы не можем жить как брат и сестра, иначе мы не достигнем этой цели, правда?

Его лицо застыло.

— Да, правда.

— Ну тогда, — промолвила я, изо всех сил стараясь, чтобы это выглядело так, будто я всего лишь здраво рассуждаю о весьма обыденных вещах, — думаю, у нас должна быть настоящая супружеская жизнь.

Я заметила, что он сжимает и разжимает пальцы.

— Ты уверена, Джорджиана? — хрипло спросил он.

— Да, — ответила я, придав своему голосу твердости. — Да, я уверена.

Глава 16

Бетти помогла мне переодеться в ночную рубашку из тончайшего шелка. Ее глубокий вырез и длинные рукава окаймляли кружева. Бетти расчесала мне волосы, и они покрыли плечи блестящей каштановой волной.

Наконец приготовления были закончены, я прошла через смежную дверь гардеробной в спальню и улеглась в широкую постель с пологом, изготовленную еще во времена короля Джеймса.

Когда Филип спросил меня, согласна я или нет, чтобы у нас была настоящая супружеская жизнь, я нисколько не сомневалась, каким должен быть мой ответ. И дело было не только в том, что мне хотелось иметь детей. Просто я чувствовала, что если не буду близка с ним телом, то и на духовную близость рассчитывать не придется. А мне хотелось, чтобы мы с ним были близки.

Как бы то ни было, я с некоторым страхом думала о том, что должно произойти между нами в нашу брачную ночь.

Окна спальни были закрыты от холодного ночного воздуха, и в комнате стояла тишина. Из соседней графской гардеробной не доносилось ни голосов, ни шагов. В камине пылал огонь, и я уставилась на красные угольки, стараясь ни о чем не думать и не смотреть в сторону гардеробной. На инкрустированном столике между окнами стояла ваза, полная цветов, и их аромат разливался в воздухе, смешиваясь с запахом дыма, исходящим из камина. У кровати горела лампа. Я села в постели, прислонившись спиной к подушкам, расправила одеяло и стала ждать.

Задвижка гардеробной тихо звякнула. Я подняла глаза и увидела входящего Филипа. На нем был черный халат, и когда он приблизился ко мне своими мягкими шагами пантеры, меня охватило смешанное чувство тревоги и волнения.