Мужские сны - Людмила Толмачева

Все дружно рассмеялись. Инна села в машину рядом с Виталием, махнула из окна ладошкой, и «нексия» плавно отвалила от кармашевских ворот.

– Ну я пошел, – сказал Андрей, посмотрев на грустную Татьяну. – Чего нос повесила? Еще увидитесь с ней. В одном городе живем.

– Я всегда грущу при расставаниях. Не люблю их.

– А ты права, – задумался Андрей. – Есть в них что-то от смерти.

– Типун тебе на язык!

– Я серьезно. По идее, близкие, по-настоящему близкие, а не формально, не должны расставаться. Жизнь не такая уж и длинная, чтобы ее дробить на отрезки встреч и расставаний.

– Но тогда исчезнет неповторимый вкус встречи, ее особый шарм.

– Это все специи и приправы. Они нужны, чтобы скрыть преснятину. А истинные чувства естественны и хороши сами по себе.

– Какой ты умный, – улыбнулась Татьяна, обняла его за шею, заглянула в бездонную синь необыкновенных, самых любимых глаз.

– Все смеешься? – прошептал он, пристально глядя на нее.

– Андрей, не смотри так, я же всего-навсего земная женщина.

– Ты не земная.

– А ты сильно опаздываешь? – хитро сощурилась она.

– Совсем нет. У меня есть целых полчаса.

– У! Лучше час.

– Хорошо. – Его глаза потемнели от нахлынувшей страсти. – Пусть будет час.

Когда они вместе подошли к храму, то были крайне удивлены обстановкой, царившей возле него. На стройплощадке стояли два автомобиля: «КамАЗ» с прицепом, под завязку груженный поддонами с кирпичом, и автокран, уже приступивший к разгрузке. На площадке работали несколько рабочих, среди них энергично ходил отец Алексей в джинсах и клетчатой рубашке и, жестикулируя, что-то говорил лысому мужчине в светлой одежде. Татьяна узнала в мужчине директора кирпичного завода Хромова. Он заметил Татьяну, улыбнулся, кивнул, приветствуя.

– Лед тронулся, – со сдержанной радостью сказал Андрей. – Молодец, Таня!

– А еще таким же образом, то есть натурой, обещали помочь стекольный завод и местный ДОК, – возбужденно проговорила Татьяна. – Обещал и Плужников краски подбросить, но теперь вряд ли это сделает.

– Он же не один акционер на предприятии. Я думаю, завод продолжит деятельность.

– Если ее не запретит СЭС. Вот узнаем, какую гадость они выбрасывают, тогда и поговорим. Ну что, идем сначала в мастерскую, переоденемся?

Они переоделись в рабочую одежду, забрали все необходимое для росписи и отправились в придел. Там было тихо и прохладно. Татьяна с благоговением смотрела, как Андрей, преобразившись, уйдя от всего, что отвлекало бы его от таинства творчества, продолжил начатую роспись сюжета Введения во Храм Пресвятой Богородицы. Маленькая Мария, вводимая в Храм первосвященником, лишь отдаленно напоминала Дашу. Художник вновь, как и в сюжете со взрослой Марией, внес свое мироощущение и представление о великом событии. Андрей, как понимала Татьяна, использовал каноны иконописи в том, что касалось композиции и лика Марии. Но в колорите он проявил яркую индивидуальность. И необычная гамма цветов и оттенков, их сочетание и переходы совершили чудо: евангельские сюжеты предстали зрителю как события не столь уж и древние и отдаленные в пространстве. Девочка Мария, сопровождаемая родителями и подругами, как будто только что прошла пыльной улицей Иерусалима и теперь предстала перед пророческим взором первосвященника. Но это было лишь первое впечатление. Художнику при всем его искусстве передачи материальности мира и человеческого естества удалось главное – показать духовное начало, ядро, высший смысл происходящего в Иерусалимском храме.

Татьяна тихонько, чтобы не мешать творческому процессу, приступила к работе, которую ей доверил Андрей. Она должна была загрунтовать нижнее поле изображения, где Андрей потом напишет так называемый позем.

Они работали долго, около трех часов. Татьяна в отличие от неутомимого, увлеченного работой Андрея часто отдыхала, усаживаясь на ящик из-под краски и любуясь тем, что выходило из-под кисти художника. К ним дважды заходил отец Алексей и рассказывал о ходе строительных работ. Он не мог нарадоваться столь бурному развитию восстановительных работ и искренне делился этой радостью с главными «виновниками» оживления на стройплощадке.

Они уже собирались на обед, приготовленный матушкой Ириной, как дверь в придел открылась и вошла шумная, представительная делегация. Впереди солидно вышагивал Семенов. Его сопровождали отец Алексей, Вепрев и Симаков. Остальные, видимо, были охранниками и обслугой.

– Так, что тут у вас? – спросил Семенов, не здороваясь и не обращая внимания на Андрея и Татьяну, которые отступили в сторону, в самый угол придела.

– Вот заканчиваем ремонт первого помещения, – суетливо замахал руками Симаков.

– Как видите, работы идут полным ходом, – добавил Вепрев, не удосужившийся зайти в храм ни разу за все лето.

– Идет роспись стен, – кашлянув, подсказал отец Алексей. – А вот и наши главные помощники. Художник Андрей Ермилов и управляющая департаментом культуры Татьяна Михайловна Кармашева.

– Да? – изумленно заоглядывался Семенов.

Охранники расступились, и Семенов увидел Татьяну. Он смутился, побагровел, затем догадался подойти и протянуть руку сначала Татьяне, а потом и Андрею.

– Очень приятно, – выдавил он из себя стандартную фразу, но было видно, что ему совсем неприятно.

Семенов оглядел Татьяну, которая предстала перед ним в заляпанном краской линялом комбинезоне и старой рубашке Андрея, крякнул и пристально посмотрел на Андрея, спокойно, даже чуть небрежно ответившего на его взгляд.

– Интересно, и что же вы изобразили в своих росписях? – отвернулся от них Семенов и подошел к стене с Благовещением.

– Евангельское Благовещение Святой Богородицы, – ответил отец Алексей. – Видите, Архангел Гавриил, Посланец Божий, сообщает Деве Марии радостную весть о том, что она принесет в мир Сына Божия. Дева Мария склонила голову в смиренном согласии.

– Понятно, – неопределенно пробормотал Семенов, внимательно и чуть подавшись вперед всматриваясь в лик Марии.

Вдруг он слегка дернулся, как будто дотронулся до горячего, оглянулся на Татьяну, перевел взгляд на Андрея, но промолчал. Так и не сказав больше ни одного слова, поджав губы и опустив глаза, Семенов пошел на выход. Вся сопровождавшая его свита, шаркая подошвами по бетонному полу, толкаясь и перешептываясь, двинулась за ним. Татьяна и Андрей остались в приделе.

– Ты заметила его реакцию, когда он узнал тебя в изображении?

– Заметила, – глухо произнесла Татьяна. – Боюсь, не видать нам денег от Семенова.