Тмутараканский лекарь - Алексей Роговой

коня, и тот подсыпал яд в еду своему хану ещё во время похода. Причём яд специально был выбран такой, который бы не сразу убил жертву, сделав болезнь более похожей на естественную. Дальнейшее Сакзю и Бике было известно.

Сакзь был очень удивлен. Он и подумать не мог, что хан Осалук, которого он знал ещё с детства, окажется такой сволочью. Однако он сдержал своё слово. Предателю Содваку взамен сдирания кожи живьём отрубили голову на краю стана и бросили его труп на растерзание степным зверям и птицам. А Сурьбаря в тот же день торжественно похоронили со всеми почестями, словно ханского сына.

Спустя неделю после окончания траура по хану Тарху, уже в начале осени, в Сакзеву вежу прибыли сваты от хана Осалука с богатыми дарами. Старый лис напоминал об обещании покойного хана и просил руки его дочери. Сакзь хотел поначалу послать Осалуку обратно головы его сватов, но Бике переубедила брата.

— Давай исполним последнюю волю нашего отца, — сказала она, и её глаза загорелись недобрым огнём. — Пусть передадут хану Осалуку, что я принимаю его предложение.

* * *

Братья собрали для Бике поистине богатое приданое: три сотни лошадей, тысячу коз, полторы тысячи овец и даже сотню верблюдов. Мехов и украшений, дорогих сосудов тоже было предостаточно и набралось на целых две телеги. Хан Осалук, привезший в качестве выкупа за невесту полный сундук серебряных дирхемов, остался доволен столь щедрыми дарами. Вместе с ханом на становище Сакзевой орды прибыли его четыре сына и десять беков. Сторону невесты представляли Сакзь, Асень и Бегубарс со своими женами и все их двенадцать беков. Знатные половцы и гости сидели в отдельном богато украшенном шатре, вокруг которого расположились другие обитатели орды. В общей сложности в свадьбе принимало участие человек триста.

На Осалуке был желтый парчовый кафтан со сверкающими медными пуговицами, подпоясанный красным широким кушаком. Он самодовольно улыбался при виде своей невесты. Бике была одета в красный халат китайского шелка, на котором золотой нитью были вышиты цветы и драконы. Её тяжелые косы были собраны серебряными полукольцами в рога. На груди у невесты красовался золотой амулет в виде солнца. Сама девушка была немного опечалена своей свадьбой с этим человеком, и эта легкая печаль придавала какой-то неповторимый оттенок красоты её лицу.

Главный шаман орды призвал на головы новобрачных благословение неба, степи, рек, животных и птиц, несколько раз ударил в бубен вокруг них и предсказал им счастливую семейную жизнь. После этого слуги ударили в гонг, и начался пир. Столы ломились от всевозможных яств. Мясо было представлено жаренной на вертеле бараниной, крошеной бараниной, изжаренной в котелочках, вяленой кониной. Отдельно принесли три бараньих туши, фаршированных овощами. Повар Итларь по своему особому рецепту приготовил большое количество всевозможной речной рыбы. Особым успехом пользовалось его фирменное блюдо — карп, запеченный с луком и различными травами. Сыновья Тарха выставили дюжину бочонков с дорогим византийским вином. За пределами свадебного шатра кочевников угощали кальёй — похлебкой из огурцов, свеклы и мяса, а запивали все это они более дешевым вином из хазарских виноградников.

Для развлечения гостей девушки напевали и отплясывали знаменитые половецкие пляски. Бродячие акробаты и жонглеры тоже изо всех сил старались отработать свой гонорар. В перерывах между их выступлениями местная знаменитость — акын Куря — исполнял свои многочисленные веселые песни. В общем, пир шел горой.

Сакзь, делая вид, что веселится от души, внимательно наблюдал за убийцей своего отца и мечтал о мести. Поначалу он думал напоить Осалука и его беков, а потом перерезать их прямо на свадьбе. Но это развязало бы войну между их ордами, да еще и хан Шарукан, объединившись с другими ордами, повел бы против них в ответ на такое вероломство карательный поход. А против него даже у трёх братьев вместе не было сил выстоять. Так что, будучи предупрежденным сестрой о её секретном плане, Сакзь даже виду не подавал, что ему известна тайна, которую предатель Содвак унес с собой в могилу.

По старинной половецкой традиции был устроен поединок жениха и невесты. Это было необычным зрелищем, ведь разница между ними составляла сорок лет жизни и восемьдесят килограммов веса. Гибкая Бике поначалу ловко уклонялась от выпадов своего будущего мужа, и Осалук уже начал выдыхаться и нервничать. Но потом девушка преднамеренно споткнулась и дала себя победить.

— Долго же ты…уф…мне сопротивлялась, — проговорил, отдуваясь, Осалук. — Но в борьбе, как и в жизни…уф… победа все равно будет за мной, тебе понятно?

— Обязанность женщины — покоряться своему мужу. Прости меня, мой хан, что я была тебе непокорной и так долго не хотела стать твоей женой, — ответила Бике.

— То-то же! Теперь иди в мой шатер и жди меня там. Готовься к первой брачной ночи, — приказал Осалук и вернулся продолжать застолье с братьями своей жены. Бике послушно ушла, но по пути пошепталась с Гульнарой и попросила её прислуживать за столом её мужу. По дороге к шатру она заметила, как один из сыновей Осалука провожал её внимательным взглядом.

Ждать Осалука ей пришлось долго, потому что каждый бек её мужа и братьев считал нужным сказать пространный тост с пожеланиями счастья и здоровья молодым. И каждый из них старался это сделать как можно более оригинально, так что получилось своеобразное соревнование в красноречии. Но Бике не переживала по поводу долгих ожиданий — всё шло по плану. Гульнара следила за тем, чтобы кубок Осалука никогда не пустовал.

— За моего славного друга — покойного хана Тарха, — поднял захмелевший Осалук кубок с вином. — Он был бы рад нашему браку. Как жаль, что он немного не дожил до сегодняшнего вечера.

Сакзь незаметно сжал кулаки и посмотрел в глаза Осалуку, возможно более пристально, чем следовало бы. От его взгляда новоиспеченный муж его сестры насторожился и быть может что-нибудь и заподозрил, но обстановку вдруг разрядил Асень:

— Если бы не алчность Шарукана, наш отец сидел бы за одним столом с нами.

— Брат, не наговаривай на Шарукана попусту, если у тебя нет никаких доказательств. Значит, Тенгри-хану было угодно забрать отца в загробный мир, — высказался Бегубарс в защиту своего благодетеля.

— А, так ты тоже заодно с Шаруканом, братец? Ведь если бы не его поддержка, ты бы никогда выше уровня бека так и не поднялся, правда ведь? — дразнил Асень Бегубарса.

— Если ты думаешь, что более достоин ханской власти только потому, что ты старше — то ты глубоко ошибаешься, и я тебе это сейчас докажу, — вставая из-за стола,