Шиповник - Джуд Деверо

— Тебя застиг ураган или ты сама собираешься устроить какую-нибудь бурю? — спросила Фетна, однако Линнет ничего ей не ответила, от злости ничего не видя и не слыша.

— Миранда, милочка, — сказала старуха, — а не пойти ли нам в огород, может, там уже поспел горох? — И она протянула ей свою изуродованную руку.

Миранда разочек взглянула на мать, которая совсем была не похожа на ту маму, к которой она привыкла, и с радостью потопала вслед за Фетной.

Оставшись наедине, ни Девон, ни Линнет не проронили ни звука. Линнет уставилась в какую-то точку на задней стене, а Девон внимательно наблюдал за ней.

— Линна, — тихо сказал он, голос его охрип после долгого бездействия. — Линна, — снова позвал он, увидев, что та даже не шелохнулась.

Наконец обернувшись, Линнет увидела его.

— Девон! Ты сидишь!.. Он расплылся в улыбке.

— Я уж подумал, что ты никогда не заметишь. Подойди и присядь рядышком, мне надо на что-нибудь опереться.

Линнет села на лавку рядом с ним, и Девон, подвинувшись к ней, приподнял над своими ногами стеганое одеяло и набросил его на Линнет. Даже сквозь множество своих юбок она чувствовала тепло его обнаженной кожи. И Девон сразу перестал быть для нее просто больным, беспомощным «пустым местом» — он вновь превратился в мужчину, такого теплого и живого, завораживающего своей энергией. Линнет стала отодвигаться от него.

— Пожалуйста, не делай этого, — сказал он, и она осталась там, где была. — Расскажи мне, что тебя так рассердило?

Она не решалась поднять на него глаза.

— Полагаю, у меня вышел, как ты выражаешься, некоторый спор с господином Сквайром. — Линнет не видела, как Девон улыбнулся при этих словах.

— Любовная ссора? — спросил он.

— Никакая не любовь… — Она взглянула на него и заулыбалась. — Я никогда не любила этого человека. Он предоставил мне работу — и ничего более.

Немного помолчав. Девон спросил:

— Тебя расстроила история с Желтой Рукой, да?

— Да, и кое-что еще тоже. Ну, например, когда мужчины отказались перенести тебя сюда. Почему два города могут быть настолько разными. Девон? Почему Шиповник совсем не похож на это… это местечко?

— Не знаю, да и знать не хочу. Хорошо еще, что никто не подстрелил Желтую Руку, иначе от этого городишки ничего не осталось бы, кроме кучи тлеющих головешек.

— Значит, я правильно вела себя с ним!

— Линна, ты должна понять: индейцы живут не так, как мы, белые, у них другие порядки и обычаи. Ты не думай, что все индейцы хорошие, порядочные люди и что ты можешь любому из них доверить защиту своего маленького хрупкого тела.

Боже! Скорее бы избавиться от этой слабости! Даже после короткой беседы он чувствовал себя так, словно принял участие в состязании ковбоев.

— Но ведь он шоуни.

Девон открыл было рот, чтобы сказать что-то, и тут же вновь закрыл его. Когда Линнет заупрямится, спорить с ней бесполезно — с тем же успехом можно спорить с деревом.

— Похоже, мне больше не до разговоров. Ты не поможешь мне прилечь на матрац? — Ему казалось, что матрац далеко-далеко, за много миль отсюда.

— Нет, Девон, тебе нужно поесть. Я сварила цыпленка и сделала крепкий бульон. Я покормлю тебя. — Она отбросила одеяло и бросилась к огню, чтобы налить бульон в кружку.

Удрученный Девон остался сидеть на месте. Он не мог ни откинуться назад, ни наклониться вперед, и напряжение, которое он испытывал при сидении, было слишком велико. Сначала, когда он только что сел, стараясь не касаться ногами пола, ему было даже приятно, но теперь он мечтал отдохнуть, а лучше поспать, ни о чем не думать, не разговаривать и уж тем более не есть.

Линнет стояла перед ним уже с какой-то кружкой, от которой шел пахучий пар. Обе женщины только и делали, что чем-то пичкали его — в теперешнем его состоянии этих порций хватило бы и на полгода. Неужели они не понимают, что ему больно, что кожа на его спине еще слишком тонка и может лопнуть в любую минуту? Неужели они не видят, как он устал, что он не может даже подняться, не может даже добраться до уборной во дворе? Или они забыли, что он мужчина? Затолкать в его глотку побольше еды — вот и все, что их волнует. И тут он неожиданно взорвался.

— К черту, Линнет! Я ничего не желаю… — Он остановился на полуслове, потому что она как-то странно смотрела на него. Потом осторожно поставила кружку на стул и принялась хохотать — так самозабвенно хохотать умеют только дети. Широко раскрыв рот, она вся сотрясалась от хохота. Он не мог отвести от нее глаз, а Линнет уже не могла даже держаться на ногах — они подогнулись точно резиновые, и она повалилась на пол, сотрясая своим смехом воздух и путаясь в собственных юбках. Она держалась за живот, и по ее лицу катились слезы.

— Что тут смешного? Я сказал лишь, что не желаю больше есть, и вы не заставите меня доесть даже это…

Но Линнет так запыхалась от хохота, что не могла говорить.

"К черту, Линнет!» Какие сладкие, какие ласкающие слух слова! Он выздоравливал! Он вновь становился Девоном. Он ругался! Ничто другое не убедило бы ее больше, что он близок к выздоровлению.

Девон продолжал молча смотреть на нее, но ее смех был так заразителен! Вскоре его губы тоже растянулись в улыбке.

— Нет, ты непостижимая женщина! Видно, я никогда не научусь понимать тебя.

Вернувшиеся Фетна и Миранда застали такую картину: Девон улыбался во весь рот, а Линнет — та просто каталась по полу, запутавшись в горе юбок; по ее лицу катились слезы.

— Она окончательно сбрендила, — только и сказал Девон.

Миранду, в отличие от взрослых, совершенно не интересовали причины маминого веселья. Ее мама счастлива — вот и хорошо. Она с разбегу вскочила на мать верхом, и через секунду они уже вдвоем резвились на полу. Линнет безжалостно щекотала дочь, та отбрыкивалась, визжа от восторга.

— Вот, мальчик, выпей-ка это, прежде чем оно остынет, — сказала Фетна.

Девон с интересом наблюдал за дочерью и Линнет, он никогда еще не видел Линнет столь безудержно веселой и незаметно для себя выпил всю кружку горячего, густого бульона.

Наконец Линнет откинулась навзничь, едва переводя дух от хохота. Миранда хотела продолжить игру, но Линнет отстранила ее.

— Погоди, я слишком для этого устала, Миранда. В конце концов ребенок затих, усевшись рядом с матерью.

— Вы обе устроились тут на всю ночь? — спросила Фетна, величественно возвышаясь над ними. — Вашему парню нужно помочь забраться обратно в постель. Боюсь, что от меня ему будет мало проку, силы у меня уже не те.

— Я что-то сомневаюсь в необходимости помогать ему, — сказала Линнет, поглядывая на Девона.

Он смерил ее гордым взглядом и перевернул кружку вверх дном, показывая, что она совершенно пуста.