Золотарь, или Просите, и дано будет... - Генри Олди

Старушка мимо шла, в обморок бряк…

Когда в первый, памятный раз я из «студии» в «котел» свалился — Шиза тоже сходу все поняла. Не про эксперимент — это я уже потом ей рассказал. Про другое. Я ж тогда как открытая книга был. С картинками. Вечером она сама ко мне пришла. А на следующий день переехала насовсем. Горшков с цветами навезла — прорву. И здоровенного кота по кличке Барбос.

Кот с порога «построил» ошалевшего Талейрана и принялся верховодить. Как-то, забывшись, я позвал кота: «Эй, Барби! Жрать хочешь?» — и едва успел спрятаться в туалете. Думал, все, хана! В клочья разорвет, тигра.

Ничего, обошлось.

Так и стали жить: я, Шиза, Барбос с Талейраном — и орхидеи на всех подоконниках. Антошка от их компании просто тащился. Парню нравилось все: и проказы «сладкой парочки», и оранжерея. Но больше всего он любил встречать меня, когда я возвращался домой после трипа. Можно было не разговаривать. Понимание возникало само собой. Редчайшая штука, если вдуматься…

Прав Карлсон. К чему зверю слова? Поза, оскал, рык. Визг, запах.

Зоосфера — очень даже…

В первых числах октября вдруг заявился Кот. Трезвый, без своих дурацких приколов. Глядя в пол, поздоровался. Смущаясь, выставил на стол бутылку «Мартеля». Это тебе, сказал Кот. Я, старик, завязал. Четвертый месяц сушу весла. Я чуть не заржал конем, любуясь кислой физиономией Котяры.

И поставил чайник.

За чаем мы просидели часа три. Заветной, мучившей обоих темы старательно избегали. Кот только спросил в конце, как бы между прочим: ты в курсе, да? Я ведь был ни при чем. В курсе, кивнул я. Кот просиял. Спасибо, старик. Знаешь, как камень с души. И вприпрыжку ссыпался вниз по лестнице. Что он там себе решил, что высмотрел во мне — какая разница?

Тем вечером я был после очередного трипа.

В кармане заверещал мобильник.

— Привет, Саша!

— Рита? Добрый день.

— Там наши вам новую программку залили. Апгрейдную версию. Скажи, чтоб на всех машинах установили. Вместо старой.

— Сколько процентов?

— Сорок три. Пытались сорок пять отладить — глухо. Горят мониторы.

— Хорошо, скажу. Как у тебя вообще?

— Потихоньку. Ой, извини, шеф вызывает! Я тебе перезвоню…

Программу стабилизации параметров монитора сделали в августе. Пришлось пожертвовать жесткостью части установок. Первая версия держала 22 % настроек. Вторая — 29 %. Новая — пятая. От импицирования не гарантирует, но эффект ослабляет. Уже были случаи. Кто-то сам справился. Кто-то к врачам прибежал: доктор, у меня навязчивые идеи! Иных накрывало по-прежнему, на полную катушку.

Да и внедрялись программки со скрипом…

Работы — непочатый край. Завтра стажера принимать. Они думают, мы в сферу-2, как к себе домой, ходим? Трипы мотали нервы даже опытным охотникам. Для гарантированного входа требовался конфликт. Плюс и минус, два полюса. Homo homeni… Должно быть, Среда запомнила первый случай — записался он у нее, что ли? — и свободно пропускала лишь пары антагонистов. С «сольными» трипами получалось через раз, как карта ляжет.

Зараза, она и есть зараза.

— Дама и господа! Убрали наушники… Охотник Шиза!

— А?

— Наушники сними, да?

— Угу.

— Довожу до сведения масс: нам прислали свежую версию «Антиимпа»…

Убедившись, что охотники заняты делом, Золотарь подошел к окну. Прислонился лбом к холодному стеклу. Снаружи ветер гнал по небу стадо кудлатых туч. Срывался дождик — мелкий, колючий. Хорошо, что вчера заработали батареи. До этого народ спасался обогревателями, рискуя спалить проводку и учинить пожар.

«Пойду в студию. Надо бы и себе новинку установить…»

В коридоре громыхнуло.

Из кабинета Золотарь вылетел раньше, чем сообразил, как это глупо. Задним числом браня себя — курсистка, блин! кисейная барышня… — он смотрел на откинутую крышку люка. Ее открыли снизу, мощным толчком.

— Привет! Как жизнь молодая?

Чистильщик висел на шесте. Голова его возвышалась над полом, а плечи скрывались в «лифтовой дыре». Он напоминал Саида из «Белого солнца пустыни».

«Чайник принести, что ли?» — подумал Золотарь.

— Приличные люди стучатся. Не в курсе?

— Я приличный, — с уверенностью отрезал Чистильщик. — Я очень приличный.

— С чего взял?

— Я стучусь.

Подбородком Чистильщик указал на крышку.

— К ребятам забежал. По старой памяти. Ты, говорят, зверствуешь?

— Кто ябедничает?

— Все. Дисциплинка, да?

Кряхтя, Чистильщик полез наружу.

— Старею, — огорчился он, завершив процесс. — Хватку потерял. А ты?

— Что я?

— Говорят, тренируешься…

«Убью, — пообещал Золотарь неведомому стукачу. — Найду и убью.»

По вечерам, выгнав всех к чертовой матери — кыш, шпана, конец рабочего дня! — он минут двадцать уделял шесту. Пыхтя и матерясь. Поражаясь собственному идиотизму. Как мальчишка, радуясь достижениям — с конца сентября удавалось залезть из «котла» в «студию». Но так, что лучше этот маневр никому не показывать.

Пронюхали, сволочи.

— Ты дверь открой, — бывший шеф посмотрел на часы.

— Открыто.

— Я не про люк.

— А я про люк. Вызову слесаря, велю щеколду поставить.

— Зачем?

— Чтоб не лазили всякие.

— Не слесаря. Столяра.

— Точно?

— Вроде бы, — Чистильщик задумался. На лбу его блестели капельки пота. — Лишь бы не сантехника. Открой, они уже идут.

В дверь позвонили.

— Кто идет?

— Санитары. Яма идет, не бойся. С ним там еще один… Сам увидишь.

Хиппи вежливо поздоровался, входя. Он был при параде: легкий плащ, костюм, галстук. Туфли начищены до умопомрачительного блеска. Даже хвост на затылке схвачен не резинкой, а шикарной заколкой.

Эмалевый дракон дразнился, высунув язык.

За Ямой прятался второй костюм с галстуком. Спутник хиппи нервничал и озирался. Казалось, он все время ждет подвоха. Выскочат, схватят, закуют в кандалы… Молодой, оценил Золотарь. Слегка за тридцать. Где они его взяли?

— Знакомьтесь, — представил спутника Ямпольский. — Нестеров Петр Семенович. Член правления банка «Основа». Не волнуйтесь, Петр Семенович. Здесь вам помогут. Пройдемте в кабинет.

От слова «пройдемте» Нестерова чуть не хватил кондратий.

В кабинете Ямпольский по-хозяйски уселся к компьютеру. Не вмешиваясь, Золотарь следил за самоуправством. Дело пахло жареным. Тут к гадалке не ходи.

— Этот счет? — пальцы хиппи обласкали клавиатуру.

Нестеров вгляделся.

— Да.

— Александр Игоревич, взгляните и вы.

Germany

Bootman Irina

Konto: 65 940 259 00

BLZ: 276 600 41

Drezdner Bank

BIC: DRES DE FF 276

IBAN: DE84 5342 0021 9746 5412 00

Ust.-ID-Nr.: DE 122 107 264

Бухгалтерия, понял Золотарь. Тоска зеленая.

Он лгал себе. Тоска тоской, но запах… Банковский счет пах яблочным соком. Свежим, только что выжатым. Страшно захотелось пить.

— Вы с ними связывались, Петр Семенович?

— Да.

— И что?

— Опоздали. Деньги были зачислены — и сразу ушли герцогу Карлу Теодору.

— Кому?! — ахнул Золотарь.

Началась фэнтези, бессмысленная и беспощадная.

— Извините, — вздохнул Нестеров. Банкир стал похож на ослика Иа-Иа, которого на день рождения запрягли в груженую телегу. — «Drezdner Bank» перечислил наши деньги на счет офтальмологической клиники герцога Карла Теодора Баварского. Это в Мюнхене…

Фэнтези превратилась в фарс.

— Будете опротестовывать? — спросил Ямпольский.

— Сейчас решаем. Не хотелось бы огласки. Сумма не смертельная, но сам прецедент…

— Александр Игоревич! — хиппи набрал новую ссылку. — Обратите внимание. Как ни крути, это по нашей части…

Малыш Никита отчаянно борется за свою жизнь. У него опухоль глаза. Для операции требуется 150 000 евро, уже собрали около 70 тысяч. Люди, помогите, кто чем сможет! Счёт идёт на дни. Путсь ребенок получит ещё один шанс с вашей и Божьей помощью.

Вот реквизиты…

Реквизиты пахли яблоком. Яндекс-Деньги. Сбербанк. Почтовые переводы. PAYPAL. И «Drezdner Bank». Золотарь вгляделся. Все совпадало.

— Не думал, что это будет так примитивно, — сказал он.

— А чего вы ждали? — бросил Чистильщик. В присутствии Нестерова он перешел на «вы», для солидности. — Многоходовой комбинации? Ангела с крыльями? Это только начало. Примитивное, лобовое. Деньги ушли малышу Никите. Перечисление оформлено надлежащим образом. Даже платежка сброшена на принтер.

Нестеров ослабил узел галстука.

— Сброшена, — подтвердил банкир. — На ней, правда, нет подписи.

— Вы клерков проверяли? — спросил Золотарь. — Тайный альтруист, а?

— У нас нет альтруистов. Все божатся, что ни при чем.

— Вы им верите?

Нестеров лишь вздохнул в ответ.