Вся трилогия "Железный ветер" одним томом - Игорь Николаев

— Сейчас оклемается, — пояснил он кому-то в сторону и резко промолвил, обращаясь уже к капитану. — Слышишь меня?

Таланов что-то просипел в ответ, качнул головой, определенно собираясь упасть в обморок, но удержался, попытался сфокусировать взгляд.

— Д-да, — сказал он, запинаясь на каждой букве, тяжело сглотнул и повторил уже почти нормально. — Да, понемногу… отсыпь пилюль, дохтур. Меня контузило. Надо передать роту…

— Некому, — зло отвечал Поволоцкий короткими рублеными фразами. — Зимников ранен, тяжело. Жив, но без сознания. Ты следующий по званию — принимай батальон. И мы отступаем, приказ армии.

— Отступаем, — повторил Таланов, дико озираясь, взгляд спотыкался о пеньки деревьев и трупы. Трупов было много.

— Больше старших офицеров в батальоне нет, — сообщил Поволоцкий. — Я бы поздравил со вступлением в новую должность, но не тот момент.

— Хрен вам, господин майор, — отрезал Шварцман. — Сказано, конечно, не куртуазно, но точно отражает суть проблемы, У меня нет ни одного солдата для вашего департамента.

Антон Шварцман был выходцем из России, сделавшим, однако, очень неплохую военную карьеру в Объединенной Германии. Благодаря его заслугам западная группировка Ландвера все еще сохраняла боеспособность и продолжала больно кусать наступающего противника. В обстановке общего хаоса, при отсутствии какого-то единого штаба он стихийно стал авторитетом и координатором всей обороны на германо-французской границе. Оказавшись перед необходимостью очень быстро найти группу подготовленных бойцов, Басалаев не стал терять времени и сразу начал пробиваться на прием к генералу. Используя подписанные самим императором бумаги, он быстро добился личной встречи, но на этом успехи пока закончились.

— Господин генерал, — с бесконечным терпением повторил Басалаев. — Я прошу не дивизию и не полк. Мне нужен батальон, не больше. И замечу, у меня есть все бумаги, чтобы требовать всевозможного содействия, подписанные Его Величеством.

— Да хоть самим господом богом, — немедленно откликнулся генерал. — Ваш император мне не указ. Фронт трещит по швам, резервов нет, кругом криздец и пизис. Поэтому я ничего вам не дам. Если контрразведке нужны люди — пусть ищет в другом месте. Свои должны быть.

Борис Михайлович Басалаев любил риск и кризисы. Как сказал однажды один из его сокурсников — у Бориса были очень сильно смещены координаты понятий «опасность» и «угроза». Ситуацию, которую обычный, рядовой человек воспринимал как катастрофу, Басалаев оценивал как вызов и повод одержать очередную победу над собой, оппонентами и обстоятельствами. К этому крайне своеобразному мировосприятию прилагались недюжинный ум, аналитические способности и абсолютная адаптивность. Борис был человеком-хамелеоном, приспосабливаясь к любому окружению, он мгновенно становился своим и среди преступных низов, и в аристократическом собрании. В силу такого редкостного сочетания достоинств он быстро поднялся по служебной лестнице в полиции. Одно время подозревался, хотя и бездоказательно, в мздоимстве и использовании положения в корыстных целях, что едва не перечеркнуло его будущее. На счастье Басалаева, его заметил Лимасов, пренебрег слухами, приблизил и дал возможность проявить себя в лучшем виде. Брал ли Басалаев в полиции «на лапу», для общественности так и осталось тайной, но в контрразведке служба Бориса была безупречной.

Помимо прочего, Басалаев очень тонко чувствовал людей и их слабости, он всегда знал, как и чем следует надавить на человека, чтобы добиться нужного.

Но только не в этот раз.

Они сидели друг против друга за широкой партой в пустом классе, за дверью разноголосо шумел штаб армии, разместившийся в покинутой школе. За окном рычали моторы, переговаривались на четырех языках люди, хрипло и яростно матерились регулировщики. И, перекрывая все, ровно грохотала далекая канонада — фронт приближался.

— Антон Генрихович, — уже просительно начал Басалаев. — У меня были свои люди, отборные люди, но вчера их накрыло в экраноплане. Всех разом. И у меня просто нет времени вызывать какого-то, просто нет.

— Не моя забота, — отозвался Шварцман. — Сочувствую, но ничем не помогу. Идите к Кнорпелю и требуйте у него. Хотя он далеко… Так что раньше отправитесь — раньше доберетесь.

Басалаев всматривался в усталое лицо генерала, держащего на своих сутулых узких плечах весь западный фронт, и отчетливо понимал, что здесь давить и угрожать бесполезно. Шварцман уже ничего не боялся, думая только о том, как удержать истончавшуюся на глазах линию, отделявшую Францию от вражеских орд. Уговаривать и просить было бесполезно — для него сейчас существовала только его армия и ее нужды, все прочее он воспринимал как блажь. Вызывать столицу и организовывать прямой приказ лично генералу — слишком долго. Время уходило, и майор чувствовал, как его незримые песчинки скользят меж пальцев.

Времени не было, бойцы нужны были сейчас.

— Пожалуйста, — еще раз попросил майор. — Очень надо.

Генерал промолчал, лишь качнул головой в отрицании.

— Вам пора, господин майор, — заметил Шварцман. — Я и так потратил на вас четверть часа. Притом, заметьте, отделил их от своего получасового сна.

— Нет, вам придется потратить еще четверть, — произнес Басалаев, напряженно над чем-то размышляя.

— Что? — не понял Шварцман, с некоторой даже растерянностью взирая на майора.

Тот резко выдохнул, собираясь с духом, стараясь не думать, что сделает с ним Лимасов, когда узнает, что командир специальной оперативной группы при проекте «Исследование» походя презрел всю конспирацию. И заговорил.

Майор уложился в десять минут, коротко обрисовав причину возникновения проекта и его задачи. Шварцман слушал молча, лишь нервно барабаня пальцами по столу.

— …Итак, теперь он в Барнумбурге, — закончил Басалаев. — Я должен был соединиться со своей группой и пробиться туда, чтобы вытащить его. Но группы больше нет, я один, Барнумбург стал полем боя, вызывать подмогу слишком долго. Генерал, мне нужны люди, чтобы пробиться туда и вытащить оттуда этого человека. Теперь вы знаете, для чего.

Шварцман все так же молча выстукивал какой-то простенький марш.

— Бред, — вымолвил он наконец. — Круто замешанный бред. Гравиметры, шпионы, батискафы, контрразведка и этот, как его… попаданец?

— Мы зовем его «пришелец», но и «попаданец» тоже неплохо звучит, — согласился Басалаев. — Понимаю, звучит как бред высокой пробы. Но… — Он красноречиво поднял тонкую стопку исписанных листков — свои документы и полномочия, подписанные Лимасовым и Константином. — Это не бред. По крайней мере не больший, чем противник с реактивной авиацией из дыры в океане. Попаданец существует, и он нам нужен. Еще больше он нужен вам, думаю, не нужно объяснять — почему. Так дадите людей?

Теперь вздохнул Шварцман, с тяжелой безнадежностью.

— У меня их действительно нет, — сказал он, теперь уже не с агрессивным неприятием, а словно обрисовывая оперативную обстановку равному. — У нас катастрофа.

Басалаев всем видом изобразил немой вопрос.

— Противник свернул наступление на востоке, против Шульгина, сейчас он перебрасывает все резервы к нам, сюда, — пояснил генерал. — Нюрнберг пал.

— О, черт возьми… — не выдержал Борис.

— Да, именно так. Это высвободит ему еще какие-то силы. И главное, наступление на Саарлуи оказалось обманкой, это отвлекающий удар, главный они нанесли сегодня утром, почти что по краешку Бенилюкса. Фронт еще держится, но как только подойдут вражеские резервы — он неизбежно рухнет. День, может быть, два. Три — уже чудо, я в чудеса не верю. Вчера мы с Туле вводили войска в бой полками и батальонами, сегодня исход схваток решают уже отдельные роты. У меня есть тыловики, есть раненые в госпиталях… Что-то у Кнорпеля, но он бьется почти в окружении…

— Черт, черт, черт!!! — почти в отчаянии повторил Басалаев. — Вдоль границы! Это значит, что Барнумбург теперь точно попадет в самое пекло. Если уже не попал… Не помогут ни раненые, ни тыловики, нужны бойцы, нужны головорезы, с которыми я смогу пройти через Барнумбург и обратно, пока там еще не началась гекатомба. Ждать нельзя.

— Ладно, — ответил Шварцман, припечатав ладонью крашеную столешницу, разрисованную веселыми цветочками. — Подождите минут десять, что-нибудь придумаем. Вроде какие-то русские десантники успели вырваться из боя, и их должны были перебросить как раз туда, куда нужно… Самое то — гвардия, опытные, в бою поучаствовали. Сейчас узнаем, что с ними и где. Да, кстати… Что он, попаданец этот, там забыл, в Барнуме?

— Не знаем, — честно ответил Басалаев. — Найду — спрошу.

Глава 6