Леди и дезертир - Шерил Сойер

здесь. — Он присел на корточки и осмотрел ряды. — Ты хорошо постарался. Но эти кирасиры — видишь сверкающие пластинки на груди? — они относятся к французам. И вон там ты смешал несколько старых добрых британских артиллеристов со своими французишками.

Гарри хихикнул, и они начали рассортировывать фигурки. Затем Себастьян поднял станок орудия и обнаружил ключ на коврике под ним. Он взял его и подержал на ладони. Дрожь возбуждения заставила его захотеть закрыть его в ладони — может ли это быть именно тот ключ, который был у него в то утро, когда он застал врасплох их обоих в кладовой Бирлингдина?

— Что это? — спросил он.

— Это мой особый ключ, — ответил Гарри, занятый солдатами французской пехоты.

— Ты нашел его в Бирлингдине?

Гарри поднял на него взгляд:

— Мама нашла его, — сказал он с простодушием, которое пробудило у Себастьяна злорадство.

— И для чего он?

— Я не знаю. Мы пробовали, но он ничего не открывает.

«Но вы не пробовали в Бирлингдине». Он еще не приглашал Софию повторно, чтобы избавить ее от какой бы то ни было неловкости. Но она не проявляла особой деликатности по отношению к нему, так как спокойно ушла из его дома с этим ключом и не соизволила поделиться с ним находкой. Помимо всех секретов, которые она скрывала от людей: свои мысли, эмоции, желания, планы, какие еще секреты мог открыть этот ключ?

Он был найден в его доме; он был предназначен для того, чтобы открыть что-то именно там. Он все еще вертел ключ в пальцах, но Гарри потянулся и забрал его.

— Я лучше уберу его. Мама расстроится, если я его потеряю. — И он опустил ключ в карман.

Себастьян стиснул зубы. Он должен был предпринять что-то, или это будет очередная победа, выигранная ребенком, в его собственной секретной вендетте.

В этот момент няня вошла в комнату и присела в реверансе, когда увидела Себастьяна. Он выругался про себя: он никогда не знал ребенка, которого бы так самозабвенно баловали и защищали.

Затем он живо поднялся на ноги, ругая себя. Матерь Божия, не могло быть ничего более позорного, чем быть застигнутым при попытке силой вырвать безделушку у ребенка. Быстро попрощавшись с Гарри, он вышел из комнаты.

А спустя полчаса Гарри нашел клад. Его первым большим открытием было то, что можно было делать с шариками, которые привели Мод, его няню, в некоторый ужас, и он вынужден был пообещать закончить с этим к началу ужина. Однако он закончил раньше, поэтому огорчился из-за того, что ударил одну из игрушечных лошадей и сделал в ней вмятину. После этого он построил две крепости, одну — с большим внутренним двором, а другую с башней и целой кучей других элементов, которые можно собирать вместе, как составную картинку-загадку. Его армии сражались, и британцы взяли большое количество пленных. Гарри выбрал наиболее хорошо выглядевших французских солдат, сделал их офицерами и решил запереть их в башне.

У башни была только нарисованная дверь, и ни одна из щелей в стене не была достаточно большой для того, чтобы проникнуть внутрь. Поэтому он рассмотрел все получше и обнаружил, что может наклонить назад остроконечную крышу. Под ней находился деревянный круг с квадратной опускной дверью из меди. А в этой двери была небольшая замочная скважина.

Гарри был так взволнован, что позвал Мод, чтобы она пришла и посмотрела.

— Смотри! Это дверь, и, знаешь что: держу пари, ты можешь открыть ее и опустить солдат в подземную тюрьму!

Она попыталась открыть дверь, но у нее ничего не вышло.

— Как?

Затаив дыхание Гарри сунул руку в карман, чтобы взять ключ. Мод наблюдала за ним как зачарованная, когда он вставил ключ в скважину и открыл ее с приятным легким скрипом.

— Она открывается! — воскликнул Гарри и заглянул внутрь. Затем резко обернулся и закричал:

— Там что-то есть!

— О Господи. Дай мне, — сказала Мод.

Но он был гораздо проворнее ее. Он быстро сунул руку внутрь и достал бумажный пакет, скрепленный печатью. Положив его на пол, мальчик пронзительно закричал:

— Здесь еще один! — И опустил руку еще раз.

Там было два сложенных кусочка бумаги, с подписью на внешней стороне. Мод наклонилась, осторожно подняла их, рассматривая и беззвучно произнося слова.

— Что там написано? Для кого они?

— На этом написано: «Для моей дорогой жены». А на этом: «Для моего сына».

Для Гарри это было ужасно и чудесно одновременно, как первый раз, когда они с мамой плыли на корабле. Он посмотрел на серьезное лицо Мод.

Его голос упал до шепота:

— Для меня?

Глава 15

Это был такой ужин, которым она насладилась бы в полной мере, если бы его давал кто-то другой. На нем царила непредсказуемость, хотя еда и вино были поданы без злоключений. За столом царило оживление, и нигде это не было более очевидным, чем в центре, куда София посадила Жака Десернея.

Сказать по правде, если бы она поддалась искушению, она бы устроила его подле себя, но побоялась, что если так сделает, ей будет трудно концентрироваться на других ее гостях, и это обязательно будет замечено. Он был довольно близко к ней, чтобы она могла наблюдать за ним, но слишком далеко, чтобы она могла контролировать то, что он говорил, поэтому всю трапезу она провела в мучениях, боясь, что он скажет что-нибудь, отчего может возникнуть неловкость. Чем оживленнее становилась его часть стола, тем сильнее росло ее беспокойство.

Все началось с того момента, когда он вошел в дом. Пожилая супружеская чета, мистер и миссис Эддингтон, прибыли в то же самое время со своими сыном и дочерью, поэтому, когда Десерней вошел в вестибюль, чтобы поприветствовать Софию, они находились в нескольких шагах от него.

Он поклонился, поднес ее руку к губам и сказал:

— Леди Гамильтон. Это большая честь для меня. Я должен спросить: надеюсь, вы не страдаете от плачевных последствий вчерашнего?

София в ужасе посмотрела на него. У нее не было ни малейшего намерения рассказывать о происшествии в тумане и своем стремительном бегстве в Джолиф-корт. Что о ней подумают, если соседи услышат об этом? Неужели он вообразил себе, что она будет устраивать из этого драму за обеденным столом?

Она произнесла с предельным значением:

— Я в полном порядке, спасибо.

— Превосходно. — Десерней улыбнулся, отпустил ее руку и выпрямился, быстрым взглядом обводя холл. Заметив приближающую группу, он посмотрел ей прямо в глаза довольно улыбнулся. Жесты, улыбка были знакомы ей, и София начинала понимать,