Некровиль - Йен Макдональд

убийство, ее бы отрезали без промедления. С практической точки зрения, это привело бы к введению эмбарго на поставки кодированных текторов. Города людей вновь столкнулись бы с Настоящей смертью, бродящей ночью по улицам.

А тем временем клады совершенствовали новые методы, внедряли новые технологии, придумывали новые стратегии. «Неруро» и Дом смерти постепенно придумали общий план.

Летать во время шторма оказалось потрясающе. Такую поэзию не передало бы ни одно хайку. Отключив все искусственные чувства, Туссен благодаря одной лишь интуиции пересек атмосферный хаос под грозовыми тучами, направляясь к темной башне отца. Заложил вираж в восходящем потоке, который вечно струился по стене акросанти. На сетчатке возникла пульсирующая синяя точка: запрос системы безопасности. Итак, настал момент Иуды. Одна ошибка в коде – и патрульные конвертопланы, зависшие в ночи цвета индиго, зафиксируют цели и выпустят ракеты. Под сводом его черепа эмоции сгустились до сложных побуждений. Запрос повторился. Туссен сделал выбор. Мысленное прикосновение запустило подкожный передатчик. Невидимый занавес раздвинулся. Летуны взмыли к верхушкам шпилей. Навигационные огни летательных аппаратов пульсировали под самым потолком из туч. Следуя примеру Туссена, квартет летунов закружился над хаотичной вершиной шпиля Сан-Габриэль. Предупреждающие символы затрепетали на сетчатке Туссена; красные схемы, уведомления о возможном столкновении и скорости. Он приближался, и неумолимая черная стена вздымалась над ним. В последний момент он сделал стойку в воздухе, сложил крылья, чтобы прекратить подъем, и мягко приземлился на балкон, с которого так эффектно вылетел утром.

«Пусть повторят, если осмелятся».

Он позволил себе легкую тщеславную улыбку, пока крылья прятались в корпус, а нейронные разъемы втягивались в спину.

Хуэнь/Тешейра упал на балкон, сопровождаемый шумом беспокойного воздуха.

– Что ты хочешь доказать, Ксавье?

Домашняя прога открыла двери и включила свет, когда Туссен снова вошел в мансарду. Что-то стукнуло, звякнуло, грохнулось и выругалось на балконе. Квебек и Шипли приземлились успешно, хоть и весьма неэстетично.

Мы снова все вместе,

Мы здесь, мы здесь,

Мы снова все вместе.

Тон у детского стишка был подходящим, но не хватало одного слога, чтобы получился хайку. Прогремел гром, в тускло освещенной квартире на вершине башни он казался ужасающе близким. Чутье Туссена на погоду подсказывало, что худшее позади. Будет ливень. Он чувствовал кожей прохладное прикосновение синевы.

– Итак, Квебек, каков генеральный план клады «Неруро»? Уничтожить Адама Теслера и понадеяться, что вся эта хренотень развалится сама по себе? Но корпорады в наши дни – больше, чем просто один человек, независимо от того, чье имя указано в документах о регистрации фирмы.

Командир взвода расхаживал по квартире, разглядывая обстановку, как будто очутился в знакомом месте.

– Ксавье Теслер, у тебя нет души. Тебе продемонстрировали шрамы от удара кнутом, провели по лабиринту жизни. Ублажи собеседника. Дай ему возможность поступить так, как он задумал, хорошо? Он долго ждал этого момента.

И опять намек на то, что Квебек все это уже видел.

– Недостатка в добровольцах не было, хотя для выполнения миссии требовалось всего четверо. Благодаря своему прошлому я вошел в отряд по умолчанию. Тешейра, Оуэнс: оба ветераны-коммандос, участвовавшие в битве при «Неруро» и эксперты в области новых технологий. Шипли: обученный воин в прошлой жизни. Такая вот четверка. Ты поверишь, если я скажу, что можно быть мертвее мертвого? Чтобы преодолеть запретную границу, нас сократили до горстки текторов, прицепленных к твистору[151] Креббса, который содержал наши закодированные личности и воспоминания. Четыре жизни, способные уместиться на одной ладони, загрузили вместе с модулем среды в шарик из никелевой стали размером с твой кулак и отправили на Землю вместе с пятьюдесятью обманками в искусственном метеоритном потоке. Хоть какая-то польза от метеоритного загрязнения, спровоцированного электромагнитными катапультами. Помнишь, пять месяцев назад была короткая паника, когда пара кораблей с Обратной стороны проверила орбитальную систему защиты на прочность? Это был отвлекающий маневр ради нас. Самоубийственный. «Лев Сиона» и вся его команда погибли, вызвав огонь на себя.

– А нынешний флот, он от чего нас отвлекает? Или на этот раз землян действительно разнесут в пух и прах?

– Поди знай, – сказала Шипли. – А вдруг, юное мясо, они просто хотят поговорить? По-человечески.

– Мы приземлились в шестидесяти километрах от океана. Модуль среды немедленно приступил к работе. Давление и вакуум им одинаково безразличны, и все же прошло еще целых четыре месяца, прежде чем мы очнулись в темных и холодных герметичных капсулах. В безлунную ночь мы поднялись с километровой глубины и вышли на берег к северу от Малибу. Мы знали, что нам нужно делать. Мы знали, кого искать. Мы знали, кто ты, кем ты был, кем ты стал, как тебя найти. Все, Ксавье. Таков был план. Он был идеален. А потом Оуэнс случайно наткнулся на дурацкого мехадора в Копананге. Произошла перестрелка, мы разделились. В Оуэнса попали. Он умер. Я это почувствовал, Ксавье. Вот тут. – Квебек прикоснулся указательным пальцем к шишковидной железе. – И точно так же я ощутил каждую смерть, в которой повинен твой отец. Вот тут. Я помню всех до единого, Ксавье.

– Не называй меня так. Это не мое имя. Я Туссен. В первую и последнюю очередь, на все сто процентов. Нет никакого Ксавье Теслера. Уже нет. Сын Адама Теслера мертв.

Смех Квебека был чересчур сильным и чересчур долгим.

– Эй, Ксавье, Туссен, или как там тебя, – крикнула Шипли, разлегшись на черном диване с мягкими резиновыми шипами. – Кушеточка просто зашибись!

Полночь – 4:00

2 ноября

Пальцы дождя гладили лицо Йау-Йау, ласкали потемневшую от щетины кожу головы, пробегали по закрытым векам, вдоль скул, по мышцам шеи и пытались забраться под плотно прилегающий воротник вирткомба.

Адвокаты, как и все существа, зарабатывающие на арене, – народ суеверный. Будучи юристом с гонконгскими корнями из сампанного городка, Йау-Йау на протяжении всей жизни испытывала удвоенное почтение к незримым духам и церемониям.

Всегда начинала надевать вирткомб на левую ногу, если вообще с неохотой снимала суперкожу. Всегда ступала на нечетную ступеньку Лестницы в небо, сходила тоже с нечетной. При входе в виртуализатор одежду снимала в неизменном порядке: головной убор (если есть), пиджак, рубашка, брюки, туфли. Не начинала и не завершала дела во вторник. Не ждала великих откровений в пасмурный день или после того, как поела индийской еды. Не рассчитывала на приятные отношения с кем-то по имени Хосе или Мерседес.

Всегда остерегалась плохой кармы во время ливня.

Сектор за сектором, улица за улицей Кармен Миранда восстанавливала электроснабжение Мертвого города. В верхней части фасада cuadra – многоквартирного дома –