Бремя сильных - Андрей Олегович Рымин

— Но раз вы уже здесь, раз решение наше и ваше известно, то тянуть с приобщением к церкви не стоит. Тем более что формальность пустая — я знаю, что в вере мы с вами едины. Следует соблюсти ритуал. Мы, добрые сыны матери нашей — церкви, — баронет покосился на Блая, — чтим традиции. А это одна из первейших. Не бойтесь. Вреда никакого не будет. Во всех шести графствах детей при рождении представляют богам, с вами дело другое — поступим иначе. Сейчас братья разом свершат таинство над всем Племенем. Епископ расскажет подробнее — это по его части. Прошу отнестись с пониманием и не перечить. В Империи церковь стоит с властью светской на одной высоте.

И еще раз метнув быстрый взгляд в сторону Блая, Альберт добавил увереннее:

— То есть, чтобы вам было понятно, объясню по-другому. Если в братстве сочтут вашу веру крамольной, то придется отречься и тут же принять нашу истинную. И другого пути просто нет.

— Хватит. Хватит, — устал великан в серой рясе выслушивать длинную речь. — Ты зачем так пугаешь людей? Мы уже расспросили дружинников, да и сам говорил — дети Яроса. Мол, учение наше, а только слова чуть другие. Все справим по-быстрому, — пообещал толстяк и, оглянувшись назад, резко крикнул: — Где там мой стульчик? Тащите скорей, а то рухну!

Стульчик, оказавшийся довольно массивным креслом, тотчас объявился. Двое братьев подтащили его прямо Блаю под зад, и старик с облегчением плюхнулся в объятия мягкой обивки.

— Так, приступим, — скрипучим, разбавленным сильной одышкой, но властным уверенным голосом начал синарский епископ. — Альб, мой мальчик, «пустая формальность» — не та пара слов, что подходит к великому таинству представления Пятерым. Потрудись уяснить эту истину, и чтобы мои старые уши такого больше не слышали. Ладно?

— Приношу извинения, Ваше Преосвященство, — немедля откликнулся Монк. — Я просто неудачно выразился. Впредь такого не повторится.

Обращаясь к епископу, Альберт упрямо рассматривал свои сапоги, словно слова извинений предназначались не Блаю, а именно обуви. Улыбка, пусть даже фальшивая, пропала с лица баронета, и родичам сразу же стало понятно — толстяк обладает значительной властью. Пожалуй, не меньшей, чем есть у того же барона или недавно упомянутого имперского советника — знать бы еще кто это. А значит, в общении с таким человеком следует проявлять осторожность.

Маргар торопливо обвел взглядом старейшин родов. Похоже, все разделяли его мысли. По крайней мере, явного вызова в глазах присутствующих не наблюдалось — родичи смотрели на Блая спокойно и даже смиренно. Решившись покинуть Долину, люди Племени давно уже убедили себя, что потеря свободы — достойная плата за жизнь для себя и семей.

«Пререкаться не станут, — подумал Маргар, успокаиваясь. — Скорей бы уже все закончилось. До зимнего холода еще нужно успеть кучу дел переделать, а мы здесь торчим, лясы точим».

— Не будем тянуть, — словно услышал мысли вождя северянин. — Мои братья пройдутся по лагерю и наскоро проведут ритуал. Звезд достанет на всех — кузнецы потрудились на совесть. Выделяйте людей, чтоб водили, а сами ко мне. Вас я лично представлю богам и законы зачту. По-хорошему надо бы в целом ученье услышать, но то мы отложим на будущее. Рассемлитесь — братьев пришлю. А пока же хоть так. Больно время настало недоброе. Что поделать? Пойду на уступки. Много вас заявилось, конечно… Ну да ладно — управимся к вечеру.

* * *

— Подходите поближе, — сиплым голосом обратился синарец к собравшимся возле шатра.

— Кто внутри, пусть выходят. И тех позови. — Человек в сером балахоне указал на стоявшую чуть в стороне группу родичей.

Явившийся вместе с северянином охотник из рода Змеи поспешно бросился выполнять просьбу мужчины.

— Те вон тоже пусть к нам, — продолжался отбор. — И старуху ведите — потом доготовит. А которые справа, уже не ко мне — пущай к брату Югеру топают. Де не к этому брату. К тому, что у серой палатки.

Постепенно вокруг северянина в рясе собралась небольшая толпа. До полсотни различного пола и возраста родичей обступили худого как щепка мужчину. Сутулого, бледного, с реденькой куцей бородкой и крупной залысиной на продолговатой, напоминающей кабачок голове. Дети протиснулись в первый внутренний ряд — поближе к странному дядьке. Дальше расположились все те, кто был ростом пониже: старики, подростки, женщины с малышней на руках. Ну а по внешнему периметру круга выстроились охотники. Мина, Валай и Ралат тоже тянули шеи из заднего ряда, с любопытством разглядывая чудного имперца.

По всей ширине луга то тут, то там возникали такие же малые сборища. Братья цепью шагали по лагерю, совершая обряд. Где-то уже все закончилось, и церковник с помощником двигались дальше. Где-то процесс еще длился. Ну а где-то священный, пусть и упрощенный сегодня по ряду причин ритуал еще только собирались начать. Блай не врал. В таком темпе и правда все Племя еще до вечерней зори приобщится к имперской религии. Если только помех не чинить.

Но никто и не думал мешать серым братьям в их деле и хоть как-то перечить. Вопреки опасениям Альберта, дикари с интересом внимали церковникам, ну а маленьким жестяным звездочкам, что вручались представленным, искренне радовались и дети, и взрослые. Символ веры с отверстием в верхнем луче, сквозь которое продевался тонкий шнурок, каждый родич торжественно вешал на шею и каких-то душевных терзаний при этом, похоже, не чувствовал. Даже наоборот. На бесхитростных лицах южан за улыбками пряталась плохо прикрытая гордость. Амулеты красиво блестели на солнце металлом, да и ощущение сопричастности к чему-то большому и новому приятно грело нутро. На душе становилось спокойней. Люди верили, что, проходя через этот обряд, они сразу становятся для имперецев своими. Или хотя бы перестают быть чужими и чуждыми, что не менее важно.

Пока все шло гладко и чинно. Солнце в небе уже проскочило зенит. Братья тоже проделали большую долю работы. Пополняя синарскую паству, дикие чужаки из загорья постепенно превращались в полноправных, представленных Пятерым, детей церкви. Старый Блай был настолько доволен, что даже на радостях задремал в своем кресле, над которым заботливый служка распахнул парусиновый зонт.

Вся нервозность Альберта давно улетучилась. Опасения, что случится конфликт, не нашли подтверждения. Баронет уже час как покинул поляну, ускакав восвояси. После личной беседы епископа с главами Племени и надетых на шеи вождя