Звездный зверь - Роберт Хайнлайн

Гринберг тяжело вздохнул.

— А я-то хотел сегодня пораньше лечь спать.

— При вашей должности на это трудно рассчитывать. Да, и еще, как только закончится эта конференция, пошлите подходящего специалиста, чтобы посмотреть на их корабле, какие изменения нужно сделать, чтобы разместить пассажиров-землян. Затем мы сообщим об этом хрошиям.

— Минуточку, шеф. Я предпочел бы один из наших кораблей. И может оказаться, что у них вовсе не найдется для нас места.

— Наши корабли тоже последуют за ними. Но хрошия Ламокс полетит вместе с остальными хрошиями, а молодой Стюарт будет вместе с Ламоксом. Поэтому наша миссия должна разместиться также и на их корабле, чтобы мальчика сопровождали другие земляне.

— Да, теперь понял. Извините.

— В нем найдется для них место. Они оставят здесь свою собственную миссию, или же никто никуда не полетит. Сотня хроший освободит достаточно места для размещения сотни наших людей.

— Другими словами, шеф, — сказал мягко Гринберг, — вы настаиваете на заложниках?

— Заложники, — строго сказал Кику, — это такое слово, которое никогда не должен употреблять ни один дипломат.

Он вернулся к своему рабочему столу.

Зал на первом этаже здания Министерства инопланетных дел был выбран для конференции потому, что его двери были достаточно высокими, а полы — достаточно прочными. Возможно, безопаснее было бы провести конференцию в космопорте, как и предлагал Фтаемл, но мистер Кику настаивал, чтобы хрошии явились к нему, чтобы были соблюдены все формальности.

Их подарки были присланы заранее и сейчас выставлены по обеим сторонам зала в большом количестве. Ценность и назначение этих предметов были все еще непонятны. Ксенологи, входящие в штат Министерства, проявляли нетерпение детей, ожидающих подарков ко дню рождения, но мистер Кику приказал им пока что, до окончания конференции, держаться в стороне.

Сергей Гринберг присоединился к мистеру Кику в задней комнате за трибуной, когда делегация хроший входила в зал. Он выглядел весьма озабоченным.

— Не нравится мне все это, шеф.

Кику взглянул на него.

— Почему же?

Гринберг посмотрел на остальных людей, присутствующих здесь — господина Макклюра и человека, который будет исполнять роль Генерального секретаря. Двойник, искусный актер, кивнул и вновь углубился в повторение речи, которую должен будет произнести. Макклюр резко произнес:

— В чем дело, Гринберг? Эти дьяволы что-то задумали?

— Надеюсь, что нет. — Гринберг обратился к Кику: — Я проверил, как выглядит ситуация с воздуха. Пока все в порядке. Мы заблокировали бульвар Солнц отсюда до самого космопорта, и у нас с каждой стороны улицы стянуто достаточно резервов для небольшой войны. Я завис над головой их колонны в тот момент, когда они покинули территорию космопорта, и сопровождал их. Через каждые четверть мили они расставляли свои отряды и устанавливали там какое-то приспособление, похожее на укрепленную огневую точку. Возможно, всего лишь устройство связи с их кораблем, но я в этом сомневаюсь. Полагаю, что это устройство предназначено для военных целей.

— Я тоже так думаю, — согласился мистер Кику.

Министр озабоченно сказал:

— Но послушайте, Кику…

— Прошу прощения, господин Макклюр… Сергей, начальник штаба уже сообщил нам об этом, и я посоветовал Генеральному секретарю, что не следует предпринимать никаких шагов, пока они не попытаются преодолеть наши заслоны.

— Мы можем потерять много людей.

— Да, такое возможно. Но как поступили бы вы, Сергей, будучи на их месте, когда вам потребовалось бы отправиться в лагерь противника для переговоров? Доверяли бы ему полностью? Или же постарались обеспечить себе возможность отступления?

— Г-м-м… да, конечно.

— Я считаю, что это наиболее обнадеживающий признак из всех тех, что у нас есть. Если это оружие — а я полагаю, что это так — то это означает, что они не считают нас такими уж ничтожными противниками. Как правило, артиллерию не готовят против мышей, — он огляделся вокруг. — Ну что же, пора идти. Думаю, они уже достаточно подождали нас. Вы готовы, Артур?

— Конечно. — Двойник Генерального секретаря оторвался от чтения речи. — Этот парень, Робинс, знает, как писать. Он сумел так наполнить предложения шипящими и глухими звуками, что мне предоставляется возможность забрызгать слюной первые ряды.

— Замечательно.

И они вышли в зал: сначала актер, вторым — министр, затем — постоянный помощник министра в сопровождении своего ассистента.

Из длинной процессии хроший, покинувшей территорию космопорта, только дюжина вошла в здание, но и этого было достаточно, чтобы зал казался переполненным. Мистер Кику с интересом смотрел на них. Он увидел хроший впервые. Действительно, в этих существах вовсе не чувствовалось того карикатурного неуклюжего дружелюбия, которое было заметно в рисунках и фотографиях хрошии Ламокс. Это были взрослые особи, хотя и меньше по размерам, чем Ламокс. Один из них, стоявший прямо перед трибуной и сопровождаемый по бокам двумя спутниками, уставился на него. Взгляд был холодный и самоуверенный. Мистер Кику почувствовал себя неудобно, ему хотелось отвести глаза. Но вместо этого он ответил таким же взглядом и напомнил себе, что его гипнотерапевт мог смотреть точно так же, и даже еще лучше, чем эта хрошия. Гринберг тронул его за локоть.

— Они и здесь установили свое оружие, — прошептал он. — Вон там, в задней части зала.

— Не следует показывать, что мы догадываемся, что это — оружие, — ответил мистер Кику. — Будем делать вид, что воспринимаем это как видеозаписывающую аппаратуру.

Доктор Фтаемл находился рядом с хрошией, стоявшей в центре. Помощник министра сказал ему:

— Переведите им, что это — наш Генеральный секретарь, и объясните, что это означает. Скажите им, что он возглавляет семнадцать могучих планет.

Раргилианин был в нерешительности:

— А кто же тогда будет президент Совета?

— Генеральный секретарь в данном случае представляет и эту должность.

— Очень хорошо, мой друг.

Раргилианин начал говорить. Речь его изобиловала звуками высокой тональности и походила на щенячье повизгивание. Хрошия коротко ответила ему на том же языке, и вдруг у мистера Кику совершенно исчезло неприятное ощущение страха, вызванное взглядом этого создания. Глупо испытывать благоговейный трепет перед существом, разговаривающем на языке, похожем на повизгивание скучающего щенка. Но он напомнил себе, что несущие смерть приказы могут быть отданы на любом языке.

Фтаемл заговорил, обращаясь к людям:

— Здесь рядом со мной находится, — и затем воспроизвел имя на языке хроший, — который является командующим корабля и всей экспедиции. Она… нет, возможно, он — будет лучше… Он — наследственный маршал и… — раргилианин вдруг замялся в нерешительности. — У вас нет такого слова, которое полностью передавало бы его ранг. Возможно, удачнее всего будет назвать „мажордом королевского дворца“.

Гринберг неожиданно предложил:

— Может быть, подойдет слово „босс“, доктор?

— Да, это удачное предложение. Именно босс. Ее… его социальное положение не самое высокое, но, практически, его власть почти не ограничена.

Кику задал вопрос:

— Достаточна ли эта власть для ведения переговоров на высоком уровне?

— О да, конечно.

— В таком случае, приступим к переговорам. — Он повернулся к актеру и кивнул ему. Затем проговорил в крышку стола, используя секретную связь:

— Вы все записываете?

Голос, слышимый только у него в ушах, ответил:

— Да, сэр. Вначале у нас почему-то пропало изображение, но сейчас все в порядке.

— Следят ли за происходящим Генеральный секретарь и начальник штаба?

— Полагаю, да, сэр. Все транслируется в их штаб-квартиры.

— Превосходно.

Мистер Кику слушал речь Генерального секретаря. Она была коротка, но произнесена с большим достоинством. Актер читал ее в таком темпе, чтобы Фтаемл успевал переводить. Генеральный секретарь приветствовал хроший на Земле и заверял их, что люди, населяющие Федерацию, счастливы, что хрошии наконец нашли своего потерянного детеныша, и добавил, что это благоприятное обстоятельство должно послужить тому, чтобы хрошии заняли подобающее место в Содружестве Наций и Цивилизаций.

Он сел и моментально как будто заснул с открытыми глазами и лицом, на котором застыла маска доброжелательного достоинства. Этот двойник мог стоять в позе римского диктатора в течение многих часов, не обращая ни малейшего внимания на то, что видит, и на церемонию, развертывающуюся вокруг.

Господин Макклюр говорил кратко, в целом повторив уже сказанное „Генеральным секретарем“ и добавив, что Федерация сейчас готова обсудить любые проблемы, интересующие благородных хроший.