Телеграмма Берия - Валерия Троицкая

Проведение МГГ помогло убедить политиков во многих развитых странах на Западе в чрезвычайной важности проведения фундаментальных научных исследований для национального престижа и прогресса и необходимости государственной поддержки так называемой «малой науки» (гранты отдельным учёным или группам учёных), в результате проекты МГГ стали обязательными пунктами во многих национальных бюджетах. Для развивающихся стран МГГ пообещал молодым учёным предоставить им данные, недоступные в их странах, возможность сотрудничать и встречаться с коллегами и «известными учёными» из развитых стран, получать доступ к международной научной литературе и публиковать результаты своих исследований в международных научных журналах (благодаря вышеперечисленным фактам я считаю себя «ребёнком МГГ»!). Наконец, проведение МГГ давало возможность учёным из стран советского блока более тесно сотрудничать с их западными коллегами и строить мосты, пусть сначала узкие и однонаправленные, для обмена научными данными и информацией.

Спустя много лет я понял, что как раз после конференции МГГ в Москве Валерия, анализируя данные записей наземных магнитометров, сделала важное открытие. Ей удалось идентифицировать источник трёх загадочных «волновых» магнитных возмущений, которые распространялись с запада на восток в ограниченном широтном интервале с конца августа до начала сентября 1958 года. Она выдвинула теорию о том, что каждое из этих возмущений было спровоцировано ионосферными эффектами, созданными «облаками» магнитно захваченных электронов, дрейфующих с запада на восток. Они были инжектированы продуктами радиоактивного распада от ядерных взрывов, проведённых над нейтральной атмосферой. Валерия оказалась права и даже сумела с большой точностью оценить время, когда происходила инжекция электронов и их распространение и обнаружила, что магнитные силовые линии, проходящие через точки инжекции, прослеживаются в северном полушарии при пересечении с земной поверхностью в районе Азорских островов в Атлантическом океане. Её анализ также привёл к обнаружению двух более ранних ядерных взрывов (термоядерные бомбы «Теак» и «Orange», взорванные в начале августа над островом Johnston в Тихом океане на более низких высотах). В 1960 году Валерия опубликовала часть этого исследования в Докладах Академии Наук СССР.

Нет сомнений в том, что представители военно-промышленного комплекса и внешней разведки считали, что анализ и интерпретация данных об атомных взрывах, полученных в результате наземных наблюдений, являются удивительным достижением. В самом деле, ядерные испытания под кодовым названием «Аргус» на стадии планирования и исполнения проводились США в обстановке строгой секретности и их рассекретили только 6 месяцев спустя. Будучи ещё совсем молодым учёным, Валерия, благодаря этой работе, завоевала высокий авторитет и уважение в советских правительственных организациях. Это уважение со стороны советских официальных лиц способствовало тому, что она могла оказывать беспрецедентную помощь, часто личного характера, многим своим коллегам во времена холодной войны.

Моя первая личная встреча с Валерией состоялась в сентябре 1966 года на заднем сидении югославского военного джипа во время поездки из Белградского аэропорта в отель. Глубокоуважаемый и также весьма колоритный японский геофизик Такези Нагата сидел рядом с Валерией. После длительного путешествия и, вне всякого сомнения, нескольких алкогольных напитков он был явно немного навеселе и во время шумной поездки, обнимая Валерию, громко кричал «Хуан, познакомься с моей русской подругой, познакомься с моей русской подругой». Валерия была несколько смущена — но для геофизиков Нагата был «Богом», которому никто не осмеливался противоречить.

В Белграде мы участвовали в работе международного симпозиума по солнечно-земным связям, во время которого был создан внутрисоюзный комитет по солнечно-земной физике — предшественник современного Научного Комитета STP (SCOSTEP). Этот комитет разработал несколько совместных программ, таких как IMS (International Magnetospheric Study), Международная Программа по Исследованию Магнитосферы и STEP (Solar-Terrestrial Energy Program), Программа по Солнечно-Земной Энергии. Я координировал эти программы и благодаря этому много раз посещал Советский Союз. В общем, МГГ привёл к реорганизации нескольких ICSU-союзов и их ассоциаций и к созданию в 1959 году COSPAR как постоянного комитета по изучению космоса в рамках ICSU. МГГ также служил моделью для более поздних международных программ по научному сотрудничеству, таких, как Международная Программа Спокойного Солнца (IQSY), Международная Программа Геосфера-Биосфера (IGBP), Международная Программа по Изучению Солнца (IHS), Третий Полярный Год и т. д.

Стремительное развитие космических исследований создало болезненную дилемму для таких организаций, как IAGA (Международная Ассоциация по Геомагнетизму и Аэрономии), URSI (Международный Радио-Технический Союз) и LAU (Международный Астрономический Союз), все они были заинтересованы в исследованиях в областях ниже нейтральной атмосферы. Эти организации должны были реформировать свою внутреннюю структуру с тем, чтобы лучшим образом согласовать новые направления исследований, новую технику, сложные и дорогие спутниковые программы и, кроме того, международное сотрудничество и обмен данными. Ещё более трудным являлось то, что эти конкурирующие организации, кроме взаимодействия друг с другом, должны координировать свою деятельность с новыми межсоюзными комитетами, такими, как COSPAR и SCOSTEP, с тем, чтобы действовать с минимальным перекрытием. Проблема заключалась в том, что в шестидесятых годах власть во многих традиционных союзах находилась в руках реакционеров, пожилых учёных, которые всячески сопротивлялись передаче власти молодому поколению, менее опытному в дипломатии, но более осведомлённому в современных научных достижениях. Валерия, специалист в наземных наблюдениях, интересующаяся космическими исследованиями, и я, специалист в космических исследованиях с интересами в области наземных наблюдений, являлись хорошей командой для того, чтобы начать революцию. Действительно, это было нашей главной задачей в течение почти 30 лет рабочего сотрудничества. (Многим может показаться странным, что мы никогда не проводили совместного научного исследования — наши области изучения внешней оболочки Земли были различны: Валерия занималась волновыми процессами, а я — космическими частицами, Валерия была экспериментатором, а я теоретиком!)

Реально, с течением времени наша реформаторская деятельность стала тройным союзом при участии Кифа Коула, будущего второго мужа Валерии. Мы последовательно стали президентами IAGA (Троицкая-Рёдерер-Коул между 1971 и 1983).