Бабочка и Орфей (СИ) - Аспера Лина Р. "rakuen"

Суббота была чисто майской — жаркой, солнечной, хотя и ветреной. Поэтому я скептически отнёсся к мрачному прогнозу синоптиков о следующем дне, и напрасно: в воскресенье апрель ни с того ни с сего вообразил себя октябрём. В начале десятого я выглянул в окно на моросящий дождь и беспощадно подгоняемые ветром вереницы неповоротливых туч — и упрямо продолжил собираться. Не захочет Тим мокнуть на улице, значит, отправимся по пиццериям города дегустировать «Маргариты». Не для того я целую неделю собирался с духом позвать его на свидание, чтобы в последний момент всё испортил какой-то дождичек.

Тим об отмене прогулки даже не заикнулся. Не раскрывая зонта, дошагал-добежал через лужи от подъезда до «Патриота» и шустро нырнул в салон.

— Привет.

Солнце могло спрятаться от всего мира, однако Бабочке оно, похоже, не переставало светить ни на минуту.

— Привет.

Ладонь у него была сухая и горячая, улыбка — счастливая. Словом, человек-иллюстрация известной строчки из детской песенки «Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной». Ужасно хотелось коснуться его ещё раз — пригладить нахальный вихор на макушке или коротко мазнуть по щеке кончиками пальцев, — но вместо этого я завёл мотор.

— Ну что, поехали кататься? Надеюсь, парк пока не затопило.

— С чего бы? По-моему, дождь вот-вот прекратится.

Последнее утверждение показалось мне необоснованно оптимистичным, однако когда «Патриот» подъехал к стоянке у парка, дождить действительно перестало. Тем не менее зонты мы с собой прихватили: слишком уж низко висели тучи, того и гляди брюхом за тополя начнут цепляться.

Всех входящих на территорию парка первым делом встречал киоск с яркой вывеской «Соки, мороженое, свежая выпечка».

— По мороженке? — невинно предложил я.

— Давай.

Тимыч понял подвох, только когда я заказал тётеньке-продавцу сразу два пломбира и, естественно, сам расплатился за оба.

— Дрейк.

— Тц. Ты на свидании.

— Ты тоже.

— Ладно, следующей будет твоя очередь покупать на двоих.

Придумка оказалась ровно тем, чем нужно: Тим успокоенно кивнул и сказал «Договорились». Конечно, он будет строго следить за соблюдением очерёдности, но определённый прогресс налицо.

Спасибо собачьей погоде — кроме нас в парке, похоже, не было ни души, и я мог сколько угодно зарабатывать косоглазие поглядываниями в сторону спутника. Мы с Тимом неторопливо дошли до искусственного пруда, полюбовались на грустных лебедей, и отправились обратно к киоску за новой порцией мороженого.

На лице киоскёра не дрогнул ни единый мускул, когда она продавала нам ещё два пломбира.

— Могла бы и удивиться, — Меня слегка зацепило такое профессиональное равнодушие.

— Будем ходить за мороженым, пока она не отреагирует?

— В третий раз точно подойдём, — я развернул обёртку вафельного стаканчика, вздохнул не понятно о чём и вдруг признался: — Блин, чувствую себя прыщавым десятиклассником на первом свидании.

— А я себя — просто на первом, — пооткровенничал Тим в ответ, кусая свой пломбир. — Нет, вкусная всё-таки штука. Почти как из детства.

— Там же на бумажке большими буквами написано про рецептуру сорок лохматого года, — по инерции я сначала отреагировал на последнее предложение и лишь потом спохватился: — Погоди, ты что, правда до этого на свидания не ходил?

— Правда.

— Почему?

— Не с кем было.

Я открыл рот для следующего вопроса и закрыл: за такое любопытство можно и по лицу получить. Однако мой порыв не остался незамеченным.

— Спрашивай.

— Это весьма личный вопрос.

— Тогда я оставляю за собой право на него не отвечать. Спрашивай.

— Ну смотри, сам настоял, — я взял паузу на подбор достаточно иносказательной формулировки. — Бабочка, а когда ты, эм-м, всё про себя понял?

— Двадцать пятого июля две тысячи шестнадцатого.

Я едва мороженое не выронил.

— Двадцать пя…

— Мой первый рабочий день у вас, — Тим мечтательно улыбнулся низкому накуксившемуся небу. — Мы с тобой познакомились в реальности — и мне тут же стало всё о себе ясно.

Офигеть. Вот я с вопросом угадал.

— То есть ты раньше не?..

— Нет.

— Что, вообще ни в кого?

— Нет. Я же уникальный — ты помнишь?

— Помню, только представить никак не могу. Ладно эмоциональные моменты, но на чисто плотском-то уровне?

Тим густо покраснел, однако правом промолчать не воспользовался: — Скажем так, раньше я не видел в этом занятии особого смысла или интереса. Поэтому теоретически подкован намного лучше, чем практически.

После такого откровения я растерялся окончательно. Пускай мне самому пока было крайне дискомфортно думать о невечности платонической фазы, однако узнать, что для него вообще всё впервые — это… Короче, я был не готов.

— Опять лишнего наболтал, — сделал Тим правильный вывод из моего ошарашенного молчания.

Неяркий дневной свет потускнел ещё сильнее. С неба сорвалась дождевая капля, сморщив гладь широкой лужи перед главными воротами парка. И когда мы успели пройти его насквозь? Не давая сообразить, вторая капля упала мне на рукав куртки, третья — на забытое мороженое в руке.

— Кажется, дождь начинается. Подержи, — я отдал Тиму вафельный стаканчик и раскрыл над нами чёрный купол зонта. — Пойдём к машине или дальше?

— Дальше, — Тим вернул мне мороженое и собрался открывать собственный зонт, однако я его остановил: — Давай под одним, пока сильнее не пошёл?

— Ладно.

Ни покладистость спутника, ни лаконичность его ответов мне откровенно не нравились.

— Бабочка, помнишь, я говорил про «не усложнять»?

— Конечно.

— Так вот, пусть всё идёт своим чередом, хорошо? Не будем торопить естественный ход событий.

— Заразил я тебя философией, — бледно усмехнулся Тим. Смотрел он при этом не на меня, а на узор из кругов на поверхности лужи.

— Это полезная зараза. Так ты согласен не спешить?

— Дрейк, — Тим поднял на меня прозрачно-зелёные Бабочкины глаза. — Я не знаю, поверишь ли ты, но мне на самом деле достаточно того, что есть сейчас. Нет необходимости идти дальше.

— Есть такая необходимость, — упрямо возразил я не столько ему, сколько консервативной части себя. — И скоро ты сам убедишься, просто дай мне чуть-чуть времени.

— Оно всё твоё.

Как же по-дурацки получилось, что обе руки заняты какой-то ерундой, и нет возможности неловко пожать ему пальцы — спасибо, Бабочка. А слова сейчас годились только для банальных мелочей.

— Дождь усиливается.

— Да.

— Точно гуляем дальше?

— Точно.

Кажется, когда-то, классе в девятом или десятом, это уже было со мной. Идти под одним зонтом так близко, чтобы задевать друг друга рукавами. Есть растаявшее мороженое, не чувствуя его вкус. Бросать на идущего рядом косые взгляды и глупо смущаться, встречая такой же взгляд украдкой. С одной стороны я понимал, как нелепо выглядит поведение подростка у взрослого человека. А с другой — даже в пятнадцать я не был настолько счастлив.

От третьей порции мороженого Тим отказался, да и мне самому расхотелось сладкого. К тому же дождь взялся поливать от души, прогоняя нас из насквозь промокшего парка под железную крышу «Патриота», и дальше — по домам. Я специально выбрал самый кружной маршрут, однако в итоге мы всё равно оказались во дворе у Тима.

— Чаю? — гостеприимно предложил он. — Или можно вообще обед по-быстрому сварганить: у меня со вчера фарш остался. Как раз на макароны по-флотски или суп с фрикадельками.

Я знал, что по неписаным законам вежливости мне следует мягко отказаться, поскольку я и без того всю неделю столовался у Тимыча. Однако разойтись и до конца дня искать в родной квартире пятый угол? Моя сила воли была не настолько сильна.

— Фрикадельки это здорово, — Но на уступку совести я тем не менее пошёл: — А завтра вечером предлагаю выбраться куда-нибудь на ужин. Ты к французской кухне как относишься?