МИФЫ. Великолепный МИФ - Роберт Асприн

было особых проблем с поиском этого зверя, стоило мне ненадолго предоставить тебя самому себе. Ох уж мне эти ученики!

Он повернулся и шагнул от солнечного света в полумрак гостиницы.

– Насколько мне помнится, – прокомментировал я, следуя за ним, – это произошло на Базаре-на-Деве. Я не смог бы раздобыть там еще одного дракона, потому что ты не учишь меня путешествовать по измерениям.

– Довольно обо мне, малыш! – застонал он. – Мы говорили об этом тысячу раз. Путешествия между измерениями вещь опасная. Посмотри на меня! Я лишился моих способностей и застрял в таком дремучем захолустье, как Пент, с его варварским образом жизни и жуткой, кошмарной, отвратительной едой.

– Ты потерял свои способности, потому что Гаркин добавил в свой котел со спецэффектами тот шутейный порошок, но, прежде чем успел дать тебе противоядие, был убит, – заметил я.

– Следи за тем, как ты говоришь о своем старом учителе, – предупредил Ааз. – Это правда, старый торговец слизью был склонен время от времени увлекаться розыгрышами. Но при этом он был мастером по части магии… и моим другом. Будь это не так, разве я посадил бы себе на шею его болтливого ученика? – закончил он, смерив меня многозначительным взглядом.

– Прости, Ааз, – извинился я. – Просто я…

– Послушай, малыш… – устало перебил он меня, – …будь у меня мои способности… которых у меня нет… и будь ты готов научиться прыгать между измерениями… – а ты не готов! – мы могли бы попробовать. Ведь, если бы ты просчитался и забросил нас не в то измерение, я смог бы вытащить наши хвосты оттуда прежде, чем мы угодили бы в неприятности. В сложившейся ситуации пытаться научить тебя прыгать между измерениями опаснее, чем играть в русскую рулетку.

– Что такое «русский»? – спросил я.

Гостиницу сильно тряхнуло – это Глип вновь пропустил поворот.

– И когда только ты научишь своего дурачка-дракона играть на другой стороне дороги? – проворчал Ааз, вытягивая шею и глядя в окно.

– Я работаю над этим, Ааз, – заверил его я. – Помнишь, мне потребовался почти целый год, чтобы приручить его.

– Не напоминай мне, – проворчал Ааз. – Будь на то моя воля, мы бы…

Он внезапно умолк и склонил голову набок.

– Тебе лучше замаскировать дракона, малыш, – внезапно объявил он. – И будь готов сыграть роль «сомнительного персонажа». К нам скоро пожалует гость.

Я не стал оспаривать эту информацию. Мы уже давно установили, что слух у Ааза гораздо острее моего.

– Хорошо, учитель, – ответил я и поспешил приступить к выполнению этой задачи.

Проблема с использованием гостиницы в качестве оперативной базы – какой бы заброшенной или обветшалой она ни была – заключалась в том, что время от времени путники заглядывали сюда в поисках еды и ночлега. Магия все еще оставалась вне закона в этих землях, и нам меньше всего нужны были свидетели.

Глава 2

Первое впечатление, будучи самым продолжительным, имеет первостепенное значение.

Дж. Картер[17]

Мы с Аазом приобрели эту гостиницу при весьма сомнительных обстоятельствах. А точнее, заявили на нее права как на законный военный трофей после того, как вдвоем (при поддержке пары союзников, ныне отсутствующих) одержали победу над Иштваном, магом-маньяком, и вместе со всеми его выжившими сообщниками отправили негодяя в далекие измерения. Тогда гостиница была оперативной базой Иштвана. Но теперь стала нашей. От кого и как Иштван получил ее, я не хотел знать. Несмотря на постоянные заверения Ааза, я жил в непреходящем страхе перед встречей с законным владельцем гостиницы.

Я невольно вспомнил все это, ожидая нашего гостя. Как я уже сказал, у Ааза очень тонкий слух. Когда он говорит мне, что слышит что-то «рядом», он часто забывает упомянуть, что это «рядом» может находиться на расстоянии более мили.

За время нашей дружбы я также заметил, что его слух удивительно избирателен. Он слышит, как за полмили от нас почесывает себе брюшко птицеящерка, но порой остается глух даже к самой вежливой просьбе, как бы громко я ни кричал ему.

Нашего предполагаемого гостя по-прежнему не было видно. Я хотел было вернуться в гостиницу, подальше от полуденного солнца, но передумал. Я слишком тщательно подготовил сцену для прибытия незнакомца, кем бы он ни был, и мне не хотелось нарушать ее из-за такой мелочи, как личный комфорт.

Я щедро использовал на Лютике, Глипе и на себе самом чары маскировки. Глип теперь выглядел как единорог, что, казалось, нисколько не беспокоило Лютика. Очевидно, единороги менее разборчивы в отношении своих товарищей по играм, нежели драконы. Я сделал их обоих значительно более растрепанными и неопрятными, чем они были на самом деле. Это было необходимо для поддержания имиджа, заданного моей внешностью.

В начале нашего пребывания здесь мы с Аазом решили, что лучший способ решить проблему нежелательных гостей – не угрожать им и не отпугивать, а вести себя настолько отвратительно, чтобы у них не возникло причин задержаться в гостинице. С этой целью я постепенно разработал маскировку, призванную убедить незнакомцев, что они не хотят находиться со мной в одном месте, независимо от того, насколько велика наша гостиница или сколько там постояльцев. В этом облике я приветствовал забредших сюда путников, выступая в роли хозяина данного заведения.

Скромно признаю, что маскировка имела ошеломляющий успех. Многие гости реагировали на нее самым неожиданным образом. Одни истошно вопили, другим становилось дурно, третьи дрожащими руками принимались рисовать в воздухе между собой и мной различные религиозные символы. Никто не решался остаться на ночь.

Когда я экспериментировал с различными физическими дефектами, Ааз верно заметил, что у многих людей какое-нибудь отдельное увечье не вызывает омерзения. Более того, в таком измерении, как Пент, большинство сочло бы это нормальным. Чтобы гарантировать желаемый эффект, я взял на вооружение целый букет уродств.

Замаскированный, я ходил болезненно хромая, у меня был горб и деформированная кисть руки с отвратительными следами болезни. Редкие оставшиеся зубы были кривыми и желтыми, а фокус одного глаза имел тенденцию блуждать независимо от другого. Мой нос, да и вообще все мое лицо, было напрочь лишено симметрии, и – верх моих талантов по части маскировки! – по моим облезлым волосам и рваной одежде ползали омерзительного вида насекомые.

Общий эффект вселял ужас. Даже Ааз признал, что ему слегка не по себе, а, учитывая то, что он повидал во время своих странствий по измерениям, это было высокой похвалой.

Мои мысли были прерваны появлением нашего гостя, сидевшего прямо, как шомпол, верхом на огромной нелетающей верховой птице. У него не было видимого оружия или военной формы, но