Психология трейдинга. Инструменты и методы принятия решений - Бретт Стинбарджер

Ожидать, что можно измениться, просто попробовав сделать что-то несколько раз – или проводя с психотерапевтом один час в неделю, – столь же нереалистично, как рассчитывать научиться хорошо играть в теннис, беря нерегулярные уроки. Без повторения этой сердцевины консолидации новые модели вряд ли станут самодостаточными.

Для целей своей торговли я держу выделенный онлайновый брокерский счет с минимальной комиссией. Использую этот счет для обкатки новых торговых идей и моделей на сделках размером в 200 акций биржевых фондов. Маленький размер сделки гарантирует, что, даже если мои новые идеи приведут к ошибкам, я не понесу серьезных убытков. Однако еще важнее то, что частые маленькие сделки создали у меня привычку к наблюдению новых моделей, использованию новых методов и применению их в реальном времени. Никакое ретроспективное изучение графиков не может заменить консолидацию в реальном времени. Только после многократной успешной торговли маленькими сделками по данной модели я начинаю рассматривать возможность перевода на новый метод большей доли моего капитала. К тому времени, однако, этот метод уже становится частью меня самого.

Когда я только придумал свой сложный индикатор «силы», скомбинировав несколько элементов торговли в единую статистическую величину (направление, скорость, ускорение, волатильность цены и т. д.), то все никак не мог начать торговать по этой новой переменной. Ретроспективное тестирование индикатора отчасти убедило меня в том, что у этого инструмента был потенциал, но этой веры оказалось недостаточно, чтобы я смог фактически поставить свои деньги на кон. Уверенность пришла ко мне так же, как к Уолту, когда произошло опровержение моих ожиданий в реальной ситуации. Все чаще и чаще случалось так, что, опираясь на свои более ранние исследования, я ожидал движения рынка в каком-то определенном направлении. Однако модели, использовавшие индикатор «силы», давали прямо противоположное предсказание. В каждом из этих случаев мои привычные методы торговли оказывались ошибочными, а новый приносил верный результат.

Этот выплеснутый на меня ушат холодной воды показал, что моя более ранняя работа оказалась хуже нового исследования, и сделал больше для укрепления моего доверия к индикатору, чем любое тестирование на исторических данных. А я-то думал, что постиг рынок, и вдруг выясняется, что был не прав и что новые модели указывают направление движения точнее. В конечном итоге я дошел до того, что отказывался открывать сделку, если модели на основе индикатора «силы» не поддерживали мою позицию. Эмоциональный опыт крушения моих торговых ожиданий – и особенно повторяющегося нарушения этих ожиданий – закрепил мой новый торговый стиль.

Еще один яркий пример консолидации эмоциональной модели торговли произошел, когда я принял совет Виктора Нидерхоффера и начал оставлять больше своих позиций на ночь. До того момента, в целях управления риском, закрывал свои позиции к концу дня, не желая подвергать себя опасностям, связанным с ночными событиями или неблагоприятными новостями перед открытием рынка. Нидерхоффер указал, однако, что на рынках большую часть долгосрочного повышения можно отнести на восходящее давление, накапливающееся за ночь. Отказ оставлять хорошую позицию на ночь является, по существу, очень опасной стратегией в том смысле, что означает отказ от существенной возможной прибыли.

Загоревшись, я повторил работу Виктора, изучив фьючерсы S&P с апреля 1994 г. по апрель 2002 г. Подсчитал общее количество пунктов, на которое рынок вырос за ночь (со вчерашнего закрытия до сегодняшнего открытия), и общее количество пунктов за дневную сессию (от сегодняшнего открытия до сегодняшнего закрытия). В целом за период моего исследования S&P вырос в общей сложности приблизительно на 327 пунктов. Из них приблизительно 311 пришлось на ночь! Другими словами, в течение торгового дня никакой тенденции к направленному движению не было.

Выполнение этого исследования вселило в меня достаточно веры, чтобы начать оставлять на ночь небольшие позиции. Продолжив исследования, я нашел, что во время периодов коррекции рынка происходило необычно много значительных ночных снижений. Это означало, что если показатели тренда, полученные мною с помощью индикатора «силы», были положительными, то шансы на болезненно неблагоприятное ночное движение уменьшались. (Положительные значения TICK Нью-Йоркской фондовой биржи в течение последних часов торговой сессии также помогают в прополке многих неприятных ночных снижений.) Каждый раз, решая оставить позицию на ночь, я выполнял исследование, предварительно погрузившись в состояние расслабленной сосредоточенности. Раз за разом стремился выработать условный рефлекс: ассоциировать спокойную сосредоточенность с «опасной» ночной сделкой. И понял, что стал добиваться успеха, когда начал испытывать дискомфорт, закрывая позицию слишком рано. К тому времени оставлял позиции на ночь при благоприятном моментуме уже автоматически – эта операция стала частью моего торгового арсенала.

Консолидация Уолта

В психотерапии Уолта консолидация произошла уникальным образом. Мы создали диалог между Уолтом и его телом. Я намекнул Уолту, что он состоит из двух «я»: 1) человека, которого он привык считать Уолтом, со всеми его обычными мыслями и чувствами; и 2) его тела, которое не умело произносить слова, но могло говорить на языке жестов и действий (на «языке тела»). Именно разговор с телом Уолта позволил мне использовать упражнение по заполнению пропусков в предложениях, и именно изменение в состоянии тела открыло дверь в его прошлое и проявило неосознанный гнев.

Я предложил Уолту вступать в диалог со своим телом в случайно выбранные моменты на протяжении дня. То есть обращать внимание на напряженность, энергию и позы тела, чтобы расшифровать значение его коммуникаций. Мы моделировали это на наших сеансах каждый раз, когда я видел, что тело Уолта впадает или в пассивность, или в жесткую напряженность. Я обращал его внимание на оба этих состояния, называя их коммуникациями его тела, проявлявшего через чувства страха и гнева свое восприятие угрозы. При этом заверял Уолта, что никакого вреда в результате переживания этих чувств не будет, и напоминал ему о нашем первом опыте с заполнением предложений. Как только он научился на наших сеансах читать язык своего тела, мы оказались готовы к консолидации усилий через домашнюю работу.

Эта домашняя работа была весьма простой. Выбрав наугад в течение дня момент, Уолт должен был прекращать заниматься текущими делами и как можно скорее погружаться в состояние сосредоточения, в котором он мог наблюдать за чувствами, действиями и напряженностью своего тела. При этом ему рекомендовалось делать ключевой перевод: если он чувствовал себя пассивным или напряженным, то должен был предположить наличие некоей неудовлетворенной потребности или ощутимой угрозы. Своей пассивностью и напряженностью его тело сообщало Уолту о гневе и страхе. Сделав этот перевод и идентифицировав источник своих чувств, он должен был постараться выразить эти чувства словесно. Иначе говоря, использовать информацию своего тела, чтобы изменить способы, с помощью которых он ранее справлялся с проблемами.

Обратите внимание: ваши симптомы – пассивность и оцепенелость – не являются патологическими. Ваши симптомы являются формами передачи информации от вашего другого «я».

Большинство проблем, с которыми люди приходят к психотерапевту и которые трейдеры выносят на рынки, – это метакоммуникации (полезные, информативные коммуникации) от скрытого «я», даже если они кажутся не имеющими никакого смысла, как в случае с человеком-«Вулвортом».

Мы с Уолтом напали на интересную технику обнаружения этих метакоммуникаций. Будучи аккуратным студентом, Уолт все время носил с собой электронный органайзер. Его прибор показывал время и имел функцию будильника. Утром каждого дня Джейни ставила будильник Уолта на какое-то случайно выбранное время между 08.00 и 18.00. Когда срабатывал сигнал (а Уолт не мог заранее знать, когда это произойдет), Уолт должен был начинать выполнять упражнение. Если он в это время был в классе или занят чем-то другим, то просто наблюдал за своим телом, а информацию обрабатывал позднее.

Наш подход был заимствован из упражнения Гурджиева под названием «Стоп». Суть этого метода сводилась к тому, что посреди общения с учениками учитель кричал: «Стоп!» – и они должны были застыть на месте. Оказавшись застигнутыми в неловких позах, участники могли взглянуть на себя по-новому. Гурджиев понял, что все люди пребывают во сне, перепрыгивая от одного «я» к другому без реальной цели, без подлинного осознания. Что касается Уолта, то функцию команды «Стоп!» выполнял сигнал его органайзера, но и Джейни активно участвовала в консолидации. Будильник должен был буквально пробуждать Уолта от дремоты, не допускать его скатывания к привычным поведенческим моделям.