Под флагом серо-золотым - Кирилл Шатилов

Однако упоминание о ночном пожаре и какой-то «недостаточно прочно связанной девчонке» сбили его с мысли и заставили лишний раз вспомнить, где он оказался. Прозрачный намек на ищеек Ракли и на его осведомленность относительно последних трагических событий укрепили Хейзита в невеселой уверенности, что он добровольно входит в логово дикого зверя, а позади него вот-вот захлопнется неприступная решетка. Единственная надежда оставалась на расположение к нему Локлана, в чем тот пока что не позволял усомниться, и на заинтересованность Ракли в выгодном предприятии.

Кухня встретила их громыханием сковородок, перебранкой поваров и запахами торопливой готовки: запаздывал завтрак для второй гарнизонной смены. Появление Локлана, к удивлению Хейзита, осталось незамеченным, если не считать нескольких поспешных поклонов да нарочито громких окриков зазевавшимся слугам. Все были при деле, и все хотели казаться еще более занятыми в присутствии сына своего самого главного господина. Который только кивал да улыбался, подталкивая спутника вперед.

«Сколько же в замке виггеров, — подумал Хейзит, сравнивая размеры помещения с кухней матери. — Вот бы ее сюда! Она бы тут точно порядок навела».

Они пересекли кухню, лавируя между катающимися под ногами бочонками с соленьями, уворачиваясь от окороков, подвешенных на жерди, которые парами вносила вереница слуг, и давая проход тележкам с испачканными в муке мешками.

— Ночью я убил в кладовой крысу, — бросил Локлан кому-то по дороге. — В следующий раз я вас заставлю эту крысу съесть.

Хейзит так и не заметил, к кому он обращается, но почувствовал, как пространства вокруг них стало больше, а слуги забегали еще быстрее.

Оказалось, что здесь же, за стеной при кухне имелось довольно просторное помещение, уставленное столами и скамьями, при виде которых Хейзиту снова вспомнилась недавно покинутая таверна. Только столы, как ни странно, не были прикрыты даже обычными скатертями, не говоря уж о двуцветных, желто-серых. Зато скамейки выглядели более изящными, сколоченными скорее всего не из дуба, а из какого-то более податливого дерева, поскольку, в отличие от ничем не примечательных скамеек таверны, эти были украшены красивой глубокой резьбой: на обратной стороне спинок Хейзит заметил многочисленные батальные сцены; подлокотники для удобства сидевших представляли собой длинные, чашеобразные листья папоротника; ножки и те не обошёл вниманием инструмент плотника, превратив их в когтистые лапы невиданных трехпалых животных.

Не все, но многие места уже были заняты виггерами, пришедшими сюда с первой сменой. Появление Локлана, похоже, совершенно не смутило их, да и сам он явно не чурался их громкоголосой компании. Хейзит вспомнил, что на заставе Локлан вел себя в подобных ситуациях по-разному, то принимая живое участие в общих трапезах, то уединяясь вместе со слугой в башне и не приглашая никого, кроме разве что Граки, которому это не нравилось еще больше, нежели остальным.

На воспоминание о заставе Хейзита навело еще и то обстоятельство, что на одной из крайних лавок, почти в проходе, он заметил знакомую лысину и сутулую спину и сразу вспомнил странного человека, пришедшего из лесной чащи с легендарными доспехами и мечом Дули. Как же его звали?

— Привет, Вил! — сказал Локлан, поравнявшись с лысым и как ни в чем не бывало садясь напротив. — Сдается мне, что ты не выходишь отсюда с самой ночи.

Он рассмеялся и указал Хейзиту на место рядом с собой.

Действительно его звали Вилом, и он действительно заметно располнел по сравнению с тем обтянутым кожей скелетом, которого Хейзит в последний раз видел на заставе: лицо округлилось, в серых глазах появился живой блеск, новый опрятный костюм казался маловатым.

Вил пробубнил в ответ нечто вроде приветствия. Он кивнул Хейзиту, и тот на всякий случай назвал себя.

— Хейзи, — повторил Вил, прислушиваясь к новому имени. — Привет, Хейзи.

— Вил пока живет в замке, — пояснил между тем Локлан, поднимая руку и обращая на себя внимание одной из суетившихся между столами служанок в серых платьях и желтых чистеньких передниках. — Если поупражняться с ним в разговоре, то постепенно привыкаешь и начинаешь его понимать. Хотя думаю, что он понимает нас все же лучше, чем мы его. Правда, Вил?

Тот согласно кивнул, продолжая изучать нового знакомого. Хейзиту даже стало неловко. У вабонов считалось дурным тоном слишком пристально смотреть на собеседника, а тем более на того, с кем только что познакомился. Внимательный взгляд расценивался либо как признак враждебности, либо как немое признание в любви. Поскольку последнее между мужчинами было невозможно, Хейзит в любой другой ситуации имел полное право ответить Вилу грубостью и даже пустить в ход кулаки. Но только не теперь, поскольку перед ним сидел очень похожий на вабона, но все-таки чужак, незнакомый с их нравами, а значит, до поры до времени извиняемый в своем неведении.

Пока Локлан расспрашивал Вила о ничего не значащих вещах, вроде того как тот спал и какого мнения он о местной кухне, благо перед ним уже стояли две опустошенные тарелки, а сам он за обе щеки доедал кусок малинового пирога, запивая не пивом, а кружкой горячего крока, Хейзит разместил под лавкой свой драгоценный мешок и задумался над тем, как ему вежливо избежать участия в трапезе.

Подошедшая в конце концов к ним служанка оказалась полной противоположностью Веллы. Она хмурилась, вероятно, от смущения перед Локланом, была немногословна и дважды рассеянно переспросила, что господа будут пить. Локлана это нисколько не разозлило, напротив, ему как будто доставляло удовольствие присутствие девушки и необходимость повторять, что гости хотят крок, да погорячее.

— Ты и в самом деле ничего не будешь есть? — лишний раз поинтересовался он у Хейзита. — Возьми хотя бы пирог, как у Вила.

— Нет, Локлан, спасибо, но я не рассчитывал на то, что у нас будет время на второй завтрак, и потому перекусил у матери.

— Ах да, у вас ведь, если не ошибаюсь, целая таверна?

— В том-то и дело. Но вот от крока я, пожалуй, и правда не откажусь. Последний раз пил его на заставе.

Служанка отправилась выполнять заказ, а они еще некоторое время помолчали, вспоминая Пограничье.

— Хейзит, тебе никогда не приходилось слышать про такое место, которое наш гость называет «Англи»? — ни с того ни с сего начал Локлан. — Вил говорит, что там полным-полно замков вроде нашего. Я думал, раз такое дело, а ты у нас потомственный строитель, то должен был об этом слышать.

Уловив знакомые слова, Вил заметно оживился и уставился на Хейзита во все глаза. Тому ничего не оставалось, как пожать плечами и ответить, что он впервые слышит такое название.