Огонь в его поцелуе - Руби Диксон

«Я не хочу, чтобы ты просто «терпела» мои прикосновения. Я хочу, чтобы твое влагалище было скользким, когда я буду входить в тебя. Я хочу, чтобы ты была готова для меня. Я хочу, чтобы твои мысли были такими же горячими, как твоя кровь». Я целую ее с каждым заявлением, позволяя своему языку играть с ее языком. Мысли Саши полностью сосредоточены на наших ртах и телах, ее удовольствие пересиливает все ее страхи.

Хорошо. Вот такой я ее хочу. Вот как это должно быть между нами.

Я запускаю руку в ее густые темные волосы и хватаю их в горсть, когда снова целую ее. «Я хочу провести ртом по всему этому телу», — говорю я ей, посылая ей шквал мысленных образов, которые соответствуют моему предложению. Мое лицо уткнулось между ее грудей. Мой рот на этих маленьких тугих кончиках. Мой язык скользит вниз по ее животу, а затем проникает между ее сладкими складками.

Она издает тихий звук, и я могу сказать, что она еще больше возбуждается от изображений, которые я ей посылаю. Однако я сделаю больше, чем просто пошлю ей свои мысли. Я докажу это.

Я трусь своим носом о ее нос и снова покусываю ее нижнюю губу. «Ты позволишь мне прикоснуться к тебе? Чтобы сделать с тобой все это?»

Ее кивок согласия неуверенный, но это кивок. Я доволен. Моя пара храбрая.

Вместо того, чтобы швырнуть ее на землю, как мне хотелось бы, я прижимаю ее к себе, скользя руками вверх и вниз по ее плечам. Я помню, что в последний раз, когда я прикасался к ней и ее брачный аромат становился все сильнее, это было потому, что я ласкал ее. Думаю, я сделаю это снова. Для меня это такое же удовольствие, как и для нее. Я исследую ее нежное тело своими пальцами, поглаживая их вверх и вниз по хрупкой линии ее позвоночника, изгибу бедер, изгибу ягодиц. Она отличается от женщины-дракона. На ее коже нет и намека на чешуйки; она везде гладкая, тон кожи ровный. Ее волосы мягкие и вьются по плечам, в отличие от моих более густых и жестких кудрей. У нее нет ни рогов, ни когтей, нечем защищаться. Она просто мягкая и уязвимая везде. Я должен быть встревожен этим, потому что это противоречит всему, что представляет собой женщина-дракон.

По правде говоря, мне это нравится. Все в ней приятно. Я наклоняюсь и трусь лицом о ее шею, проводя губами по ее коже. Ее запах здесь густой, и я чувствую, как ее пульс учащается под кожей. Прикасаться к ней — радость, а пробовать ее на вкус — еще лучше. Я провожу языком по жилкам на ее шее, и когда она дрожит, это заставляет меня жаждать большего.

«Я собираюсь прикоснуться к тебе, — говорю я ей. — Везде».

В ее легкой дрожи нет страха, и она смотрит на меня огромными глазами.

«Даже если мне это не понравится?»

«Тебе это понравится, — говорю я ей. — Я сделаю так, чтобы это было так».

Намек на улыбку появляется на ее губах.

— Ты не очень хорошо умеешь принимать отказ в качестве ответа, не так ли?

«Я не такой, но это очевидно для любого, кто меня знает». В моей голове мелькает краткое воспоминание о том, как я сидел у костра с друзьями, точил мечи и смеялся над своим упрямством. Это проходит так же быстро, как и появляется, и я снова целую свою пару, сосредоточившись на ней. Воспоминания о прошлом не так важны, как та, что находится в моих объятиях прямо сейчас.

Я продолжаю покрывать легкими поцелуями ее нежную кожу, когда укладываю ее спиной на землю. Это место твердое и шершавое, осознаю я, осторожно укладывая ее на спину. Мне следовало выбрать место получше. Мягче. Что-то вроде того, что было в ее рассказе, с одеялом на земле у воды. Только мое нетерпение заставило меня выбрать это место. Я думал не о ней, только о себе. Разочарование проносится в моих мыслях.

«Что такое? — спрашивает она, нервничая. — Твои глаза становятся черными».

«Я расстроен, что не выбрал лучшего места для ухаживания за своей второй половинкой. Я забываю, что ты не дракон. Что твоя кожа более хрупкая, твои кости более нежные. — Я позволяю своей руке скользнуть вниз по ее груди, от груди к бедрам. — Это неподходящее место для спаривания».

Она расслабляется.

— Ты думаешь обо мне? Это мило, Дах. Со мной все будет в порядке, я обещаю. Только не будь слишком груб. — И этот крошечный проблеск страха возвращается в ее мысли.

«Я был бы груб только в том случае, если бы ты хотела, чтобы я был таким. — Я наклоняюсь над ее маленькой фигуркой и снова утыкаюсь носом в ее горло. — Я буду очень осторожен с тобой. У меня нет большего сокровища. — Я провожу языком по основанию ее горла. — Мне начать с твоего влагалища или с твоих грудей?»

Я чувствую, как она задыхается. Ее всегда поражают мои откровенные мысли. «Ты просишь меня выбрать?»

«Что из этого доставит тебе больше удовольствия?»

Ее мысли сразу же устремляются к моему рту между ее бедер, но ответ, который она мне дает, другой. «Грудь», — говорит она мне.

Это любопытно. Ей стыдно, что мое лицо будет у нее во влагалище? Так вот почему она все время прикрывает свое тело и скрывает свой запах? Люди — странный народ. Драконы празднуют все формы спаривания. У наших женщин нет стыда за свое тело. Но опять же, наши самцы никогда бы не схватили за руку самку, которая их разозлила, сломав ей конечность. От одного этого воспоминания мои мысли снова наполняются яростью.

«Останься со мной, — нервно говорит мне Саша. — Ты снова погружаешься во тьму».

Так и есть, и я рад, что она здесь, чтобы вернуть меня обратно. Я утыкаюсь лицом в ее шею и накрываю ее своим большим, более тяжелым телом. «Я рад за твой разум, моя милая Саша. Ты — единственное, что сохраняет меня целым».

Ее рука тянется к моим волосам, и она перебирает пальцами их текстуру, одновременно слегка улыбаясь мне. «Я рада, что ты, по крайней мере, получаешь что-то от этого спаривания».

«Я получаю все от этого спаривания. Ты понятия не имеешь, как ты спасла меня. Не преуменьшай свою ценность, моя пара. Я не желаю об этом слышать».

— Хорошо, — шепчет она. Ясно, что она мне не верит, но это нормально.