Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Александр Владимирович Шувалов

«Наибольшее количество интригующих легенд о таинственных событиях и авантюрных приключениях связано именно с итальянским периодом жизни композитора, и ответов на многие вопросы нет до сих пор… В тот день, когда Березовский отправился в обратный путь, в Петербург, он, скорее всего, даже не подозревал, что завершился лучший этап его жизни, а впереди ожидают беспросветное одиночество и горькие разочарования. Российскую границу Березовский пересек 19 октября 1773 года…Положение Березовского усугублялось личными неурядицами: в апреле 1774 года “фигурантка Франца Березовская” уволилась из театральной службы и, видимо, покинула мужа, находящегося не в лучшем душевном состоянии… В самое трудное время из-под пера Березовского выходит лучшее его произведение — хоровой концерт на текст 70-го псалма “Не отвержи мене во время старости”. Этот шедевр русской музыки XVI11 века стоит в одном ряду с высочайшими достижениями современного ему европейского искусства… Стечение неблагоприятных обстоятельств подтолкнуло композитора к употреблению горячительных напитков, следствием чего стала сначала депрессия, а затем “белая горячка” — так сообщают о его последних днях все предания». (Кордюкова, 2001, с. 28–30.)

«Березовский стал пить. Он пил, как пили гениальные крепостные механики, которых посылали учиться в чужие края в XVIII веке уральские богачи Демидовы, а потом унижали у себя на родине, в Сибири; пил, как талантливые самоучки, посланные для совершенствования в Париж и Лондон и там привыкшие считать себя свободными людьми, а возвратясь, увидевшие, что они “хамы” для барина своего… Березовский пил — и в припадке безумия 24 марта 1777 года перерезал себе горло». (Шагиняп, 1975, с. 267.)

Алкоголизм М.С. Березовского можно рассматривать как одно из проявлений реактивной депрессии. Совершенное «в припадке безумия» самоубийство могло быть непосредственно связано с развившимся алкогольным делирием, а могло быть выражением витальной тоски при алкогольной депрессии.

БЕРЛИОЗ (Berlioz) ГЕКТОР ЛУИ (1803–1869), французский композитор, дирижер, музыкальный писатель. Создатель жанра романтической программной симфонии. Стремился к театрализации симфонического жанра.

Общая характеристика личности

«…Он покинул занятия медициною и поступил в консерваторию… Отец отказал ему в поддержке, и Берлиоз, чтобы не умереть с голоду, должен был поступить хористом в театр… скоро покинул консерваторию и начал самостоятельно развивать свое музыкальное дарование». (ЭСБ Биографии, т. 2, с. 143.)

«Игнорируемый правительством июльской монархии, отказывавшим композитору в официальном признании и постоянной работе, Берлиоз вынужден был зарабатывать на жизнь изнурительным трудом муз. фельетониста». (Хохлов кина, 1969, с. 23.)

К вопросу о психическом заболевании

«Страдал тяжелой формой психопатии. Основные черты личности: внушаемый, сверхчувствительный, неуравновешенный, непостоянный, беспокойный, экзальтированный. Необыкновенная аффективная вспыльчивость. Сильные истерические тенденции. После сильных аффектов отмечалось внезапное засыпание (истерическая нарколепсия?). Природа судорожных припадков неясна: или истерические, или эпилептические». (Feis, 1911; цит. по Lange-Eichbaum, Kurth, 1967, с. 331.)

«Неоднократные суицидальные попытки демонстративного характера. Считал себя несчастным и преследуемым. Был склонен к эксцентричности». (La nevropathie de Berlioz…, 1906, с. 312.)

«Неустойчивая, невротичная, бионе-гативная личность». (Lange-Eichbaum, Kurth, 1967, с. 331.)

«Истеро-невротик». (Lange-Eichbaum, 1931, с. 90.)

Особенности творчества

«Сочинять Берлиоз начал с 12 лет (камерная музыка, романсы)… Большую роль в его личной и творческой биографии сыграла любовь к английской актрисе Генриетте Смитсон, ставшей впоследствии женой композитора. Еще в консерватории Берлиоз пишет первые значительные произведения; в их числе —“Эпизод из жизни артиста — Фантастическая симфония” (1830), в основу программы которой положены в сильно романтизированном виде события личной жизни композитора (любовь к Г. Смитсон), сюжетные положения романа де Кинсея37 “Англичанин, поглотитель опиума” и фантастические элементы гетевского “Фауста”. Симфония открыла новую эпоху в программной симфонической музыке…» (Хох-ловкина, 1969. с. 23.)

«В своей “Фантастической симфонии” Берлиоз выразил в музыке свою безнадежную любовь к английской актрисе. В отчаянии композитор принял сверхдозу опиума, и ему мерещилось, что он убил свою возлюбленную и должен умереть на эшафоте. Его сон представлял собой комбинацию оргий шабаша ведьм и последующего наказания». (Dunning, 1993, с. 198–199.)

«А разве великий Берлиоз не писал свою “Фантастическую симфонию”, наглотавшись уже не пива, а настоящих наркотиков?» (Гарин, 1992, т. 2, с. 81.) «Интересное доказательство того, насколько повышается музыкальное чувство благодаря истерии, мы находим в следующем автобиографическом отрывке Берлиоза: “При звуках некоторых музыкальных произведений мне кажется, что душа моя расширяется; я испытываю неземное блаженство, которое не могут разрушить никакие мудрствования разума; привычка к анализу вызывает уже сама по себе восхищение; душевные переживания, растущие в прямом соотношении к силе и величию идей композитора, порождают вскоре странное волнение крови, пульс начинает биться сильнее, слезы, обык-новенно предвещающие прекращение пароксизма, часто влекут за собой еще-более сильный припадок. В таком слу* чае наступает болезненное сокращение мускулов, дрожь во всех членах, полное онемение рук и ног, частичный па-: ралич лицевых и слуховых нервов, я ничего не вижу, плохо слышу… Головокружение… отчасти потеря сознания”…Здесь творческий приступ похож на эпилептический припадок… “В моей теперешней груди образуется пустота, и мне кажется, что сердце под влиянием какой-то непреодолимой силы испаряется. Затем вся кожа на моем теле начинает гореть и болеть, я делаюсь красным с головы до ног; мне хочется кричать, звать на помощь, хочется, чтобы кто-нибудь меня утешил. Помешал бы моему уничтожению, удержал бы во мне убегающую жизнь, но идея смерти не представляется мне в эти минуты. Мысль о самоубийстве мне невыносима. Я не хочу умирать, напротив, я хочу жить, жить с удвоенной в тысячу раз энергией. Я чувствую страстное желание счастья и такую жажду деятельности, которую могу успокоить лишь громадным всепожирающим бешеным наслаждением, которое было бы равномерно моей неизмеримо сильной чувствительности”». (Сегалин, 1926а, с. 15, 52–53.)

«Легко воспламеняющийся, непрерывно находящийся в состоянии творческого возбуждения, Берлиоз сочиняет, переходя от одного замысла к другому: кантаты, песни (“Ирландские мелодии”), оркестровые увертюры и многое другое. С 1823 года он выступает в печати с острополемическими статьями и на долгие годы не расстается с пером журналиста». (Самим, 1999. с. 172.)

«Его жизнь, полная авантюр, его страстная душа, жажда независимости отразились в творчестве. Он создает смелую музыку, не признавая правил и условностей». (МЭБ, т. 1, с. 196.)

В биографиях многих гениев больше всего поражает их целеустремленность. Можно подумать, что они заранее знают, для чего предназначены. То, что у заурядного человека могло бы рассматриваться как «бесцелъ-ноеметание» и «неустойчивостьжизненных позиций», у гения приобретает форму вполне осмысленного выбора. Подсознательным механизмом этого