Мятеж на окраине Галактики - Роман Злотников

— Я не Олег, я — Ольга…

5

На верхней галерее изрядно дуло. Причем всегда. Иначе и быть не могло — ведь сооружение возвышалось над бескрайней, тянущейся на сотню миль в любую сторону крышей производственного комплекса на добрых пять десятков человеческих ростов. Вид отсюда открывался великолепный. Днем — облачные башни в бездонном синем небе, а ночью видимый мир накрывал купол мерцающих звезд. Во всем производственном комплексе это было единственное место, откуда можно было увидеть звезды. Если, конечно, не воспользоваться одним из люков и не влезть на саму крышу. Но все люки на крышу находились под контролем Вопрошающих. А на верхнюю галерею ажурной разгонной колонны пока еще можно было попасть относительно свободно. Колонна находилась в процессе монтажа, и потому для ограничения доступа использовались простейшие коды, которые Кормачев с Накамурой взломали в шесть секунд. Поэтому когда Уимон, сегодня специально сбежавший пораньше из синей монтажной зоны, где их бригада работала последние два дня, перехватил Ольгу у центрального лифтового тамбура и, весь пунцовый от смущения, робко предложил немного погулять после работы, то на вопрос девушки: «Ну что, куда пойдем?» — не нашел ничего лучшего, как промямлить:

— Может, на верхнюю галерею?..

Это было самое поэтическое место для первого свидания. Ну не назначать же свидание в третьем лифтовом тамбуре или у поворота второго технологического тоннеля? Ольга на мгновение задумалась, отчего у Уимона жаром отдало в уши, но затем благосклонно кивнула:

— Ну хорошо.

И вот теперь, стоя в насквозь продуваемой решетчатой кабине лифта, медленно ползущей вверх сквозь ажурное тело разгонной колонны, Уимон клял себя за эту дурную мысль. Нет, ну надо было придумать столь дурацкое место для встречи с девушкой?! Ольге, похоже, до пронизывающего ветра не было никакого дела. Она прилипла к решетке и восторженно крутила головой. Удивительная девушка! Уимона и самого часто тянуло сюда, наверх, но он знал немало людей, которые, поднявшись над уровнем крыши всего на пару человеческих ростов, бледнели и забивались в угол лифта, изо всех сил зажмурив глаза. А некоторые даже начинали блевать. Молодой Йоргенсен даже как-то высказал предположение, что лифт именно потому и имеет решетчатый пол и стенки, чтобы в нем не задерживалась блевотина. Это было высказано со смехом, когда они с Уимоном выволакивали из лифта бледные, облеванные тела. Но Ольга совсем не такая, в ее глазах нет страха, только восторг. Уимон счастливо вздохнул и тут же смущенно покосился в сторону девушки. Вот идиот, на свидании с самой лучшей девушкой на свете вспоминать о таких вещах.

После той невероятной встречи в восьмом тоннеле Ольга вошла в его сны своим совсем не девичьим, размашистым шагом и устроилась там довольно основательно. Они проторчали в зонде почти двенадцать часов. Хилая система регенерации воздуха выдержала только девять. Остальное время они по очереди передавали друг другу Ольгин фильтр. Уимон попытался сделать так, чтобы большую часть времени через фильтр дышала девушка, но она решительно воспротивилась. Когда покореженная взрывами дверца распахнулась с гулким звоном лопнувших натеков оплавленного металла, приваривших дверцу к обшивке, и в проеме возникла взъерошенная и покрытая сажей физиономия Олега, они уже были на последнем издыхании. Уж больно много окислов углерода попало в их кровь.

Реанимационному блоку потребовалось всего два с половиной часа, чтобы привести Уимона в полный порядок. Когда он выбрался из капсулы, его ждали Олег и Ольга. Судя по несколько натянутым лицам, брат и сестра были неудовлетворены состоявшейся беседой. Это означало, что Ольга покинула свой реанимационный блок гораздо раньше, чем он. Уимон с детства привык к тому, что он намного слабее сверстников, и этот факт, по идее, никак не должен был его задеть. Однако задел. Уимон с неожиданным огорчением подумал, что теперь, пожалуй, у него нет никаких шансов хоть как-то обратить на себя внимание ТАКОЙ девушки. Но, к его удивлению, девушка подошла к нему и, бесцеремонно взяв руками его голову, наклонила ее и оттянула веко. Некоторое время она внимательно рассматривала что-то в его глазу, а затем отпустила веко и удовлетворенно кивнула:

— Вроде ничего.

Уимон, несколько озадаченный и смущенный столь пристальным вниманием, все же воспользовался моментом и озабоченно спросил:

— А ты как?

Девушка покосилась на брата и, растянув губы в ехидной улыбке, ответила:

— Почти нормально. Почти. И должна тебе сказать, что пожар не имеет к моим проблемам никакого отношения.

Олег почти никак не отреагировал на шпильку сестры, только еле заметно наморщил лоб. Ольга усмехнулась, взмахнула густыми, длинными ресницами, порывисто развернулась, а затем, тряхнув стрижеными волосами, широким, размашистым шагом двинулась к выходу из медицинского блока. Уимон проводил ее расстроенным взглядом, но окликнуть так и не решился.

Всю следующую неделю он мучился от желания разыскать Ольгу, но не знал, как это сделать. А заговорить с Олегом никак не решался. Такое он испытывал в первый раз. Его статус был слишком ничтожен, чтобы на него обратила внимание хоть одна женщина, к которой он не испытывал отвращения. А о том, чтобы получить услуги Подруги развлечений, вообще речи быть не могло. Конечно, и раньше ему нравились девушки, и иногда, наслушавшись разговоров взрослых или сбежав от их насмешек, он забирался в какой-нибудь укромный уголок и представлял, как оно все происходит. Как правило, в самый интересный момент кто-то все портил. Иногда это была кухарка, которой срочно понадобилось вынести помойное ведро, иногда Вопрошающий, а как-то раз его выследили сверстники. Они потом долго издевались над ним, отбив охоту заниматься чем-нибудь подобным. Но сейчас все было не так. У него не было желания забиться куда-то и придумывать себе что-то. Сейчас он хотел видеть ЕЕ. Хотя и не знал, что он ей скажет, когда увидит. Вернее, слова просто теснились у него в голове. Но КАК произнести их мгновенно пересыхающими губами?..

Наконец наступил день отдыха. С утра Уимон поплелся в дальний конец, надеясь искупаться и позагорать без помех. Обычно он по выходным занимался в тренажерном зале с Адамсом или в классе инструктажей с Кормачевым. Олег посчитал необходимым составить для него особую программу по типу той, что прошли они все в своем капонире, чтобы, как он сказал: «…мы все могли общаться на одном языке». Но сейчас Уимон решил сачкануть от занятий. Ему хотелось побыть одному. Именно потому он и выбрал дальний конец помещения.

Однако его надежды на одиночество не оправдались. Когда он обогнул озерцо и перебрался через стоящий камень либо искусственное образование, формой, цветом и фактурой весьма напоминавшее таковой, то буквально уткнулся носом в выступающие ключицы уже разлегшегося на камне Олега. Уимон замер, отчего-то испытав неловкость и отчаянно стараясь сообразить, что ему делать дальше. Самым сильным было побуждение потихоньку, пока Олег его не заметил, отступить за камень и исчезнуть. Но он не мог припомнить ни единого раза, когда ему или кому бы то ни было другому удалось бы застать Олега врасплох. Тот буквально кожей чувствовал приближение человека или предмета. А может, ПРЕДЧУВСТВОВАЛ? Попытка тихонько ретироваться выглядела бы несколько глупо. Терзания Уимона разрешились сами собой.

Олег пошевелил коленкой, повернул голову, улыбнулся (вернее, продемонстрировал гримасу, которая у него обычно заменяла улыбку и должна была свидетельствовать о его хорошем расположении духа) и произнес:

— Садись.

Уимон послушно опустился на разогретый солнцем камень. Они помолчали.

— Ольга о тебе спрашивала. Уимон встрепенулся:

— Когда?

— Вчера.

Уимон замялся, не зная, как продолжить разговор, но Олег снова пришел ему на помощь:

— У меня есть пропуск-идентификатор в зеленый подуровень. Если хочешь, можешь сегодня сходить. Я настрою его на тебя. Или завтра. У нее сегодня сдвоенная смена, а завтра — обычная. Так что ты вполне сможешь перехватить ее после смены у центрального лифтового тамбура.

Уимон почувствовал, как у него полыхнули щеки. К такому повороту событий он был совершенно не готов и потому не нашел ничего лучшего, чем смущенно промямлить:

— Спасибо, но я сегодня не могу. У меня… занятия с Кормачевым… по истории, а потом еще тренировка с Накамурой.

Олег невозмутимо кивнул:

— Ну как знаешь.

Весь день Уимона бросало то в жар, то в холод. Жить с ощущением того, что все мечты последней недели находятся от него на расстоянии вытянутой руки, оказалось ничуть не менее мучительно, чем при полном отсутствии шансов. К вечеру, окончательно измучившись и прокляв собственную трусость, он твердо решил завтра обязательно встретить Ольгу у центрального лифтового тамбура и сказать… Вот что сказать, он так и не придумал. Поэтому когда он все-таки появился у дверей тамбура, то не смог вымолвить ничего, кроме дурацкого предложения о верхней галерее…