Проклятая звезда - Джессика Спотсвуд

Мне хочется бежать ему навстречу и броситься в его объятия, но сестра Катерина продолжает чинно шествовать по дорожке.

— Ты ведь знаком с моей сестрой Тэсс? Ей захотелось побольше с тобой пообщаться. Тэсс, это Финн.

От волнения у меня сводит живот. Как пройдет встреча двух людей, которых я люблю больше всех на свете? Мне так важно, чтобы они тоже прониклись друг к другу любовью и доверием!

— Добрый день, брат Беластра, — смущенно говорит Тэсс, спрятав руки в карманы плаща.

— Финн, — поправляет ее он. — Пожалуйста, называй меня Финн. Очень рад снова встретиться с тобой, Тэсс.

— Спасибо, что согласился с нами повидаться.

Я успела привыкнуть к тому, что нам с Финном вечно приходится прятаться, тайно встречаться в книжной лавке его матери, в нашем саду, в монастырской оранжерее. Сегодня, стоя подле Финна на виду у Тэсс и у всего мира, я чувствую странное смущение и веду себя несколько церемонно.

— Мне это в радость. — Он делает шажок мне навстречу и понижает голос: — Я слышал, что Братья инспектировали монастырь. Мне казалось, что там ты должна быть в безопасности, что как раз для этого все и затевалось.

— Безопасных мест больше не осталось. — Я смотрю через его плечо на уток в пруду и вспоминаю ужас в глазах Хоуп. — Ты слышал что-нибудь об арестованных девушках?

— Одна из них вчера умерла. Та, которая была глуповата. Они ее замучили. Боюсь, остальные тоже долго не протянут. Их денно и нощно допрашивают, не дают ни есть, ни пить, ни спать. — Тэсс придвигается ко мне поближе, и у рта Финна образуются горькие складки. — Прости… Ты близко знала послушницу, которую забрали Братья?

— Она была подругой Тэсс.

Во мне возникает острое желание обнять сестренку, но я не делаю этого, опасаясь, что она может смутиться. Тэсс закусывает нижнюю губу жемчужными передними зубами — дурная привычка, которую она переняла у меня, верный признак того, что творится неладное, — поэтому я спешу сменить тему:

— Трудно было вырваться?

Финн пожимает плечами:

— Ишида позволил мне уйти с очередного заседания Совета, чтоб я мог встретиться со своим новым боссом. А Денисов уверен, что я проведу на этом самом заседании весь день. Они ни за что меня не хватятся.

Я улыбаюсь.

— Значит ли это, что ты получил должность секретаря?

— Сегодня утром она была мне обещана. — Его карие глаза за очками серьезны, но он театрально кланяется, разряжая атмосферу. — Каково мое задание, миледи?

— Выяснить, где и когда состоится следующее заседание Руководящего Совета. — Я провожу рукой по скамейке, пальцами отслеживая ее изгиб. — Мне так мерзко просить тебя об этом.

— Я же вызвался добровольно, помнишь? И мне не терпится этим заняться, так что хватит извинений, Кейт. — Я слышу, как он произносит мое имя, и сердце, подпрыгнув, трепещет в груди. — К тому же это задание трудно назвать опасной авантюрой.

Финн выглядит несколько разочарованным, и при виде этой мальчишеской жажды подвигов мои губы помимо воли складываются в легкую улыбку. Я очень рада, что задание не слишком опасно. В конце концов, это настоящая жизнь, а не одна из его книжек.

— Денисов — член Совета. Уверен, его расписание будет мне известно. Что планирует Инесс?

— Не знаю, — признаюсь я. — Недавно она учила нас принимать облик Братьев. Может быть, она собирается выкрасть одного из членов Совета и отправить кого-нибудь из нас вместо него на заседание. На разведку. Бренна прорекла что-нибудь новое?

Финн снимает плащ и застилает им влажную скамейку. Я сажусь, пожалуй, чуть ближе к нему, чем позволяют приличия, моя нога почти касается его серых брюк. Сегодня на нем одежда члена Братства, и она ему к лицу: белая рубашка, серый жилет, черные, забрызганные грязью ботинки. Тэсс усаживается с другой стороны от меня.

— Ну… прорекла, честно говоря. — Он откашливается. — Она предсказала, что один из Братьев станет предателем и перейдет на сторону ведьм.

— Что?! — кричу я, поспешно вскакивая на ноги и чуть не растянувшись при этом на мощеной дорожке.

— Тсс. — Финн ловит меня за руку и усаживает обратно. — Она не сообщила никаких деталей. Ничего такого, по чему можно было бы выйти на меня.

Я глубоко вздыхаю. До сих пор я грудью бросалась на защиту Бренны, но как мне быть, если из-за ее пророчеств люди, которых я люблю, окажутся в серьезной опасности? Неужели Инесс с Маурой правы?

— Это слишком опасно, — начинаю я, — я не хочу…

— Тут решать не тебе, а мне. И я решил. Кое-какие слухи, кстати, и о Сестричестве ходят, — продолжает Финн.

Его веснушчатые руки сложены на коленях всего в нескольких дюймах от моих, на указательном пальце — пятно черных чернил.

— Какие слухи? — вытягивая шею, чтобы лучше видеть, требовательно спрашивает Тэсс.

— Самые радикальные члены Совета хотели закрыть монастырскую школу, но оказались в меньшинстве. Знаете, когда на голосование поставили вердикт о запрете образования для женщин, треть Совета выступила против. И монастырскую школу оставили открытой в качестве уступки недовольным.

— Можно подумать, пятьдесят образованных девушек могут что-то изменить, — резко говорит Тэсс, стукнув себя кулаком по колену.

— Фракция О'Ши считает, что могут. О'Ши заявляет, что любая цитадель женского образования непременно станет гнездом греховности. И ресурсом для потенциального восстания.

Я ехидно ухмыляюсь:

— Ну тут он не ошибся.

— Его фракция считает, что никаких исключений быть не должно и что Братство должно жестче контролировать повседневную жизнь и деятельность Сестричества. Не удивлюсь, если эта тема войдет в повестку дня Руководящего Совета.

Я недоверчиво смеюсь.

— Но как они это себе представляют? Они что, поставят своего человека во главе монастыря?

Финн снова поправляет очки.

— Именно это они и замышляют. О'Ши считает, что настоятелем должен быть кто-то из Братьев. Мол, если уж девицы получают образование, это должно происходить под контролем мужчины.

Я бормочу себе под нос несколько отнюдь не подобающих истинной леди слов.

— Нам придется каждый божий день изменять память этого настоятеля! Он же в овощ превратится.

— Или нам придется только рисовать акварельки, учить французский и штудировать Писание, — фыркает Тэсс.

— Учить французский тоже не получится. Когда во Франции женщины получили право голоса, его запретили, чтоб оградить наших впечатлительных барышень от этих врат аморальности. — Губы Финна кривятся, будто он с трудом сдерживает смех. — О'Ши противостоит Бреннан, другой член Руководящего Совета, человек совсем иного сорта, отец трех дочерей. Осмелюсь предположить, что в них-то все и дело.