Питомец - Александр Сапегин

— Скайлс! Скайлс! — на всю округу раскричалась Ирка. Быстро она адаптировалась, никакого почтения. — Скайлс!

Пришлось бросать ветки, которые я собирал для костра, и на всех парах мчаться к поляне, откуда доносился недовольный рев Лири.

Мелкая непоседа, не слушая увещеваний невольных наседок, отбивалась от девиц ручками и, горестно подвывая, заливалась слезами.

— Иго-иго! — вплеталось иногда в отчаянный рев.

Я хлопнул себя по лбу. Время к ночи, а кто-то не выполнил данного с утра обещания покатать ребенка на лошадке. Голова дырявая — забыл за дневной суетой, зато Лири не забыла и теперь требовала хлеба и зрелищ. Ириста и Лилина, прыгающие вокруг малышки, не могли взять в толк, с чего та закатила концерт по заявкам, обратившись за разъяснениями к последней инстанции.

— Иго! — завидев меня, девочка захлопнула рот, указав ручкой на стреноженных лошадей. Что и требовалось доказать.

«Ира, солнышко, покатай Лири на лошадке», — послал сообщение я.

Виконтесса буквально засветилась от радости от такого обращения (в эмоциях будто лампочку включили, там и радость, и гордость, и счастье, что солнышком назвал. Да, неслабо ее приложило.

А это что? От Лилины явственно потянуло ревностью. Ой-ой, что творится, люди добрые! Как бы не полыхнуло ненароком. Не вставайте между женщиной и ее целью, чревато. С моей нелегкой лапы я стал триединым в одном лице: вожделенная цель, помеха на пути и жертва, которой достанется за все. Тут главное — не за что достанется, а то, что крайний уже выбран и его кандидатура не подлежит обсуждению.

Чур меня, чур. Сопроводить девок до столицы да мелкую пристроить в хорошие руки. И валить от этого девичьего царства подальше, пока они меня делить между собой не начали. Чую я, что светящиеся «шнурочки» за здорово живешь не рассосутся. Натворил делов, пентюх стоеросовый. Главное, что это вообще не поддается исправлению. Пока суд да дело, ушлый колдунишка в моем лице неоднократно всячески пробовал обработать связь. Попытки разорвать узы завершились, когда обе мои гостьи внезапно загрустили и впали в слезы.

Ириста реагировала на мои потуги более бурно. От попытки долбануть по шнурку фаерболом красного цвета она пришла в ярость, от зеленого впала в меланхолию, розовый шарик впитался в светящиеся веревки, заставив дам улыбаться и о чем-то мечтательно вздыхать. Использовать черные и коричневые снаряды я не рискнул, побоялся. Еще прибьют на месте, не отходя от кассы. В эмоции жертв эксперимента я старался не лезть, благоразумно скрываясь за щитами, да и шарики не отличались размерами и мощью. Ладно, будем довольствоваться аксиомой, что отсутствие результата — это тоже результат.

— Хорошо. Лири, ты хочешь покататься на лошадке? — присела на корточки Ириста.

— Иго! — захлопала в ладошки мелкая (вымучила наконец).

Ириста сняла путы с ног смирной заводной кобылы, накинула уздечку и усадила малявку на широкую лошадиную спину.

— Иго! Цок-цок! — довольно подпрыгивала на месте Лири, одной рукой вцепившись в гриву, второй крепко держась за палец виконтессы.

Урегулировав вопрос, чешуйчатый дровосек вернулся за ветками. Лилина успела сложить костер из припасенных мною для пещеры полешек, забила в землю рогатки, сбегала к ручью за водой и повесила над пламенем котелок. По четким выверенным движениям и отсутствию суеты несложно было сделать вывод — роль служанки она исполняет не первую неделю. Некогда не очень нежные руки с жесткими мозолями от ножа и лука огрубели окончательно. Нет ничего удивительного в ошибке вожака татей. Ощупав ладони пленницы, он на самом деле принял ту за служанку, пикантных подробностей о постоянных тренировках юной баронессы никто до бандитов не доводил.

Под полными обожания взглядами Иристы, усевшейся у костра с Лири на руках, я почистил рыбу и докут — овощ, напоминающий картофель, и сварганил ушицу. Маленькая непоседа, накатавшаяся на лошадке, к тому времени уже спала, умильно посасывая палец и почмокивая губами. Уснула, даже не умываясь. Столько впечатлений за вечер: «иго-иго», фрукты, добрые тети, которые не остались равнодушны к малышке, особенно после поведанных им обстоятельств ее появления у черного рурга. Я принес из пещеры рукодельный матрасик и шкуру, заменявшую одеяльце.

После запоздалого сытного ужина вслед за Лири вырубилась Ириста. Закутавшись в плащ, она улеглась рядом с малышкой и вскоре сладко спала, посвистывая в две дырочки. Лилина и я остались полуночничать. Моя бывшая хозяйка рассказывала о себе, Империи, учебе в Магической академии, добрым и недобрым словом вспоминала жениха, грустила о доме и постоянно подводила разговор к моему сольному выходу по дороге к утесу.

Я поведал слушательнице малоизвестные или совсем неизвестные ей эпизоды из жизни в отцовском поместье, опустив тему и подробности интрижки Миражаны с принцем Борухом (незачем ей об этом знать), зато акцентировал внимание на маге, нанявшем мальчишек, и коктейле из зелий, ставшем причиной взрывного роста и нынешнего облика бывшего мелкого питомца. Здесь я ничего скрывать не стал, подробно описав побег и последующие приключения. Касаемо нетипичного состояния Иристы и вспышки магии делал круглые глаза и шел в отказ: не был, не состоял, не участвовал. Сам не знаю, как получилось. Я не я и кобыла не моя. Чуялка, развившаяся в нездоровую паранойю, советовала повременить с выкладыванием козырей на стол. Зато сам бросал прозрачные намеки: мол, рурги — существа магические, значит, как показывают недавние события, магией мы владеем. А что такое магия в руках необученного мага? Это термоядерная бомба в лапах обезьяны, правда, при общении с Лилиной пришлось заменять бомбу на арбалет с замагиченным болтом.

Не могла бы любезная хозяюшка поделиться мудростью веков и преподавателей имперского образовательного учреждения, вещал я. Ах, как прекрасно было бы припасть к источнику знаний! О многом я не прошу, смиренно надеясь, что меня научат паре-тройке элементарных заклинаний. Раз Лилине не спится, так зачем откладывать учебу в долгий ящик? Я всей душой готов внимать.

— Хорошо, — сдалась Лилина, взяла веточку и подцепила ею из костра пышущий жаром уголек. — Смотри, это не простой уголек. Это огонь.

Она взяла уголек в руку, прикрыла глаза и разжала кулак. Над угольком выросли полуметровые, плюющиеся искрами языки пламени. Полюбовавшись на завораживающий танец первородного огня, Лилина кинула уголек обратно в костер и отряхнула руку.

— Огонь живет в каждом из нас, в каждом живом существе. Не стоит его бояться. Когда ты находишь и пробуждаешь пламя внутри себя, тебе на короткое время становится не страшен никакой пожар. Держать внутреннее пламя долго нельзя, иначе существует опасность вспыхнуть самому и сгореть по-настоящему. У нас на занятиях случалось подобное. Наставники не всегда успевали оказать помощь и вывести из транса… Кучка пепла — все, что остается от человека, но данный урок является одним из основных этапов в обучении контролю по пробуждению и управлению стихиями. Главные из них — огонь, вода, земля, воздух. После освоения первого этапа начинают преподавать методы контроля и направления маны. Смотри, Скайлс: вот огонь в костре и из уголька. Он живой! Ест, растет, дышит, умирает. Ты ведь умеешь настраиваться на ментальное общение с людьми. Настройка на стихию напоминает ментальный контакт. Сконцентрируйся, найди тепло внутри себя и протяни мост от него к живому пламени костра. Почувствуй между ними родственную связь. Теперь пламя горит внутри тебя. Раздуй его, потом выпусти наружу. Не получается? Не отчаивайся. Ни у кого не получается с первого раза. До утра времени много. Тренируйся.