Пасынки безмолвия - Андрей Фролов

«Уважение к корпатрицианту! Просьба: не причиняйте вреда этим скуднодухим, – протранслировал оператор, немало удивив Селиванова. – Они были безобидны и не доставили неудобств. Ходатайствую о выпуске на волю».

Артемидий, отдернув пальцы, нахмурился. Он не хотел, чтобы владелец квартиры прочитал недоумение, окружившее его логос. А оно присутствовало, и весьма яркое. Петрос мог не знать, что Сорокин выиграл в Лотерею. Но все равно демонстрировал сочувствие к существам, оружием угрожавшим его семье, силой заставившим привести их в дом, вооруженным и опасным. Это настораживало.

Корпатрициант активировал общий канал групповой связи. Распорядился поднимать парализованных животных и нести в машину на парковке.

Петрос тем не менее снова протянул руку – настойчиво, непреклонно.

«Желание информированности: каковы дальнейшие действия с пленниками?»

Мужчина хмурился и кусал губу, а его логос полыхал терракотовыми нотками сострадания и жалости. Иного подтверждения заподозренному синдрому и не требовалось.

«Транспортировка в «Голиаф», – ответил ему Артемидий, начиная раздражаться от неуемного любопытства бывшего заложника. – Имею намеренье провести показательное награждение перед советом высших корпатрициантов и средствами массовой информации».

«Обе особи?» – Изумление Петроса было неподдельным, что еще сильнее поразило Селиванова.

«Несомненно, – протранслировал он, уже не пытаясь скрыть возмущения своего логоса. – Особь мужского пола выиграла в Лотерею и скрывалась от награждения. Самка является сообщником, автоматическое вручение дополнительного «оранжевого билета». Уважаемый инженер, потеря памяти в сфере правил Игры Равновесия?»

Он уже собирался надеть перчатку, но затем передумал и снова коснулся пальцев инженера.

«Собирайтесь. Вы отправляетесь с нами».

«Какова необходимость?» – теперь изумился Петрос, причем на периферии его подавленного логоса полыхнула корона страха и подозрительности.

На это корпатрициант не ответил.

Отдалился, надел перчатку, поудобнее перехватил винтовку. Он не собирался отчитываться перед неудачником, допустившим проникновение двух недочеловеков в самый центр Новосибирска. А еще что-то подсказывало Селиванову, что за время общения с синантропами оператор № 53 успел позабыть, на чьей стороне он находится. Это предположение тоже требовало проверки…

Дионисий взвалил на плечо полусонную самку. Загудели мышечные усилители, встроенные в охотничий костюм, под ногами хрустнуло стекло. Бродов, первым покинув квартиру, нес на плече безвольного победителя Лотереи, доставившего команде Артемидия так много хлопот. Впрочем, хлопот приятных.

Сам корпатрициант, многозначительно указав Петросу на выход, последовал за ним.

На прощание мужчина коснулся супруги, еще не окончательно пришедшей в себя, отправив ей что-то обнадеживающее и успокаивающее. Та закивала, но неуверенно и нервно, словно находилась под воздействием тревожной адреналиновой феи.

Клеоника, как и во время короткого штурма, замыкала шествие. И даже вернула на место дверь, чтобы сцена побоища не была заметна с лестничной площадки.

В подвал спустились на грузовом лифте, вместившем пятерых человек с их опасной ношей.

Все это время Артемидий внимательно наблюдал за инженером. Но кроме тревоги и шоковых протуберанцев, вызванных атакой членов жюри, дистанционно ничего уловить не мог. Следопыт же, способная помочь в расшифровке настроения, сейчас была плохим помощником: женщина едва держалась на ногах.

Под недоумевающими взглядами случайной семейной пары, только что припарковавшей личный легковой болид, процессия погрузилась в серебристый корпоративный фургон. За руль, как и по дороге в жилой квартал, забрался Дионисий. Рядом умостилась Клеоника. Нелюди были сгружены бок о бок на бортовую скамью, за ними чутко следил сидящий рядом Леонидас. Сам Артемидий, наконец-то снимая шлем и отключая половину боевой электроники костюма, опустился напротив трофеев.

С любопытством, присущим настоящему ценителю фауны, Селиванов уставился на спутницу Сорокина, неожиданно вступившую в Игру. Любопытный экземпляр, определенно симпатичный, хоть и не лишенный присущих недолюдям недостатков. Узкий лоб, слишком широкие бедра для выведения потомства в примитивных условиях, чрезмерно большие уши. Но с точки зрения обитателя Кольца – того же победителя, например, – пленница наверняка считалась привлекательной. Вероятно, в свое время она даже являлась доминантной особью. Что же вытолкнуло ее из стаи? Проигрыш более сильной скуднодухой и изгнание, распространенное в дикой природе?

Интересно, каким образом она оказалась втянута в Лотерею и в пособничество беглецу? Неужели тот успел все подготовить, связавшись с сообщницей, едва узнал новость по радио в своем рыночном лотке? Или с момента подачи заявки у молодого недочеловека был припасен запасной план на случай получения «оранжевого билета»? Такая версия вызывала немало сомнений, ибо в дальновидность палеоантропов Селиванов верить отказывался напрочь.

Таинственная самка была одета в черную, маслянисто поблескивающую куртку. Заметив наушник, выглядывающий из ее нагрудного кармана, корпатрициант потянулся вперед. Замер, остановив пальцы в считаных сантиметрах от груди. Посмотрел в распахнутые серые глаза.

Помощница Сорокина выглядела кроткой и безвольной. Словно смирилась с ожидающей участью, перепоручив себя несладкой судьбе. Но Артемидия обмануть все равно не могла – тот хорошо чувствовал, как пульсирует и плюется ее убогий логос, хлеща вокруг липкими щупальцами злости и раздражения. Хищница затаилась, пытаясь усыпить бдительность царя природы. Но просчиталась: ни отпускать ее, ни ослаблять путы Селиванов не собирался. Потянулся чуть дальше, выдернув из кармана плоский коробок музыкального проигрывателя.

Самка не шелохнулась, живыми оставались только ледяные глаза.

Во-первых, она все еще не могла двигаться после удара тазером. Во-вторых, оцепенела в показном послушании, рассматривая человека спокойно и с долей понимания. Артемидий вынул наушник из ее кармана. Приложил к левому уху, наугад включил примитивное цифровое устройство, прислушиваясь. И если первые аккорды не вызвали отторжения или неприязни, то уже через несколько секунд в динамике вдруг ударила бас-гитара, и он поморщился.

Музыка, которую слушали в Периметре, ужасала так же, как образ жизни пустышечников. Написанная без учета степеней влияния на нервную систему и геном. Опасно устаревшая. Она вот уже тысячи циклов оставалась так называемым искусством ради искусства, с бессвязной речью солистов, крайне редко поющих о чем-то осмысленном. Но еще чаще представала полной нелепицей, набором рифмованных абстракций, чье пагубное воздействие на мозг было известно даже ребенку…