По чужим правилам - Светлана Тулина

— … ДИНЬ-ДОН…

Девочка играла с неваляшкой вот уже трое суток.

Не отрываясь от этого милого занятия ни на минуту.

Это — нормально, да?!

Вот уже трое суток милая детская считалочка, прерываемая мрачным ДИНЬ-ДОНОМ, непрерывно транслировалась по внутренней связи — внятно, отчётливо, ритмично.

И ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ГРОМКО…

— … ВЫ-ШЕЛ-ЗАЙ-ЧИК-ПО-ГУ-ЛЯТЬ…

Как ей удалось добраться до динамика и намертво закоротить его — один оракул знает. Психи — они иногда очень изобретательными бывают. И продуманными настолько, что любой нормальный человек ошизеет.

— … ДИНЬ-ДОН…

Просто с ребёнком Марк Червиолле-Енсен ещё бы справился. С трудом и внутренней дрожью — но справился бы. С просто психом — тоже. Ценою множества седых волос и безвозвратно сгоревших нервных клеток, но сумел бы, поскольку дело и раньше имел. Если вести себя с ними, словно с корзиной тухлых яиц, то есть до чрезвычайности нежно и аккуратно, то это срабатывает. Главное — не называть их психами. И обращаться, словно они самые обычные люди, и вся шизня ихняя — вполне нормальное человеческое поведение.

Но — ребёнок, плюс девочка, плюс самого паскудного вида, плюс ещё и сумасшедшая…

Четверо на одного — это уж слишком.

— … ВДРУГ-О-ХОТ-НИК-ВЫ-БЕ-ГА-ЕТ…

Вот уже трое суток Марк Червиолле-Енсен боролся с превосходящими силами противника.

И, разумеется, проигрывал…

Поначалу он пытался просто вырубить динамик, но так и не сумел даже понять, в чём там, собственно, дело. А сегодня от отчаяния и вообще спалил. А заодно и перепортил половину следящего оборудования, автомеханику на две недели работы.

— … ДИНЬ-ДОН…

Он пытался усыпить её саму.

Поначалу — словами и лаской. Потом — подкупом. Потом — угрозами и силой. И, наконец, уже впадая в мрачные глубины отчаяния и начиная понимать тщетность и суету жизни вселенной вообще и его, Марка Червиолле-Енсена, в частности, — при помощи химии.

— … ПРЯ-МО-В-ЗАЙ-ЧИ-КА-СТРЕ-ЛЯ-ЕТ…

Но девочка ещё раз подтвердила диагноз, проявив свойственную всем психам предусмотрительность, и диагност тоже оказался заблокированным.

— … ДИНЬ-ДОН…

Он пытался не обращать внимание…

В конце концов, он же спал в общежитии для студентов под вовсю работающий тивизор или даже при проведении дискотеки на первом этаже, а это что-то да значит, поскольку звукоизоляцией стены студенческой общаги не страдали отроду.

Но и эта затея была обречена на провал, поскольку мощность и тембр динамика внутренней связи были специально рассчитаны опытнейшими специалистами таким образом, чтобы быстро и эффективно разбудить даже спящего после недельного запоя сурка.

— … ПИФ-ПАФ-ОЙ-ЁЙ-ЁЙ…

А сегодня утром он окончательно убедился, что и сам сходит с ума.

Забавно, но это его почти не испугало.

— … ДИНЬ-ДОН…

Ох уж это музыкальное ДИНЬ-ДОН… Тембр действительно самый пакостный. Под такой не поспишь, хоть тресни. Даже если уши зажать. Даже если подушкой накрыться…

— … У-МИ-РА-ЕТ-ЗАЙ-ЧИК-МОЙ…

Гомер врал!

Не видел Одиссей никаких сирен. А если бы видел — только бы его самого и видели, поскольку никакие восковые пробки в ушах против ЭТОГО не помогают, разве что приглушают слегка, но всё равно — слышно…

Марк Червиолле-Енсен знает.

Пробовал.

— … ДИНЬ-ДОН…

Марк вцепился зубами в воротник форменной куртки.

Потянул.

Материя не поддавалась, и он дёрнул, зарычав. Потом дёрнул ещё раз. Всхлипнул. Выплюнул изжёванный воротник.

— … РАЗ-ДВА-ТРИ-ЧЕ-ТЫ-РЕ-ПЯТЬ…

Сегодня утром он попытался опять включить тиви.

Он пытался это сделать ещё вчера, но вырубил сразу же, как только услышал первую фразу.

— … ДИНЬ-ДОН…

А поначалу вроде бы ничто не предвещало кошмара. Шёл какой-то фильм. Красивый такой фильм, синее море, небо безоблачно, яркое солнце в воде отражается… (Хм-м?.. Ассоциации странные… Ладно, проехали).

Синее море, белый пароход…

Пароход действительно был белым. Правда — не пароход, а изящная древняя яхта, ещё моторная, с убранными по случаю слабого ветра парусами. Старинная, даже без антигравитационого покрытия. И сделанная, кажется, из дерева. То ли фильм в стиле ретро, то ли наоборот — последний писк моды

— … ВЫ-ШЕЛ-ЗАЙ-ЧИК-ПО-ГУ-ЛЯТЬ…

На ослепительно белой палубе под парусным тентом сидела молодая женщина в белом костюме.

Сидела, облокотясь на лёгкий белый столик, покачивала белой туфлей на стройной ноге, щурила на солнце тёмно серые глаза. Потом обернулась на звук шагов, посмотрела оценивающе и насмешливо прямо в камеру, изогнула капризно красивые яркие губы.

— … ДИНЬ-ДОН…

— Капитан Енсен, сделайте глупость… Ради меня…

Марк Червиолле-Енсен, действительно дослужившийся в медицинском корпусе до субкапитана, взвизгнул и отскочил от тиви, выдернув провод. Потом нашёл в медкаталоге индекс неразбавленного спирта и выпил полстакана залпом.

— … ВДРУГ-О-ХОТ-НИК-ВЫ-БЕ-ГА-ЕТ…

Он вообще-то не пил. Совсем.

Поэтому после третьего стакана, уже практически утром, сумел себя убедить, что ему просто показалось.

Вернее — послышалось.

Эта сероглазая женщина в белом совсем не то говорила.

Или произошло какое-то дурацкое совпадение — ну ведь бывает же, в самом-то деле!

Правда, для того, чтобы решиться снова включить тиви, понадобился ещё один стакан.

— … ДИНЬ-ДОН…

Шёл боевик, на экране не наблюдалось ни синего моря, ни белой яхты. Рушились здания, взрывались машины, падали тут и там трупы, пули чирикали, словно весенние птички. Пробежал, отстреливаясь, какой-то раненый парень. Короче, Марк совсем было успокоился.

А потом появилась ОНА…

— … ПРЯ-МО-В-ЗАЙ-ЧИ-КА-СТРЕ-ЛЯ-ЕТ…

Эта.

В белом которая.

Замотала головой, заломила руки, закричала отчаянно:

— Енсен, Енсен, мы погибли!..

Правда, сейчас она была уже вовсе не в белом, но какая, к дьяволу, разница, если это точно была она?!!

Марк разбил экран каблуком ботинка.

Он не закричал — голоса не стало.

— … ДИНЬ-ДОН…

Сумасшествие, выходит — штука острозаразная…

— … ПИФ-ПАФ-ОЙ-ЁЙ-ЁЙ…

Марк Червиолле-Енсен посмотрел на себя в маленькое зеркальце, закреплённое над погасшим пультом.

И увидел мерзкую небритую рожу маньяка-убийцы с красными мутными глазами и стекающей из угла перекошенного рта слюной.

— … ДИНЬ-ДОН…

Марк Червиолле-Енсен посмотрел вокруг.

И увидел развороченные останки двадцать восьмой станции, явно свидетельствующие о нападении пиратской эскадры и десятка хорошо вооружённых и мастерски обученных диверсантов-террористов.

Посмотрел на выведенный из строя диагност, испорченные динамики, погасший пульт, сломанную кофеварку.

Кофеварка оказалась последней каплей.

— … У-МИ-РА-ЕТ-ЗАЙ-ЧИК-МОЙ…

Марк Червиолле-Енсен вздохнул и сдался.

По захламленному коридору прошёл к медотсеку, разблокировал двери, потянул на себя створки.

Спросил устало:

— Чего ты хочешь?

Девочка толкнула пальцем неваляшку, издав очередное мерзкое ДИНЬ-ДОН. Подняла кукольную головку. Из-под серебристой чёлочки оценивающе смотрели кукольные глаза, прозрачные мёртвые пуговки цвета имбирного эля.

Марк Червиолле-Енсен содрогнулся.

Глаза моргнули. Сощурились. Кукольные губки сложились бантиком. Голосок был невыносимо капризен:

— Шлюпку.

Станция Кляйн

Теннари

На Станции Кляйн Теннари задержался несколько дольше, чем рассчитывал.

Тут так и хочется ещё разок недобрым словом помянуть полторы сотни орущих, неугомонно скандалящих и чертовски изобретательных личностей несовершеннолетнего возраста, но поминать их недобрым словом было бы несправедливо, поскольку именно в данном конкретном случае они-то как раз были абсолютно не причём.

Виновата оказалась профессиональная вежливость.

А детишки вели себя как раз-таки на редкость приятно. То ли притомились за растянувшуюся на почти что сутки дорогу, то ли израсходовали все тщательно приготовленные пакости залпом, в самом начале. То ли подействовала отвлекающим фактором незапланированная остановка у Двадцать Восьмой медбазы со всеми сопутствующими обстоятельствами — ещё бы! Такое приключение не каждый год случается, то-то остальные обзавидуются!..

Да и конец пути — это всегда гораздо легче, чем начало. В профильные лагеря Астероидов детей распределяют компактными группками по десять-пятнадцать человек, и каждую тут же подхватывают персональный воспитатель с помощником-стажёром из старших практикантов, размещают группами ещё при посадке, никакой путаницы или давки. Спрятаться на катере тем, кто полёт продолжить желает, практически негде, так что и с этой стороны никаких неприятностей — сколько принял на борт в порту Хайгона, столько и сдаёшь с рук на руки, тютелька в тютельку… С шестой группой, правда, небольшая заминка вышла, пока документы сверяли, но и то ненадолго. Сверили, отметились, и всё. Долго, что ли?..