Как продать душу: Краткое руководство для светской львицы - Кэтлин О'Рейли

Терпеть не могу больницы. Да и за что их любить? Меня просто трясет от запаха лекарств, стерильного белого цвета и сплошь желтушных лиц Меган сразу же отправили на обследование, что явно не к добру. Ее отец должен ближе к ночи приехать из Хэмптонса, а пока придется ей довольствоваться обществом Коварной Ви. Мегс возьмет из моих рук кружку куриного бульона так же, как совсем недавно взяла стакан воды.

Медсестры и врачи, уткнувшись в истории болезни, так и снуют по коридору. Скорость бешеная, отловить кого-нибудь просто нереально. В приемном покое, где я дожидаюсь информации о состоянии Меган, храпит, раскрыв рот, какая-то старушенция, а субъект средних лет странно на меня поглядывает. Не самая приятная компания.

В ожидании проходит три часа. Я уже никакая, а кофе просто отвратительный. Наконец удается прижать к стенке медсестру.

— Чем могу помочь? — лепечет девушка.

Рэтчед-сан — крохотная азиатка. У нее скверный цвет лица и не менее скверные очки — огромные «кошки» по моде пятидесятых.

— Я привезла Меган. — (Фамилию опустим — мы же договаривались.) — Скажите, сколько еще нам с ней здесь торчать?

— Вы торопитесь на вечеринку?

Медсестра начинает хохотать. Интересно, часто она практикует баловство с закисью азота? Впрочем, новая, улучшенная версия Ви оставляет свои догадки при себе.

— Мне просто нужно убедиться, что с Меган все в порядке.

— Вы ее родственница?

— Да, мы сестры.

— Предъявите документ, удостоверяющий этот факт.

Я сверлю глазами сестру Рэтчед. Черт, будь я на третьем уровне, она бы у меня мигом раскололась.

— Знаете, у меня в водительских правах генеалогическое древо как-то не помещается.

— Не хамите, мисс, а то не стану вам помогать.

Я начинаю препираться, соображаю, что это не в моих интересах, и предъявляю паспорт.

Сестра Рэтчед даже не смотрит.

— Подождите еще минут сорок. Потом можете пройти к вашей сестре. Сейчас у нее врач.

— Скажите, она потеряла ребенка?

Я стараюсь выражать сожаление, но для этого не следовало употреблять слово «потеряла». Я едва не кричу: «Пожалуйста, пожалуйста, скажите, что потеряла! Тогда геморроя будет намного меньше!» Вот так, думаю я, и закончится карьера Ви — Вербовщицы клиентов. Пусть теперь Шелби старается. Если ребенок Люси уничтожен, Земля может спокойно продолжать вертеться, а я наконец умою руки и отправлю мамулю обратно во Флориду. Если не принимать во внимание душевную драму Мегс и собственное неминуемое сошествие во ад, сценарий весьма неплох.

— Я не уполномочена давать такую информацию, — говорит Рэтчед-сан. — Сами спросите свою сестру.

— Говорите, минут через сорок?

— Да, минут через сорок. Может, через час.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Я торчу в приемном покое еще два часа. По телевизору идет «Судный день». Ненавижу это шоу. Попытки переключиться на что-нибудь другое не имеют успеха. Видимо, врачи специально, для промывки мозгов родственникам, настраивают телевизоры на судебные процессы.

Наконец Рэтчед-сан сообщает, что я могу увидеть сестру.

— Не прошло и полгода, — бурчу я.

Кошачьи очки Рэтчед-сан сползают с носа, что можно расценить как китайский эквивалент фразы «А не пошли бы вы…». Впрочем, у меня нет ни малейшего желания толкать эту узкоглазую на тропу Хошимина. Напротив, я должна успокоиться сама, чтобы успокоить Меган.

На больничной кровати Меган кажется совсем девочкой. Лицо практически слилось с наволочкой. Меган сидя смотрит Си-эн-эн. У меня сжимается сердце. Я-то думала, выкидыш — это ерунда. Я ошибалась.

— О, да у тебя тут нормальные каналы ловятся!

Я усаживаюсь на белый пластиковый стул. Не бог весть какие удобства, но хоть на соседней кровати никто не торчит. В любом случае лучше, чем приемный покой.

— И палата отдельная. Ты неплохо устроилась.

— Еще бы. Просто отель «Риц».

Меган демонстрирует чувство юмора. Уже хорошо. Умница.

— Как ты себя чувствуешь?

Меган внимательно смотрит рекламу, просто ловит каждое слово. Что бы это значило? Наконец она выдавливает:

— Нормально.

— А что с ребенком?

Тут Меган жмет на пульт, экран гаснет, и прогноз погоды остается под вопросом.

— Тебя-то почему это интересует?

— Мне так жаль, Меган. Ты очень славная. За что тебе такие страдания? У тебя выкидыш? Я правильно поняла?

Меган откидывает голову, глаза наполняются слезами.

— Что-то у тебя голос слишком довольный.

Ну да, у меня довольный голос, но ведь и причина есть. Этот ребенок наделал бы дел. Меган сама бы не обрадовалась, не говоря уже об остальных, пока одушевленных субъектах. (Информацию об Апокалипсисе я почерпнула из четырех «Оменов». И лучше обойтись без пятого.)

— Меган, ты еще молодая. У тебя вся жизнь впереди.

Нелегко одновременно сочувствовать и нести жизнеутверждающую чушь.

— Выкидыша не было — это так, просто чтоб ты не обольщалась.

Блин.

— Но…

Меган переходит на шепот, голос ее дрожит. Я тут же забываю о спасении цивилизации. Пусть спасаются как могут, а у меня есть подруга, и ей нужна моя помощь. Впрочем, я уже и так постаралась — представила Меган дьяволу.

— Так в чем дело?

— Врачи ничего не могут понять. Плод отторгается, а почему — неизвестно.

— Меган, ты, главное, думай о хорошем, и все будет в порядке.

Звучит глупо, но все же в данной ситуации лучше, чем сообщение: «Меган, ты носишь ребенка Сатаны, поэтому пусть уже он отторгается».

Волосы у Меган поблескивают. Золотистые блики — самое яркое, что есть в палате.

— Ви, я хочу побыть одна.

Я тщетно ищу слова утешения. Я на втором уровне. Я на раз наколдую цацки от Картье и платье от Армани, но не в состоянии сделать так, чтобы Меган родила нормального ребенка.

— Меган, если я могу хоть чем-то тебе помочь…

— Ни черта ты не можешь помочь. Я бы все отдала, лишь бы сохранить этого ребенка. Когда я обнаружила, что беременна, я подумала: наконец-то жизнь обретет смысл. Наконец-то кто-то будет меня любить просто за то, что я есть. Мне будет с кем гулять в парке и смотреть на голубей…

— Если хочешь, будем смотреть на голубей вместе, — предлагаю я нетипично мягким голосом.

Меган поднимает глаза. В них мировая скорбь.

— Ви, ты сама себя обманываешь. Тебя же интересуют только звезды. Бог знает что у тебя на уме. Я до сих пор не пойму, почему ты со мной заговорила тогда, в салоне красоты. С тобой было приятно пообщаться, но ты и сама знаешь: мы разные люди.

Я молчу, потому что Меган абсолютно права. Но это-то мне и не нравится. Вот интересно, до продажи души хотелось бы мне гулять с Меган по парку? Вряд ли.