Преданный друг (СИ) - Юлия Леру

я могла бы поверить. Так что я все же я постаралась сделать, как она мне посоветовала, и перестала морочить голову себе и другим, выдумывая то, чего нет. Помогли звонки Олежке — через день, как и в прошлый раз, — работа и ремонт, который я неожиданно затеяла с таким рвением, что удивила и маму, и себя.

Но Олежке на самом деле нужен был свой угол — свое место, как сказала Кира. Я хотела, чтобы мой сын вернулся сюда не в гости к бабушке, а уже по-настоящему домой.

— Сервант передвинем сюда, к выходу, — разглагольствовала я за ужином, представляя себе, как здорово будет смотреться на стенах цвет зеленого чая. Кирина яблочная кухня меня прямо-таки вдохновила. — Уголок уберем, а вместо него поставим стол и стулья, тоже зеленые. Куплю шторки яркие, оранжевые, например, чтобы контраст был… да я нам тут такую красоту наведу!

Мама, слушая меня, качала головой.

— Ну ты и деятельная стала у меня, поглядите-ка. Ладно, обои, но уголок еще хороший, куда ты его собралась.

— Мам, да я на этом диване с пятого класса сидела, — напомнила я. похлопав по продавленной обивке. — Он уже старый. Ремонт надо, не спорь. Давно ведь не делали.

— Да уж лет десять, — сказала мама, оглядев кухню и вздохнув. — Все собирались с отцом.

Мы помолчали, думая о папе и вспоминая его, каждая по-своему. Но мама знала, что я права. Ремонт действительно был нужен.

В их спальне, которая в последние месяцы стала только папиной спальней, до сих пор витал этот узнаваемый запах больного человека, и его впитали и палас на полу, и ковер на стене, и, казалось, даже шторы. Обои кое-где пожелтели от солнца, линолеум потерял цвет. У старого шкафчика в кухне не закрывалась дверца, а тяжелую темно-коричневую стенку давным-давно пора было выбросить или отдать малоимущим.

— Думаешь, успеем за месяц? — спросила мама.

— Успеем, — сказала я уверенно. — Ты только с обоями в зале и прихожей мне помоги, а все остальное я сама.

— И мебель сама? — поразилась она.

— Конечно. Были бы деньги, а мебель сейчас доставляют и собирают, — махнула я рукой. — Это не проблема.

— Можно дядю Борю Туманова попросить, — предложила мама. — Он рукастый.

— Дядю Борю я уже попросила. В воскресенье мы с ним едем за обоями и краской в Бузулук, — сообщила я.

Мама хлопнула себя по коленям и засмеялась, глядя на меня с неподдельным изумлением.

— Когда успела?!

Я только улыбнулась и пожала плечами.

В воскресенье я и Тумановы отправились на Бузулукский рынок. Тетя Лена с дядей Борей ехали за рассадой, Юстина намеревалась приодеться, а я отправилась по своим делам, договорившись встретиться с ними через час. Но уже через полчаса, нагруженная обоями, подушкой для Олежки и новой скатертью, я плелась к стоянке и думала о том, как скоротать время.

Стол и стулья для кухни, красивые, новенькие, зелененькие, мне должны были привезти домой уже во вторник вечером. Две кровати — для меня и мамы — приедут в воскресенье. Олежкина — на следующей неделе, чтобы у нас было время разобрать и вынести стенку из зала и поклеить обои.

Мой сынок так обрадуется, когда увидит на стене обои с космическими ракетами! Я улыбалась уже при одной мысли о том, как радостно Олежка завопит.

— Смотри-ка, ты вся прямо светишься, — заметил неизвестно откуда взявшийся Никола Жерех, догоняя меня, и, как обычно, по интонации не было понятно, насмешка это или просто констатация факта. — Давно тебя такой не видел.

— Готовлю сыну сюрприз, — поделилась я, чуть приподняв пакет, когда Жерех зашагал рядом. — Хочу закончить весь ремонт к его приезду… вот, представляю, как он порадуется.

— Домой на чем? — осведомился он. — А то айда со мной, если все купила, я как раз еду.

— Ладно, — сказала я. — Спасибо, Никола. А то бы мне еще тут торчать неизвестно сколько, пока Тумановы вернутся.

— Ох, Зиновьева, тебя послушать — не иначе как от смерти спасаю, — отмахнулся Жерех. — Не на себе же повезу.

Я промолчала.

— Я в конце месяца на север уезжаю, прощаться придешь? — спросил он неожиданно, когда мы уже вышли с территории рынка и направлялись к стоянке. — На озере посидим, шашлыки пожарим, водочки попьем. Ковальчука пока не звал, но, слышал, вы с ним теперь типа друзья…

Слышал? Это кто же о нас такое сказал, не Наиля же?

Я скосила на Николу глаза, но это было все равно, что смотреть на аверс монеты в попытке угадать чувства изображенного там профиля.

— Надолго уезжаешь?

— Если дело выгорит, навсегда. Предложили работу. У брата отца открывается фирма, нужен юрист.

Вот и Жерех отсюда убегает. Была какая-то ирония в том, что люди рвались из деревни, а меня наоборот, тянуло сюда со все большей силой.

— Где-то в большом городе? — спросила я, пытаясь припомнить хоть что-то из северных городов кроме Новосибирска и Сургута.

— Нет, как раз таки в маленьком, — сказал Никола, на ходу доставая из кармана ключи от машины и крутя их в пальцах. — Двадцать с чем-то тысяч населения. Север ЯНАО. Город Зеленодольск.

— Я не слышала о таком, — призналась я.

— Я и сам не слышал, — отозвался он уже коротко, явно заканчивая лирическое отступление. — Так что, придешь? В следующую субботу. Ты по субботам, я знаю, не трудишься.

— Если будет Эмилия… — начала я, не намереваясь притворяться, что Жерех не был свидетелем моего позора, но тут он поднял руку, помахал кому-то и рявкнул так, что у меня заложило уши:

— Э, Ковальчук! Здорово!

Почти тут же я и сама увидела спрятавшуюся за пикапом Николы машину Егора — как будто наткнулась вдруг посреди лета на снежный сугроб, или на пляж с горячим песком посреди зимы.

Сам Егор стоял у открытого багажника и укладывал туда пакет с покупками… и, услышав рев Жереха, повернулся к нам.

В воскресенье в Бузулук на рынок съезжалась, казалось, вся наша деревня, и было крайне трудно не столкнуться с солнечногорцами в людской толчее или на стоянке, как я только что не столкнулась с Николой, но Егор наверняка был здесь с матерью и Наилей. Я не знала, выдержу ли я зрелище их счастливой троицы, пройду ли невозмутимо мимо — а может, набравшись храбрости, все-таки найду в себе силы заступить Ульяне Алексеевне дорогу и все-таки вынудить ее поздороваться со мной.

Или даже спросить открыто, почему всю неделю, проходя мимо, она делала вид, что меня не знает, — и пусть мама Егора придумывает вежливые оправдания, пока ее хорошо воспитанный сын стоит рядом.

Я почти