Код Шекспира - Джон Андервуд

В елизаветинской Англии не было своих Ф. Ли Бейли,[75] как и помилований в последнюю минуту. После того как дело передавалось в Звездную палату, оставалось лишь выяснить, какой будет смерть обвиняемого: виселица, сожжение, утопление, четвертование или же обезглавливание. Ричард Бейнс, которому не противостоял адвокат, просто перечислил все, что хотел услышать архиепископ Уитгифт, который получил полное право вынести смертный приговор Кристоферу Марло. Джейку пришло в голову, что Ричард Бейнс мог бы успешно выступать на американском радио или даже стать политиком, если бы жил в наше время. Или из него получился бы радикальный имам. Джейк сделал пометку, чтобы не забыть вставить эту мысль в следующую статью, которая уже начала формироваться у него в голове.

Продолжив поиск, он нашел подтверждение словам Мелиссы, которая говорила, что аналогичные обвинения выдвигались против рыцарей-тамплиеров. Практически слово в слово они были взяты из религиозных трактатов того времени, озаглавленных «Падение позднего арианизма», в особенности из «Книги богохульств», о которой Марло однажды упоминал, когда писал «Доктора Фауста». Смысл здесь в том, что Марло читал книгу, чтобы использовать ее в работе (что он и признавал), из чего сделали вывод, что он, «должно быть», верил в то, что там написано.

«В некотором смысле похоже на Патриотический акт, — мрачно подумал Джейк. — С таким же успехом можно было сделать вывод, что если у Шекспира на столе лежала пьеса, то он, „должно быть“, ее написал».

Тут Джейку в голову пришло, что издатели Первого фолио могли прийти к аналогичному заключению по той же причине.

Таким образом, к концу мая 1593 года «смерть» Кристофера Марло стала практически неизбежной.

Но что послужило непосредственной причиной смерти? И тут дознание выглядело как-то странно. Конечно, как только Джейк вник в проблему глубже, он обнаружил среди разных биографий в Интернете, что даже тем медицинским утверждениям, которые упоминаются в дознании, верить нельзя. Он нашел ссылку на книгу доктора Сэмюеля А. Танненбаума «Убийство Кристофера Марло», написанную в 1928 году. Танненбаум собрал мнения ведущих нейрохирургов того времени, и все они согласились, что такого рода рана, какую якобы нанес ножом Фризер Марло, не могла стать фатальной. Королевский коронер написал, что она привела к «немедленной смерти». Тем не менее на месте преступления практически не обнаружили крови, из чего следует, что артерии не были задеты (а значит, удар не мог быть смертельным), или в комнату принесли уже мертвое тело, как предположила Мелисса.

Джейк вдруг понял: если бы эти трое умели лгать лучше, правда была бы утеряна навсегда.

Итак, теперь все ясно. Кит Марло с помощью тех, кто был заинтересован в его спасении, сделал то, что должен был сделать. Просто сбежать из Англии — а ему такую возможность предоставили — было бы безумием: шпионы церкви выследили бы его даже на краю земли и убили бы. Возможно, это сделала бы та же самая троица.

«Хороший сюжетный ход для романа, — подумал Джейк. — Дважды быть убитым одними и теми же людьми».

Но если Кит официально считался мертвым, он мог продолжать писать в ссылке, не опасаясь, что его найдут. Лучшее и единственное решение. Он был тем самым поэтом, написавшим великие сонеты. Стоит ли удивляться, что жители Стратфорда цепляются за официальную версию смерти Марло с упорством ребенка, не отдающего свой рожок, — у них есть на то причины. Как сказала Мелисса, если Марло остался в живых, дело Шекспира получало смертельную рану. По какой другой причине мысль о том, что человек, придумавший специальные эффекты в могучем «Тамерлане», человек, живший театром, мог имитировать свою смерть, станет вызывать такое ярое неприятие? Почему ученые вроде Десмонда Льюиса и его партнера подверглись таким нападкам?

Отчет коронера был подписан благородным Уильямом Денби, коронером королевы. Из чего можно сделать вывод, что кто-то положил отчет на стол Денби, чтобы тот поставил на нем свое имя. Как и многое другое, вызывающее теперь сомнения, нельзя утверждать, что отчет составил он сам. Или что он хотя бы его читал. Нет ни малейших оснований считать, что Денби присутствовал на дознании в Дептфорде. Зачем ему было ехать в это мрачное место? В документе имеется столько сомнительных утверждений, что, если бы Денби сначала с ним ознакомился, он бы никогда не поставил на нем свою подпись. Скорее всего, он сделал это по приказу королевы. Любой хороший адвокат сумел бы доказать, что такой документ нельзя принимать к рассмотрению, и произнес бы парочку острот, достойных Джерри Спенса.[76]

А так как Денби имел репутацию честного человека, он этот документ не читал. В противном случае он бы поставил под сомнение смехотворные выводы, приводящиеся там. Значит, он получил приказ его подписать. Остается выяснить ответ еще на один вопрос: почему королева велела собственному коронеру заняться делом, которое не находилось в его юрисдикции? Сунир уже ответил на этот вопрос: у королевы имелись свои причины прикрыть дело, что также объясняет, почему отчет так быстро исчез вместе с «телом». Особенно если ее же правительство и приложило руку к тихому исчезновению ее любимого драматурга и талантливого шпиона — живым он приносил гораздо больше пользы.

По мере того как ночь приближалась к холодному серому рассвету, а его беспокойство за Мелиссу становилось все сильнее, к Джейку постоянно возвращался один и тот же вопрос: кто лежит в могиле церкви Святого Николая в Дептфорде? Он заснул, пытаясь найти на него ответ.

Глава 28

Ты настоящий бог мщения…

Мелисса возвратилась домой сразу после рассвета.

Она решила не рассказывать о том, что произошло вечером в автобусе. Она знала немало людей, в том числе и в Беркли, которые считали, что совпадений не бывает и что все происходит в соответствии с какой-то целью. Некоторые называют это судьбой, другие цитируют теорию «шести рукопожатий».[77] Как бы то ни было, ее встреча со старым знакомым посреди города с населением в десять миллионов должна была что-то означать.

Так и получилось. Он дал ей имя, снабдил указаниями, несмотря на недовольство ее растущим интересом к Марло и попытки ее отца идти по следу, оставленному Десмондом Льюисом. Когда она спросила о причинах, он похлопал ее по колену и сказал: «Ты знаешь, с каким восхищением я отношусь к твоему огненному темпераменту. Быть может, мне представился шанс сказать: „Это буйный сад, плодящий одно лишь семя“».[78]

— Папа? — Она подошла к дивану и потрясла его за плечо.

— Ладно, ладно, я уже проснулся, — пробормотал Джейк, недовольный тем, что его разбудили, но одновременно испытывая огромное облегчение — Мелисса благополучно вернулась.

Ему удалось поспать не больше часа, прежде чем она его разбудила. Наверное, он был похож на красноглазого демона из «Декамерона» — Мелиссу изрядно позабавил его взъерошенный вид, хотя она и сама устала. Впрочем, выглядела Мелисса, как и всегда, так, словно только что сошла с картинки из рекламного буклета «Дав».

— Что случилось? Как ты?

— Я в порядке. Послушай, что тебе известно о Шекспировском фонде?

— Не слишком много. А почему ты спрашиваешь?

— Я случайно встретилась с человеком, который рассказал мне, что фонд принимает серьезные меры, чтобы защитить Имя. Тебе удалось узнать, кто устроил обыск в офисе и квартире доктора Льюиса?

— Могу лишь предположить, что это сделали одни и те же люди. Но почему ты думаешь, что они из фонда?

Она стащила через голову свитер и повесила его на плечики.

— Я не знаю, но такой вариант возможен. Почему бы тебе не проверить эту версию? — Она скрылась в ванной и включила душ.

Через полчаса Мелиссу уже не интересовал окружающий мир, а Джейк забыл о сне. Он вспомнил слова Макбета: «Бальзам увечных душ, на пире жизни, сытнейшее из блюд…».[79] Увы, сейчас на этом пиру сон не из тех блюд, что будут подавать ему. Он решил, что, прежде чем углубляться в то, что произошло с Китом Марло в 1593 году, ему необходимо выяснить, чем занимался в это время Уилл Шекспир.

Подкрепившись свежим кофе, в едва заправленной рубашке с расстегнутым воротом, Джейк стоял на пороге Британской библиотеки ровно в 9.30 — время открытия. Вскоре он уже сидел в архивах.

Сначала он хотел получить подтверждение словам Сунира, которые тот произнес, как теперь казалось Джейку, столетия назад. Быстро просмотрев первую из стоявших на полке биографий Шекспира, он нашел то, что искал. Так и есть, появление Уильяма Шекспира как автора литературного труда состоялось менее чем через две недели после «смерти» Кристофера Марло, в июне 1593 года. Несколько раньше, в апреле, когда Марло был еще жив и здоров, в «Стейшенери компани»[80] была анонимно зарегистрирована длинная поэма. Но в посвящении, добавленном два месяца спустя, автором уже назывался Уильям Шекспир, который написал, что это его первое творение.