Вся жизнь – на выдохе - Егор Селявин

и тогда наступал любимый момент, когда Даша прижималась ко мне, прикладывая ухо к моей груди. Если я сидел, она удобно устраивалась у меня на коленях, тогда её нос и губы приятно касались шеи.

Это длилось недолго: может, минуту, может, пять минут, в зависимости от степени её усталости, но для меня, как мне казалось, это длилось вечность!

– Половина пути пройдена, – я указал на отрезок нашего кольцевого маршрута, который мы преодолели, и добавил, посмотрев на быстро надвигающиеся грозовые облака: – Теперь надо торопиться!

Даша как-то странно отреагировала на моё замечание. Она, стоя в паре метров от меня и глядя на море, резко повернулась ко мне и то ли с интересом, то ли с испугом посмотрела в глаза. Девушка хотела что-то спросить и уже было открыла рот, но, видимо, передумав, отвернулась, согласно кивая.

– Ты прав, надо торопиться.

Мне показалось, что она была чем-то встревожена. Тяжело вздохнув, не оборачиваясь, она всё же спросила:

– Скажи, Егор, только честно: ты пришёл ко мне или за мной?

– А ты как считаешь? – я не уловил смысла её вопроса.

– Не знаю. Мне уже всё равно, – ответила Даша, подойдя ко мне.

Несмотря на лёгкий ветерок, подувший с моря, и затянутое тучами солнце, близившееся к закату, воздух был достаточно тёплым. И всё же Даша зябко поёжилась, застегнув молнию ветровки. Я обнял её за плечи и прижал к себе. Девушка улыбнулась и, слегка повернув ко мне голову, протяжно вздохнула носом.

– Даша, я часто замечаю, что ты как будто принюхиваешься ко мне. Чем я пахну?

Девушка, как мне показалось, смутилась.

– Ёлочой! Вернее, хвоей!

– Хм, у меня есть лосьоны, туалетная вода и дезодоранты, и ни один из них не обладает таким специфическим запахом!

– Нет, Егор, это другое. Это изнутри. Так замечательно пахнешь только ты!

– Интересно… А другие чем пахнут?

– Кто чем. А некоторые…

Даша замолчала, насупив брови, поморщилась.

– А некоторые – горелой резиной или пластмассой! Ты не представляешь себе, как это противно! Поначалу вроде нормальный мужчина или парень перед тобой, ничего особенного: стоит рядом, смотрит на меня, общается. А потом начинает «дымить»! Не все так, конечно, но многие. А я вдыхаю этот смрад. Самое страшное, что я впадаю после этого в какое-то оцепенение: стою и пошевелиться не могу! Мне бы уйти, а ноги не слушаются! Я не могу понять, почему это происходит?

– Даша, солнышко моё, это не с ними что-то происходит, а с тобой! Мне кажется, я понимаю, в чём тут дело. Ты молодая красивая девушка, возможно, те парни или мужчины, что находятся рядом, начинают проявлять к тебе особый интерес. А ты на каком-то интуитивном уровне это чувствуешь! Почему именно запах палёной пластмассы – не знаю! Хотя… Ты мне тоже очень нравишься! А ведь я тебя обнимаю, целую – и ничего, да? Ты, бывает, можешь переодеваться передо мной. В таком случае ты должна бы задыхаться и биться в конвульсиях, но этого не происходит. Почему?

Девушка внимательно слушала меня с серьёзным видом, как будто я раскрывал её внутренний мир, о котором она ничего не знала.

– Извини, Егор, – Даша покраснела, – я иногда специально это делаю – переодеваюсь перед тобой. Потому что ты в такие моменты ещё сильнее пахнешь хвоей! Мне в это время кажется, что я нахожусь где-то в лесу, среди елей! Вот и тогда на остановке, когда тётя Таня тебя с другим Егором спутала… Я сразу поняла, что это не ты. По запаху поняла. Интересно, тот, другой, знает, что есть ты?

– Понятия не имею. Самому интересно. Татьяна Генриховна не стала бы так настаивать, если бы не была уверена, что это был я. Тем более что это не первый случай! Кто он? Хотелось бы с ним встретиться. Ты-то сама как думаешь? Ведь ты рядом была! Неужели, кроме запаха, между нами не было различий? – в очередной раз спросил я, пытаясь добиться хоть какого-то вразумительного ответа.

– Не знаю, – коротко, как обычно, ответила Даша.

Мы молча смотрели на надвигающиеся с запада тяжёлые грозовые тучи. Ветер усиливался. Набегающие волны со всплеском разбивались о бетонный пирс. Пришлось отступить от края. Уходить совсем не хотелось.

– Помнишь, ты мне рассказывал про приметы и подсказки ангелов, по которым можно управлять своей жизнью?

Помнил ли я? Конечно! О чём ещё я мог с ней говорить? Что интересного мог поведать той, у которой знаний в различных сферах жизни было в миллионы раз больше, чем у меня? Вот и приходилось выдумывать всякие сказки про ангелов-хранителей, приметы и прочую ерунду. Ей это почему-то нравилось, она слушала, открыв рот, разве что не конспектировала! Хотя с её памятью это было лишним. Иногда я так увлекался, что в конце концов сам начинал в это верить!

– Конечно, помню!

– Ты знаешь, я, по-моему, начинаю понимать, как это происходит! Позавчера, когда ты был на дежурстве, я ночевала у тёти Тани. Утром я собралась и вышла первой. И уже находясь на автобусной остановке, попробовала оценить обстановку в поисках каких-нибудь примет. Как ты говорил: сколько мужчин и женщин, их примерный возраст, стоят ли группами или по одному, если есть птицы, то летают ли они по кругу или в определенную сторону. Автобуса долго не было, и я попыталась анализировать обстановку вокруг себя. Всё как обычно: женщины, мужчины… Голуби на карнизах… Я для себя поняла, что если и есть в этом какая-то подсказка, то разгадать её не по мне! Но автобуса не было, что само по себе странно для первого маршрута, который всегда славился своим постоянством. Я стала всматриваться в дорогу. И тут начала замечать, что мимо проезжает много машин красного цвета. Это во Владивостоке, где машины в основном белые и чёрные? А тут сразу пять красных мимо проехало, не друг за другом, а с небольшими промежутками, в разных направлениях. Как только я обратила на это внимание, тут же прошёл большой грузовик с красным фургоном. Какая-то реклама на нём была, не успела прочитать. И, поравнявшись с остановкой, обдал всех чёрным дымом из выхлопной трубы. Ужас просто! Мне стало тревожно, сердце заколотилось. Стала озираться по сторонам: вроде ничего необычного. И тут мой взгляд упал на башенный кран в порту. Я точно помню, что его стрела была повернута не так, как в начале, – как стрелка часов на без двадцати двенадцать на условном циферблате. Сейчас же его стрела показывала без пятнадцати. Пока я озиралась вокруг, стрела переместилась на без десяти… И двигалась