Хлопок одной ладонью - Василий Звягинцев

— Теперь я готов к деловому разговору. Ты, по правде, — кто и чего хочешь?

Андрей демонстративно выпил водку. Не нуждаемся, мол, в ваших отрезвителях.

— Я — по-прежнему я, сколь возможно оставаться в том же качестве через двадцать лет. Если угодно — Д’Артаньян из второго тома. Появился у меня приличный бизнес с выходом на Россию. Никакой политики. Как говорила одна баба, не помню, из какой книжки: «Мы против властей не бунтуем!» Если тебя мои слова в чем-то убеждают — продолжим. Да ты и сам увидишь, по мере течения времени, что ни уголовщины, ни желания вмешиваться в дела властей в моих схемах не присутствует. А зарплата — конкретная. Так как?

— Продолжай, — по-прежнему мрачно ответил Александров.

— С удовольствием. Как считаешь, Славка Сысоев с его «информационистикой» может пригодиться? И чем он вообще в своей Академии занимается?

— Херней, — конкретно ответил Юрий, — но вообще база у них хорошая. Аппаратуры навалом, помещение приличное, на западные фонды выходы есть.

— Как человек он не слишком изменился?

— Темпора мутантур, эт нос мутамур ин иллис[40]. Ровно, как ты и я. Сукой не стал, точно. Заработать не прочь — точно. А как разговор пойдет — не берусь прогнозировать, сам попробуй.

— А остальные? — он положил перед Александровым свой список.

— Молодец, никого не забыл. Из живых, я имею в виду. Что ж, квалификация чувствуется. Наверное, и вправду с тобой стоит поработать. Хочешь, я со Славкой предварительно сам переговорю, и вот с этим, — он отчеркнул ногтем не президентского секретаря, как ожидал Андрей, а церковника.

Что ж, местному человеку виднее.

После «Алка-Зельцер» Юрий снова с удовольствием выпил водки, закурил. Минут десять поболтали на совершенно посторонние темы. Новикову просто было интересно узнать о судьбах некоторых приятельниц, прикосновенных к их прошлым забавам, да и вообще, исподволь, о стиле и нравах нынешнего, способного принять его в свой круг общества.

Закончилась дружеская вечеринка не совсем привычным для Андрея образом. Уже девушка подала счет, заложенный в отдельную папочку, он положил туда требуемую сумму и чаевые «на свое усмотрение», собрался вставать, докуривая последнюю сигарету.

— Ну, раз поговорили, — без всякого стеснения заявил Александров, — так, может, и авансик выдашь? Мне же начинать работу придется…

Принципиальных возражений Новиков не имел, и вообще для него денежные вопросы не имели абсолютно никакого значения, но все равно царапнуло что-то. Не те, не те времена, и люди далеко не те! Да просто стыдно было бы так вот, в лоб…

Ну так и отвечать надо соответственно. Заодно и посмотрим лишний раз, что с людьми способны сделать двадцать лет и смена исторической формации.

Андрей не торопясь достал из внутреннего кармана бумажник. Оглянулся, не смотрит ли кто, но смотреть было некому. Гостей раз-два и обчелся, и все далеко, официантки столпились в своем закутке перед раздаточной.

Раскрыл его и положил перед приятелем.

— Возьми, сколько сам считаешь нужным… — и демонстративно отвернулся, разминая очередную, совсем уже нежеланную сигарету. Просто чтобы руки занять.

Стол содрогнулся от удара кулаком. Даже официантки дернулись испуганно, но тут же снова успокоились. На скандал с битьем посуды и ломкой мебели выходка клиента не тянула.

— Ты что, бля, твою мать и так далее! Ты за кого меня держишь? Ты что, бля, тут из себя строишь?! Да я, бля, твой поганый бумажник…

— Тихо, Юра, тихо. — Новиков своей тяжелой рукой все-таки тридцатипятилетнего тренированного мужчины легко прижал к столешнице вялое, хотя и массивное предплечье товарища. — Я же думал, вы тут в Москве по-новому живете, по рыночным законам… Что ж я неправильного сделал? Ну, одичал немного на Западе, прости. Ты спросил аванса, я его тебе предложил, причем без запроса. Разве у вас теперь не так?

Но смотрел Андрей на Александрова и произносил свои слова, как мог бы это делать именно году в семьдесят пятом — семьдесят восьмом. Кто представляет, поймет без пояснений, иным растолковывать слишком долго.

— На хрен, Андрюха, на хрен, на хрен… Ты что, бля, прямо оттуда явился, немым укором? Подавись, мол, старый хер, этими погаными бумажками, а я вас всех, пигмеев, там и там видал… (Пигмей — это у них одно время была такая уничижительная дефиниция для определенного сорта людей). То-то ты такой молоденький да гладкий, пьешь и не пьянеешь…

Он глубоко, со стоном вздохнул, уронил голову на сжатые кулаки.

— Может, еще зельцеру? — участливо спросил Андрей. Цель была достигнута, даже с перебором.

— Какой, на хер, зельцер? Бери водки, поедем ко мне, или к тебе, как хочешь, там настоящий разговор начнем. А здесь — остолбенело…

Глава 18

За последние месяцы обстановка на Ближнем Востоке серьезно обострилась. Тут и влияние американского вторжения в Ирак, и резкая активизация палестинских радикальных организаций и движений, повышающийся градус межарабских противоречий, то и дело вспыхивающие конфликты между арабами-христианами и мусульманами, суннитами и шиитами, и военный переворот в Сирии и, наконец, иранский фактор.

Перед угрозой готового вот-вот вспыхнуть ранее небывалого катаклизма — сочетания тотального терроризма, нескольких гражданских и наряду с ними межгосударственных войн (причем с реальной угрозой применения оружия массового поражения) — Совет Безопасности ООН, НАТО и правительство России приняли на удивление легко согласованное решение ввести в регион действительно серьезные по численности и вооружению миротворческие силы. Почти по той же схеме, как в начале 50-х на Корейский полуостров, то есть отнюдь не исключая возможности ведения полномасштабных боевых действий против любого агрессора, как бы он ни назывался и какие бы предлоги и поводы ни использовал.

Еще год-два назад столь решительные и согласованные действия проходили бы по разряду ненаучной фантастики, а сейчас вдруг стали реальностью. Впрочем, история любит такие шутки. Кто мог бы предвидеть славный боевой союз сталинского СССР и западных демократий против общего врага, который каждому из участников коалиции был культурно, классово, идеологически вроде бы ближе, чем они — друг другу. Однако с 22 июня сорок первого и до Фултонской речи Черчилля в сорок шестом все у них складывалось вполне по-товарищески.

При одной из стычек российских миротворцев с террористами в районе израильско-ливано-сирийской границы и произошло одно из первых «коротких замыканий» между мирами.[41]

Для встречи с Ляховым-первым Шульгин и прилетел в Израиль.

В запасе у него было почти две недели, за которые он успел, используя в основном очень авторитетные рекомендательные письма, сделанные крайне влиятельными людьми из Штатов телефонные звонки «кому нужно», а также и «бескорыстные пожертвования» от себя лично, зарегистрировать свой Фонд, открыть несколько банковских счетов, снять приличный домик в Хайфе под офис и собственную резиденцию.

До сегодняшнего дня Шульгину в Хайфе бывать не приходилось. В советские времена — по понятной причине, а в двадцатом и последующих годах тогдашняя британская подмандатная Палестина не входила в сферу интересов их Братства. Белый Крым. Константинополь, Западная Европа — да, а что делать нормальным людям в таком захолустье?

А вот сейчас, поселившись в отеле, прогулявшись по городу, благо время у него еще было, он понял, что место, куда он попал, ему нравится. Вполне себе европейский город с легким левантийским акцентом. С языком тоже все в порядке, почитай, что каждый третий местный житель в той или иной мере говорит или понимает по-русски, и русскоязычной прессы достаточно, и вывесок. А на крайний случай и английский сгодится, так что учить иврит не было никакой необходимости.

Погода вполне подходящая, тепло, солнечно, хотя еще утро, но градусов никак не меньше восемнадцати по Цельсию. Утреннее море выглядит великолепно, густо-синие пологие волны, искрящиеся солнечными бликами, несколько круизных теплоходов в отдалении и россыпь яхт у самого берега. Всюду следы недавнего праздника, местные «русские» справляли Новый год по полной, а еще тут у них и Ханука недавно отмечалась.

Вот, кажется, и то место, которое ему нужно. Объект акции должен появиться здесь в ближайшие минуты. Так, по крайней мере, рассчитал запрограммированный на поиск узловых межвременных перекрестков компьютер. Имелся бы он у них тогда еще, в восемьдесят четвертом, скольких неожиданностей и антиномий[42] удалось бы избежать. Тоже, конечно, не панацея, но все ж таки нечто вроде миноискателя.

На почти пустынной в этот час набережной небольшое кафе. Веранда с деревянной балюстрадой под полосатым полотняным тентом. Пять круглых столиков. Стойка с разнообразными напитками, несколько алюминиевых пивных бочек, ряд фарфоровых кранов, высокие стаканы и массивные, немецкого вида кружки. Вполне подходящее местечко, чтобы никуда не спешащему офицеру захотелось утолить естественную утреннюю жажду.