Посткоммунистические государства всеобщего благосостояния. Политика реформ в России и Восточной Европе - Линда Кук

процесс увольнения и другие установки. Кодекс практически гарантировал сохранение рабочего места, затрудняя работодателям увольнение работников даже по уважительной причине. Написанный в 1971 году, он изменялся, но избежал принципиального пересмотра из-за политического сопротивления в Думах 1990-х годов. Международная организация труда (МОТ) сочла его одним из наиболее ограничительных кодексов в Восточной или Западной Европе, и он рассматривался в качестве одного из основных сдерживающих экономическое развитие факторов, блокирующих создание четкого набора правил, которые могли бы работать в условиях рыночной экономики, и способствующих распространению неформальных и нелегальных отношений и действий[214].

Правительство под председательством М. М. Касьянова предложило очень либеральный проект пересмотренного кодекса, предусматривающий практически неограниченные права на использование срочных и временных контрактов, которые уничтожили бы гарантии сохранения рабочих мест для большинства работников. Проект включал смягчение правил увольнения, ограничение роли профсоюзов и снижение защиты матерей-одиночек, а также материнских и других льгот[215]. Проект был составлен Министерством труда и правительственной рабочей группой по трудовым вопросам. Заместитель председателя правительства Матвиенко и министр труда Починок решительно поддержали этот жесткий вариант, который был вынесен на рассмотрение новой Думы в начале 2000 года.

Проект правительства вызвал оппозицию со стороны ФНПР и независимых профсоюзов, левых партий и других депутатов в Думе. Профсоюзы изначально выступали за установление ограничений на использование краткосрочных контрактов и на увольнения, а также за сохранение социальных льгот. Они также требовали принятия мер, компенсирующих рядовым работникам потерю гарантированной работы, в первую очередь повышения минимального размера оплаты труда до уровня не ниже половины прожиточного минимума (он составлял менее 20 % прожиточного минимума, что вносило существенный вклад в распространение бедности)[216]. Другой комплекс вопросов, вынесенных на стол переговоров, в большей степени затрагивал корпоративные интересы профсоюзов: их право на согласие на увольнение и правила профсоюзного представительства работников в коллективных переговорах. По этому последнему вопросу интересы крупного холдингового профсоюза ФНПС и более новых, гораздо менее независимых профсоюзов разделились. Существующая практика позволяла всем профсоюзам, присутствующим на предприятии, вести переговоры за своих членов. ФНПР долгое время настаивала на введении правил, ограничивающих права на ведение переговоров только теми профсоюзами, которые представляют большинство работников завода, что на практике привело бы к закрытию большинства независимых профсоюзов [Cook 1997].

Для разрешения разногласий была создана специальная примирительная комиссия, в состав которой вошли представители всех законодательных партий, профсоюзов, руководства предприятий (РСПП) и правительства. Комиссия была сформирована как раз в тот момент, когда «Единство» консолидировало за собой большинство голосов в Думе, а ее председателем стала ведущий депутат этой партии Л. К. Слиска. Левые партии работали с профсоюзными депутатами над альтернативным проектом кодекса, который в большей степени соответствовал бы интересам рабочих и отражал способность левых по-прежнему формулировать авторитетную альтернативу и играть роль в политическом торге[217]. Работодатели, как правило, принимали сторону правительства, настаивая, в частности, на гибкости трудовых договоров и неограниченном праве на увольнение. В конце концов комиссия выработала компромиссный вариант, который был поддержан правительством, промышленниками и ФНПР и против которого выступали только левые партии и независимые профсоюзы[218]. (Голосование Госдумы в третьем чтении приведено в таблице 4.4.)

В итоге правительство одержало победу, хотя и пошло на уступки. Новый кодекс допускал широкое, но все же ограниченное использование срочных контрактов, расширял права менеджеров по переводу и увольнению работников, сокращал полномочия профсоюзов по участию в процессе увольнения работников. Пособия по беременности и родам и другие льготы были сокращены, но сохранены. Введение основной компенсации рядовому работнику – минимального размера оплаты труда в объеме половины прожиточного минимума – было отложено на неопределенный срок. Правительство указало, что минимальный размер оплаты труда не будет достигать прожиточного минимума в течение многих лет, и постепенно увеличило его примерно до 22 % прожиточного минимума в 2002 году.

ФНПР получила свою основную компенсацию в форме правил, требующих мажоритарного представительства в трудовых переговорах – работодатели могли теперь заключать коллективные договоры только с теми профсоюзами, в состав которых входило не менее половины работников предприятия[219]. Другими словами, ФНРП использовала свою позицию на переговорах с правительством прежде всего и в основном для того, чтобы защитить свои собственные корпоративные интересы в сохранении доминирующей позиции в представительстве трудящихся. Она согласилась с более слабой защитой интересов рядовых членов, утвердив свод правил, регулирующих трудовые отношения, который, все еще будучи более ограничительным, чем некоторые в ОЭСР, существенно повысил гибкость трудовых отношений.

Тот факт, что реформы Трудового кодекса, формально закрепившие ослабление трудовых прав и защиту российских работников, были одобрены как Думой, так и крупнейшими профсоюзами, причем с незначительными компенсациями, говорит о слабости народного давления и представительских функций, призванных сдерживать изменения в государстве всеобщего благосостояния. Это указывает на слабую роль профсоюзов или их заинтересованность в проведении реформ с целью получения льгот для своих членов. Реформа также имела более глубокие последствия для российских профсоюзов и отношений между профсоюзами и правительством. ФНПР с самого начала зависела от исполнительной власти и вела себя не особо воинственно, однако ее политическая ориентация и союзники были умеренно левыми (см. главу 3). Теперь ФНПР влилась с либерализуемое государство, поддержав «Единую Россию» и сблизившись с администрацией Путина, в то время как правительство склонялось к тому, чтобы «относиться к ФНПР как к официальному и единому представителю трудоспособного населения России» [Crowley 2002: 239].

Таблица 4.4

Голосование в Думе по ключевым вопросам либерализации государства всеобщего благосостояния, 2000–2003 годы*

Источники: Все голоса были взяты из Информационно-аналитического бюллетеня (ИАБ). URL: http://wbase.duma.gov.ru:8080/ law (в настоящий момент недоступно). Воздержавшиеся не имели большого значения, за исключением последнего голосования. Полные данные и источники:

1. ИАБ, № 10 (осенняя сессия), 2001 год; 2. ИАБ, № 10 (осенняя сессия), 2001 год; 3. ИАБ, № 3,13 февраля – 12 марта 2003 года; 4. ИАБ № 4, 13 марта – 16 апреля 2003 года;

*АПГ – Агропромышленная депутатская группа; КПРФ – Коммунистическая партия Российской Федерации; ЛДПР – Либерально-демократическая партия России; ОВР – «Отечество – Вся Россия»; НД – «Народный депутат»; РР – «Российские регионы»; СПС – Союз правых сил; Яб – «Яблоко».

Независимые профсоюзы проиграли на переговорах по Трудовому кодексу больше всех. По словам Айрин Стивенсон, представителя международной трудовой организации, работавшей в тесном контакте с независимыми профсоюзами, «компромиссный проект <…> ослабил все профсоюзы, сформированные за последние десять лет <…>, основополагающим вопросом было представительство, [это] была самая важная часть Трудового кодекса»[220]. Слабые в большинстве секторов и теперь столкнувшиеся с набором правил ведения переговоров, несовместимых с