Последний конвой. Часть 2 (СИ) - Саморский Виктор Романович Samorsky

Как бы между прочим, вспомнились мои недавние страхи о том, что Быков обидится, и для пущей сохранности врача экспедиции засунет меня в этот самый прицеп. Накаркала, называется. Пока еще не в прицеп, но в кабину уже запихнул. А от кабины до прицепа, не так уж и далеко. Эх, язык мой — враг мой. Нужно меньше начальству перечить, чтобы потом не кусать локти от досады.

А ведь стартовали мы сегодня тоже гораздо раньше обычного. Часа на полтора раньше, еще и солнце толком не зашло, и жара не спала. Что бы это значило?

А значит это, скорее всего, что какой-то участок пути нужно пройти засветло. И это, наверняка, то самое форсирование водной преграды, о котором Быков упомянул ранее.

И тут вспомнился мне Арсений, и вдруг так сердце защемило от нехорошего предчувствия, так тошно на душе сделалось, хоть волком вой. Неужели не свидимся больше? Чувствую, слезы подступают. Отвернулась к окну и разозлилась на саму себя.

А ну, прекрати истерику, дура! Нечего живого человека оплакивать. Может быть, и не случится ничего страшного, тем более Быков обещал предпринять какие-то особые меры безопасности. Сволочь он, конечно, порядочная, с этим никто и не спорит, но жертвовать людьми без нужды не станет. Наверняка что-нибудь придумал. И отчитываться перед тобой о своих действиях вроде как не обязан. Хотя, наверное, мог бы и сказать, чего такого удумал?

Уф… перевела дух. Вроде бы отпустило.

На всякий случай осмотрела Василя, — спит. Это хорошо, пусть отдыхает и выздоравливает.

Трясет, конечно, в МАЗе не слабо, но зато обзор хороший. Куда ни глянь, повсюду вода. Как будто к морю подъезжаем. Эх, если бы не проклятые червяки, это была бы сказка, а не поездка.

Как подумаю, что под водой их кишмя кишит, так дурно становится, комок к горлу подкатывает. И слова Быкова покоя не дают. Что он сказал? «Посадка низкая». А ведь «низкая посадка» не только у «скорой», но и у обоих пикапов. Повыше, конечно, чем у «скорой», но намного ли? Всего то сантиметров на тридцать повыше. С МАЗом Иваныча не сравнить…

До запланированной точки остановки добрались гораздо быстрее, чем я думала. Дальше, все как обычно, суета вдоль конвоя. Кому водички нацедить, кому горючего долить, а итальяшка пораньше ночную порцию жратвы раздал.

Мне такой огромный кусок крокодилятины достался, ни за что не съесть. Да мне же его дня три жевать придется! Итальяшка возражения слушать не стал, что-то непонятное прокричал на своем странном наречии и покатил к следующему автомобилю.

Ну и ладно, с мужиками поделюсь. Пока запихнула все четыре свертка подальше на спалку, пусть полежат. Только ужинали недавно, я еще и проголодаться не успела. А ночь длинная, и далеко не факт, что нас до утра еще раз кормить станут.

Крокодил, кстати, на вкус оказался очень даже ничего, не удержалась, откусила небольшой кусочек. Что-то среднее между курицей и рыбой. Как по мне, так немного жестковат, но это наверное от того, что сам очень большой. У мелких мясо должно быть помягче и понежнее. Ну это я так думаю, как оно на самом деле — неизвестно.

А потом пришли морячки, их Быков в качестве разнорабочих использует, вызвали Иваныча и куда-то повели. Оказалось, в кузове нашего прицепа, среди груза завалялось несколько комплектов ОЗК. «Общевойсковой защитный комплект». Это такой прорезиненный костюм, где сапоги болотные и штаны резиновые составляют единое целое, а сверху еще длиннющая дебильная куртка с капюшоном одевается. Предназначен для защиты личного состава от боевых отравляющих веществ химического и биологического воздействия, радиации и прочих поражающих факторов.

Я сразу сообразила, что Арсения моего в этот костюмчик обрядить решили.

Поможет?

Да хрен его знает! По идее, червяки тупые, только по запаху в воде добычу чуют. У них же глаз нету. Сквозь толстый слой резины если и распознают человека, то далеко не сразу. Ну и прокусить комбез они, скорее всего, не смогут.

Но это в теории. Как оно на самом деле сложится — одному Аллаху ведомо.

Так мусульмане говорят — Иншалла. То есть, Аллах Велик! Ну в смысле Аллах всеведущ и всемогущ, и только он ведает, что и как будет дальше. Пути его, мол, неисповедимы, и на каждого из нас у него собственные планы составлены. Уж коли решит кого призвать в загробный мир, то тут ничего не попишешь, такова божественная воля, и сопротивляться ей не след. А не то прогневаешь божество и пиши пропало. Считай, жил зря. Придет Азраил и заберет в ад, где придется целую вечность гореть в огне, страдать от невыносимого холода, жрать гнилые плоды и пить тухлую воду. Ну как мы сейчас…

А между тем, каждому правоверному мусульманину после смерти положен гарем из семидесяти двух девственниц и вечное блаженство в райском саду. Правда, с гуриями непонятка, коли они в гареме у праведника в личном пользовании, значит девственности со временем лишатся. А в контракте прописано, что они именно девственницы, а не подержанные шлюхи второго сорта.

Стало быть, ангелам придется гурий ежедневно менять на новых. А где взять столько молодых, красивых и непользованных баб? Нестыковочка! Значит, нарушенная девственность у гурий волшебным образом должна самовосстанавливаться. Тогда семь десятков шлюх не так уж и много, учитывая бесконечность бытия в загробном мире и пресыщенность наслаждениями праведника. Лет через двести — триста заскучает от одних и тех же морд в постели и перестанет получать удовольствие. Если долго питаться халвой и шербетом, от сладкого затошнит. Захочется селедочки с луком…

Хорошо, что я агностик. Не то со священниками до хрипоты спорила бы. Очень уж у меня много претензий к богам накопилось. И не важно, то православный батюшка, мулла или этот… как его… не помню как называется. Ну, короче, африканский колдун, который Вуду практикует…

Для меня они все обманщики, лгуны и прохиндеи. Торгуют воздухом! Пожертвования берут вот прямо сейчас и наличными, а вечное блаженство обещают потом, после смерти. Да и то не всем подряд, а только праведникам. И далеко не факт, что в этот самый рай попадешь. Заведомо невыполнимые условия.

Короче говоря, у меня ко всем богам претензии имеются. Помощи от них сроду не дождешься, а требований для попадания в рай выкатили целый вагон и малую тележку. Ладно у христиан — всего десять заповедей. Ну эти самые — «не убий», «не укради», «не поимей жену ближнего своего, пока он в хлеву навоз чистит». Это еще куда ни шло. В Коране их уже двести. А у евреев в Торе аж шестьсот тринадцать. Вы только представьте себе этот список! Ведь его даже не запомнить — слишком большой. Это вам не таблица умножения. То нельзя, это нельзя. Придешь вечером домой, помолишься перед сном, сверишься со списком. Оп-па…а ты уже, оказывается, нагрешил днем и даже того не заметил. И все! Рая не видать, как своих ушей. Обидно, но уже не отмолить.

И нафига оно мне нужно — придерживаться сочиненных кем-то правил, если шансы после смерти попасть в рай почти равны нулю? Как ни старайся, ведь все равно согрешишь. С моей точки зрения, ад переполнен. Грешники в котлах набиты, как селедки в бочке. А в раю — пусто. Бродят с десяток великих схимников меж яблонь и вздыхают от тоски. Поболтать не с кем, заняться нечем, яблоки давно надоели, от амброзии уже воротит, манка небесная, так вообще, каша на любителя. Ее бы сахарком посыпать и маслицем приправить, так ведь нету. В контракте не прописаны. Ни тебе кино, ни телевизора. Скукотища!

Вот я и говорю, будь я верующей, меня бы наверняка от церкви отлучили за несговорчивый характер и подрыв авторитета верховных божеств.

Пока выгружали костюмчики, я их нечаянно пересчитала. Не густо оказалось — шесть штук всего. Надеюсь, всем водителям на легковушках хватит, и слесарям-ремонтникам парочку останется.

И как его одевать в такую-то жару? В нем же не просто вспотеешь, сваришься заживо! Мозги закипят уже минут через десять, а через пятнадцать можно сознание потерять от гипертермии.

Бедный Арсенюшка! Ты там это, держись, дружище. Мы с Васильком к тебе привыкли уже.