Крест Морриган - Нора Робертс

— Он на нашей стороне. И не угрожает Гиллу.

— Гилл. Ты думаешь о Гилле, а ты, — Хойт повернулся к Мойре, — о матери. Кинг присоединился к нам потому, что предан Киану. Я тоже — в определенном смысле. А ты, Киан, почему ты здесь?

— Потому что я сам по себе. Никакой преданности — ни тебе, ни ей.

— А ты, Гленна?

— Если я не буду сражаться, если хотя бы не попытаюсь, то все, что нам дорого, может исчезнуть. Можете считать, что это моя внутренняя потребность. Кроме того, добро нуждается в солдатах, чтобы биться против зла.

Потрясающая женщина, подумал Хойт. Всех пристыдила.

— Вот он, ответ. Единственный. И только одна Гленна его знает. Мы нужны, необходимы силам добра. И это важнее храбрости, мести, верности или гордости. Мы нужны. Сможем ли мы сплотиться и совершить то, что должно? Нас всего лишь горстка, и у нас в запасе нет тысячи лет. Нас шестеро, но это только начало. Нам больше нельзя оставаться чужими друг для друга.

Отодвинувшись от кресла Киана, он сунул руку в карман.

— Гленна говорила, что нужно создать символ и щит, знак общей цели. Единство цели — это самая сильная магия из тех, что я знаю. Мне с ней не справиться. — Он покосился на Киана. — Я верю, что они смогут защитить нас, если мы будем помнить, что щит нуждается в мече, и использовать щит и меч для одной общей цели.

Хойт извлек из кармана серебряные кресты и протянул один Кингу:

— Наденешь?

Кинг поставил стакан и взял крест на цепочке. Внимательно посмотрел в лицо Киану, затем надел крест.

— Можешь приложить к глазу лед.

— Есть и другие средства. А ты? — маг протянул крест Мойре.

— Постараюсь быть достойной его. — Она бросила на Гленну виноватый взгляд. — Я вела себя не лучшим образом.

— Как и все мы, — успокоил ее Хойт. — Ларкин?

— Не только ради Гилла, — сказал Ларкин, надевая крест. — Теперь не только.

— И ты. — Хойт протянул крест Гленне, затем подошел ближе, заглянул ей в глаза и сам надел его ей на шею. — Сегодня ты всех нас пристыдила.

— Постараюсь не превращать это в привычку. Здесь. — Она взяла последний крест и надела на Хойта. Потом осторожно коснулась губами его разбитой щеки.

Маг вернулся к Киану.

— Если ты хочешь предложить мне надеть крест, то зря теряешь время.

— Я знаю, что ты не можешь этого сделать. Ты не такой, как мы, но я все равно прошу тебя быть с нами — ради общей цели. — Он протянул брату кулон в виде пентаграммы, похожий на тот, что носила Гленна. — Камень в центре — это яшма, как и в крестах. Пока я не знаю, как сделать для тебя щит. Поэтому предлагаю символ. Возьмешь?

Киан молча протянул руку. Хойт опустил кулон на цепочке в подставленную ладонь, и вампир слегка встряхнул его, словно оценивая вес.

— Металл и камень — еще не армия.

— Но оружие.

— Справедливо. — Киан продел голову в цепочку. — Если церемония закончена, мы наконец можем заняться делом, черт возьми?

12

Гленне очень хотелось побыть одной, подумать. Она вошла в пустую кухню, налила себе бокал вина, достала блокнот, карандаш и устроилась за кухонным столом.

Час в тишине, чтобы успокоиться и подвести кое-какие итоги. Потом, возможно, ей удастся заснуть.

Услышав приближающиеся шаги, она недовольно выпрямилась. Неужели в таком большом доме невозможно уединиться, хотя бы на время?

Кинг вошел в кухню и остановился, сунув руки в карманы и слегка покачиваясь.

— Ну?

— Хочу извиниться за то, что разбил лицо Хойту.

— Это его лицо — перед ним и извиняйся.

— Мы с ним разберемся. Я хотел объясниться с тобой.

Гленна не ответила, и он, запустив пальцы в густые волосы, почесал макушку. Его вид демонстрировал смущение. Если, конечно, человек ростом шесть футов[18] и шесть дюймов и весом сто семьдесят фунтов способен смущаться.

— Послушай, я бросился наверх, а там вспышка, и он лежит, окровавленный и обожженный. Мне еще не приходилось сталкиваться с колдунами. — Черный гигант немного помолчал. — Мы знакомы всего неделю. А Киана я знаю с… очень давно, и обязан ему всем.

— И когда ты увидел, что Киан ранен, то, естественно, подумал, что его пытался убить брат.

— Вот именно. И еще подумал, что ты тоже в этом участвовала, но у меня рука не поднялась, чтобы тебя ударить.

— Ценю твое рыцарство.

Сарказм в голосе девушки заставил его поморщиться, как от боли.

— Умеешь ты унизить мужчину.

— Чтобы сделать тебя пониже, понадобится бензопила. Ладно, тебе не к лицу этот виноватый и жалкий вид. — Вздохнув, она откинула волосы со лба. — Мы допустили промах, ты тоже, и теперь всем чертовски неудобно. Хочешь вина? Или булочку?

Кинг улыбнулся.

— Лучше пиво. — Он открыл холодильник и достал бутылку. — Булочку оставлю тебе. Ну и язва ты, рыжая. Люблю таких женщин — даже если страдает моя задница.

— Не замечала за собой. Мне так кажется.

Бледная и хорошенькая. Наверное, устала как собака. Днем он здорово погонял ее, как, впрочем, и всех остальных, а вечером Киан задал им трепку.

Конечно, она злится. Но не так сильно, как ожидал Кинг. А вообще-то Хойт прав. Она одна знала ответ на вопрос, какого черта они здесь делают.

— То, о чем говорил Хойт, о твоих словах, — в этом есть смысл. Пока мы врозь, мы легкая добыча. — Он открыл крышку и одним глотком выпил полбутылки. — Так что я готов мириться — если ты не против.

Гленна посмотрела на протянутую ей огромную ладонь, помедлила секунду, а потом вложила в нее свою.

— Киану повезло, что у него есть такой защитник. Которому он не безразличен.

— А он защищает меня. Мы помогаем друг другу.

— Для того, чтобы такая дружба, как у вас, сформировалась и окрепла, требуется время. Такого количества времени у нас нет.

— Тогда нам нужно постараться сократить этот путь. Ну, теперь мир?

— Да, мир.

Кинг допил пиво и бросил пустую бутылку в ведро под раковиной.

— Пойду наверх. И тебе советую. Нужно поспать.

— Обязательно.

Он ушел, но Гленна чувствовала себя настолько уставшей и взвинченной, что осталась сидеть с бокалом вина в ярко освещенной кухне, окно которой сияющим пятном выделялось в непроглядной ночной тьме. Она не знала, который час, да и какое это теперь имело значение?

Все они превращались в вампиров — спали почти весь день и работали по ночам.

Продолжая писать, она нащупала висящий на шее крест. Тяжесть ночи холодными ладонями навалилась ей на плечи.

Гленна пришла к выводу, что скучает по городу. Она не стыдилась признаться в этом. Ей не хватало звуков, красок, автомобильных гудков — городского пульса. Она жаждала городской сложности и простоты. Там жизнь была просто жизнью. А смерть, жестокость и насилие — все это не имело никакого отношения к миру, с которым ей пришлось столкнуться теперь.