Горец-варвар - Ханна Хауэлл

– Ты ведь не поверишь мне, если я буду утверждать, что не хотел стать здесь лэрдом. – Артан распустил корсаж жены до самой талии. – Дорогая, назови хоть одного человека, который отказался бы стать лэрдом. Скажи, кто добровольно отрекся бы от того, чтобы стать полноправным владельцем такого поместья, как Гласкриг? Но все же я женился на тебе не из-за этого. – Артан просунул ладонь под белье Сесилии и принялся ласкать ее груди. – Ну вот, теперь думать мне стало гораздо легче, – сказал он с улыбкой, и Сесилия рассмеялась в ответ.

Когда Артан положил ладонь ей на грудь, Сесилия на мгновение замерла. Когда же он стал ласкать ее своими длинными пальцами, она даже не пыталась сопротивляться. Сесилия сказала себе, что просто выполняет свой долг, потому что муж сейчас откровенно обсуждает с ней их взаимоотношения. Но в глубине души она понимала, что соскучилась по его нежным прикосновениям.

Вспомнив о том, как обидел ее Артан своей ложью, Сесилия снова заплакала. Но даже обливаясь слезами обиды, она хотела искать утешения в его объятиях – и больше нигде. И от этого противоречия ей хотелось плакать еще сильнее. А он так нежно ласкал ее грудь, одновременно покрывая ее лицо поцелуями… Артан вкладывал в свои ласки и поцелуи столько любви, что и от этого тоже хотелось плакать. В последнее время она могла расплакаться по любому поводу. Но настоящая причина слез была ей известна. На самом деле она плакала из-за того, что утратила свою красивую мечту. Утратила глупую мечту о том, что этот сильный и смелый мужчина пожелал ее так сильно, что женился на ней. И она верила в искренность его слов, верила, что нужна ему сама по себе.

– Послушай, Сесилия, я собираюсь сейчас рассказать тебе всю эту историю с договором, – сказал Артан, утирая ее слезы. – Только не плачь, дорогая.

Она всхлипнула последний раз и молча кивнула. Когда Артан завершил свой рассказ описанием своего отъезда из Гласкрига, Сесилия нахмурилась. Все, о чем только что поведал ей муж, звучало очень правдоподобно. Она знала дядю Ангуса всего несколько дней, но все же понимала: предложить Артану такую сделку – вполне в духе ее дядюшки. Из бесед, которые они с ним вели с момента ее приезда в Гласкриг, она узнала, как страстно дядя Ангус мечтал о наследнике. И он ужасно не хотел, чтобы этим наследником стал Малькольм. Сердце ей подсказывало, что рассказ Артана – правда от начала и до конца. Но вместе с тем ей было страшно снова ему поверить. Сесилии казалось, что она не вынесет страданий, если Артан еще раз ее предаст.

Он взял ее лицо в ладони.

– Малышка, я был не прав, держа нашу сделку с Ангусом в тайне от тебя. Теперь я это понимаю. Я опасался, что все получится именно так, как случилось.

– Так почему же тогда не рассказал мне обо всем?

– Потому что не был уверен, что ты согласишься выйти за меня замуж, если узнаешь правду. Я боялся, ты не поверишь, что у меня не было намерения жениться на тебе только для того, чтобы Ангус сделал меня наследником. Я ему так и заявил, и я готов поклясться, что это правда. Большинство людей заключают браки ради какой-то выгоды, будь этой выгодой всего-навсего корова или коза. У меня же совсем ничего нет, потому что я – второй по счету сын. Мы с Лукасом близнецы, но я появился на свет последним. Но никто в моем роду не женится только по расчету. Всегда существует что-то большее. Хотя бы потому, что мы верим в брачные обеты, которые супруги дают друг другу. И раз мы верим в нерушимость брака и знаем, что будем связаны с супругой душой и телом, то должно существовать что-то большее, чем выгода. Именно поэтому в разговоре с Ангусом я старался ясно дать понять: прежде чем жениться, мне нужно встретиться с тобой и познакомиться поближе. Если бы ты мне не понравилась, я бы просто постарался уговорить тебя поехать в Гласкриг, чтобы повидаться с Ангусом.

Сесилия вздохнула и прильнула к мужу. Она находила его слова вполне разумными, однако ее по-прежнему терзали сомнения. Почти вся ее жизнь прошла среди лжи, тайн и недомолвок, и она боялась оказаться такой же доверчивой, какой была раньше. Она понимала, что это не очень справедливо по отношению к Артану, но ее израненная душа жаждала вовсе не справедливости. Ей хотелось уберечься от новой боли.

– Зря ты опасался… Если бы ты рассказал мне обо всем вовремя, я поверила бы в искренность твоих намерений.

– Что случилось, то случилось. Я поступил так, как поступил – утаил от тебя правду. И мне очень жаль, прости меня. Однако я хочу, чтобы ты поняла: я женился на тебе не только из-за того, что хотел стать лэрдом Гласкрига. Ты должна знать, что нас с тобой связывает нечто гораздо большее, чем земля и наследство Ангуса.

Сесилия кивнула:

– Да, разумеется. А как иначе? Ведь нам так много пришлось вместе пережить.

– Значит, теперь я буду допущен в твою постель?

– Постель – это то, что нас с тобой связывает?

– А ты считаешь иначе? – Артан поцеловал жену в губы.

– Ты думаешь, что одной только страсти достаточно? Думаешь, что лишь это нас связывает?

– По-моему, это не так уж мало для начала. К тому же мне действительно не нравится спать одному в холодной постели.

– А тебе не приходило в голову, что можно просто добавить в камин побольше торфа? – Артан рассмеялся, и Сесилия, нахмурившись, спросила: – Чем я так тебя рассмешила?

– Мне смешно, потому что я сегодня пожаловался Ангусу, что сплю в холодной постели, а он посоветовал мне то же самое, что и ты.

Сесилия поморщилась:

– Не уверена, что я в восторге от того, что говорю то же самое, что и дядя Ангус.

Продолжая смеяться, Артан отнес жену к кровати и поставил на ноги. Затем поспешно раздел ее. Когда же он сорвал с нее остатки одежды, Сесилия легла в постель. Артан быстро разделся и лег рядом с ней. Он привлек Сесилию к себе и несколько мгновений наслаждался восхитительным ощущением ее близости. Удовлетворенно вздохнув, проговорил:

– Вот здесь твое место, малышка. Так должно быть, и так будет всегда!

Артан произнес эти слова с такой убежденностью, что Сесилия поняла: он действительно хочет каждую ночь проводить в ее объятиях.

Обвивая руками шею мужа, Сесилия поцеловала его. Хотя они не спали вместе всего две ночи, она обнаружила, что уже изголодалась по нему. Артан же, судя по всему, изголодался точно так же, как она. Склонившись над ней, он внимательно посмотрел ей в глаза. Они словно знакомились заново, и это еще больше подогревало ее чувства.

В этот вечер они любили друг друга так бурно и неистово, словно провели в разлуке не две ночи, а два месяца. Наконец, когда их крики слились воедино, Артан, совершенно обессилев, повалился на Сесилию и пробормотал: