Горец-варвар - Ханна Хауэлл

– Никак не могу взять в толк, почему Сесилия так расстроилась, – пробормотал Беннет, намазывая медом ломоть хлеба. – Другая бы на ее месте обрадовалась, что может принести мужу такое богатое приданое.

– Я тоже так думаю, – сказал Артан. – Но Сесилия, к сожалению, думает иначе, и у меня давно уже появилось предчувствие, что она воспримет все это чрезвычайно болезненно. Поэтому мне следовало откровенно рассказать ей об этой сделке с Ангусом. Да, следовало рассказать сразу после того, как мы покинули Данбарн.

«Вот уже два дня она не пускает меня в спальню», – со вздохом подумал Артан. В первый вечер, когда он попытался войти в спальню и поговорить с ней, она запустила в него кувшином с водой, и он решил, что лучше отступить. Вчера вечером он снова попытался наладить отношения, но жена швырнула в него камень, и ему, к стыду своему, опять пришлось спасаться бегством, так как у него имелись подозрения, что Сесилия заранее подготовилась к встрече с вероломным мужем и запаслась целой грудой камней. Артан по-прежнему надеялся, что жена успокоится, но никак не мог решиться зайти к ней.

– Может, ты сам поговоришь с ней? – сказал он, повернувшись к Ангусу, в очередной раз наполнявшему свою тарелку (аппетиту «умирающего» можно было только позавидовать). – Замолвил бы за меня словечко, прежде чем отправляться на свое так называемое смертное ложе. – Артан и его кузен Беннет едва удержались от смеха, увидев, какое виноватое выражение появилось на лице сэра Ангуса.

– Ты так долго отсутствовал, что мне хватило времени, чтобы исцелиться и набраться сил, – пробормотал Ангус, опуская глаза.

– Да, разумеется. Так как же? Ведь ты очень хотел, чтобы мы с твоей племянницей поженились, верно? И раз уж все неприятности из-за этой дурацкой сделки, то почему бы тебе не поговорить с Сесилией?

– Клянусь Богом, я пытался это сделать, но всякий раз, когда я завожу с ней разговор о тебе, она грозится меня кастрировать.

Когда Беннет и Ангус дружно расхохотались, Артану ужасно захотелось подняться и столкнуть их лбами. Разумеется, больше всего его беспокоил не гнев жены, а ее смертельная обида. Он не мог не вспоминать о том, какое лицо было у Сесилии, когда Ангус неосторожно упомянул о сделке. Артан прекрасно понимал: Сесилия считала, что он предал ее. Да, она думала, что ее снова предали. А она ведь так ему доверяла! Артан решил, что как можно быстрее поговорит с женой, пока она не привыкла к мысли о его предательстве.

– Да ты, Артан, не переживай, – сказал Беннет. – Просто уложи ее в постель и успокой ласковыми словами, вот и все.

– Уложить в постель? После того, как она угостит меня камнем по голове или разобьет о мою голову кувшин? – Артан сокрушенно покачал головой. – Нет, прежде всего, я должен ей все объяснить. А под градом летящих в мою голову камней это сделать невозможно. К тому же у Сесилии есть все основания негодовать. Я знаю, что заслужил ее гнев. Я думал об этом, когда лежал ночью один в своей холодной постели…

– Нужно было подбросить больше торфа в огонь, – посоветовал Ангус.

Пропустив это замечание мимо ушей, Артан продолжал:

– И я размышлял о том, какие чувства испытывал бы на ее месте. Думаю, что для любого человека это был бы удар по самолюбию. Не знаю, как женщины такое терпят.

Ангус фыркнул и проворчал:

– Хочешь сказать, что женщины никогда не выходят замуж ради богатства и ради земли? Да, верно, некоторые из них и в самом деле мечтают выйти замуж по любви. Но большинство заключают брак из-за денег и титула, а также для того, чтобы получить власть и влияние. И никто их насильно не заставляет выходить замуж. Моих жен, например, никто не принуждал. – Ангус нахмурился. – Не все так просто, как кажется на первый взгляд. Конечно, было бы хорошо, если бы все могли жениться и выходить замуж за того, за кого велит сердце. Но что плохого в том, что люди женятся, чтобы объединять земли и кланы, а также заключать союзы против врагов и набивать себе кошелек? Сдается мне, девушка прекрасно сознает, что именно так устроен мир. Мне кажется, причина ее плохого настроения в том, что она думала, будто ее выбрали по любви, а не из-за выгоды. Тебе просто нужно напомнить ей эту истину, какой бы горькой она ей ни казалась.

– Мне давно нужно было поговорить с ней об этом. К сожалению, я ничего не говорил ей о нашем договоре, и она решила, что для меня нет никакой выгоды от этого брака, решила, что мне надо лишь… В общем, она думала о другом. Я должен извиниться перед ней. Но как это сделать, если она даже не желает впускать меня в комнату?

– Ты можешь поговорить с ней через дверь.

– Да, мне тоже приходило это в голову. Но очень уж не хочется, чтобы все вокруг слышали наш разговор. – Артан поморщился. – Мне ведь придется извиняться перед собственной женой, понимаете?

Ангус с Беннетом энергично закивали, потом Ангус сказал:

– Да, конечно, но что же делать, если по-другому никак не получается? Уж лучше говорить через дверь, чем не говорить совсем.

– Не может же она вечно на меня злиться! – воскликнул Артан.

Ангус пожал плечами.

– Видишь ли, она ужасно упрямая, – проговорил он скорее с гордостью, чем с упреком.

Допив свое вино, Артан поднялся из-за стола. Он решил, что все-таки пойдет к жене – иначе ему пришлось бы провести в одиночестве еще одну ночь. Казалось, уже весь клан был в курсе разногласий между ним и его молодой женой, но Артан не мог сердится на Сесилию из-за этого. Он прекрасно понимал, что сам во всем виноват. Дойдя до двери зала, Артан оглянулся.

– А сэр Фергус так и не объявился? – спросил он.

– Нет. Но я постоянно начеку и не теряю бдительности, – ответил Ангус.

– Очень хорошо. Но лучше бы ты не спускал глаз с Сесилии и проследил за тем, какое количество камней ей удалось собрать во время вчерашней прогулки.

Поднимаясь по крутым узким ступенькам, Артан думал о том, что сказать жене. Он не говорил Ангусу о том, что Сесилия – так ему казалось – по-настоящему его полюбила. Именно поэтому она так огорчилась, когда узнала об их с Ангусом сделке. Мысль о том, что Сесилия, возможно, любит его, вызывала ликование в душе Артана. Но это означало также и то, что рана, которую он ей нанес, была необычайно болезненной, так что едва ли удастся залечить ее быстро и без усилий – одними только ласковыми словами и нежными объятиями и поцелуями. Артан открыл для себя, что искусством любовных утех он владел гораздо лучше, чем предполагал. А вот нежные слова и убедительные речи не очень-то у него получались. Но ради жены придется овладеть и этой премудростью. Надо последовать примеру Сесилии – та без устали упражнялась в ругательствах, желая стать непревзойденной мастерицей по части словесных оскорблений.