Террорист из «Гринго» - Александр Мокроусов

Полковник, нехотя, кивает.

– А вот вспомните, когда нужно без наркоза, в полевых условиях солдату рану прижечь, или внутренности ему в пузо впихнуть, простите что за столом, но раз уж зашел разговор. Сколько, четверо должны солдатика по рукам-ногам держать. Чтобы он не вырывался? И пятый ему еще рот должен затыкать, если кричать нельзя, верно? А можно вместо этого, чтобы его просто красивая девушка за руку взяла, просто его за ладонь подержала, и тот же эффект. Про отсутствие, ну или значительное снижение, дезертирства и даже просто трусости и рост героизма в смешанных частях рассказывать?

О серьезном начали говорить только через полтора часа. От свисающих за края тарелок шницелей уже остались лишь четвертинки выжатых лимонов. На большом блюде ледяными айсбергами лежали так и не тронутые никем белые свиные колбаски, только что была разлита третья, грушевая, бутылка шнапса. Голоса всех сидевших за столом снизились чуть не до шепота.

– Почему мы рассматриваем «Гринго» так серьезно? – Сэр Реджинальд водил пальцем по краю своей рюмки, отчего она издавала еле слышное поскрипывание. – Давайте порассуждаем. У нас с вами империалистическая экономика, которая глобализировала весь мир, согласны? Причем я не только о Европе, я даже шире. – Он говорит короткими рублеными фразами, будто стреляет из помпового ружья, при этом ни на кого конкретно не смотрит, а будто беседует со своей пустой рюмкой. – О том, что кризис две тысячи восьмого, за десяток лет уже вошел в прочное состояние рецессии тоже, надеюсь спорить никто не станет? То есть экономика с каждым годом становится, обывательским языком, все хуже и хуже. Ну а падение, или ухудшение экономики, неизбежно влечет и падение качества производимого продукта. И тут нет ровно никакой разницы, говорим мы об уровне медицины, производства ТНП, культуры, да да, культуры, образования, или политики. Все это продукт экономики. Вам наверняка знакомы высказывания о том, что политики мельчают? Фигур уровня, масштаба Сталина, Черчилля, Тэтчер или Де Голля уже и близко нет. Вам, в России еще повезло, я не про оценку действий вашего президента, а про его, кххм, калибр. А вот в свободном мире… У нас Джонсон, у них, – он тычет пальцем вверх, Трамп…

Бен-Гур пытается что-то сказать, но сэр Реджинальд останавливает его, кладя руку на его ладонь.

– Ваш премьер, Нетаньяху, уж не взыщите, но он же скорее политический долгожитель, чем тяжеловес… Кстати, я уже запутался, он у вас премьер, или министр обороны?

– И тут, как говорил Максим, вступает в силу закон дуальности. – Это Бен-Гур. Он смотрит на меня, но говорит так, словно ведет беседу с пожилым англичанином. – Всегда были, есть и будут организации, желающие изменить строй. Это принцип классового антагонизма, непримиримого противоречия корневых интересов социальных классов. Пока на Земле будут бедные и богатые, классы будут существовать, значит будет и классовая борьба, и социальные революции.

– Спасибо коллега. – Англичанин вновь не смотрит никому в глаза и продолжает беседу с рюмкой. – И вот, на фоне слабости правительства, не просто правительства отдельной страны, а вообще, на фоне крайне низкого среднего балла правящего, кххм, персонала, появляется этот некто, который возглавляет «Гринго» и ведет организацию к власти опять же не в отдельно взятой стране, а, на секундочку, на половине территории Земли.

– Джентльмены, я признателен за краткий курс политэкономии, вот только вопрос. – Я обвожу взглядом всех сидящих за столом. – Я не силен в истории, но уверен, что это не первый, да и не последний, лидер какой-то экстремистской организации, который отличается умом, энергией и вообще, чья харизма ведет за ним кучу народа. Хотя все это выводы, как я понимаю из косвенных данных потому как вы эту фигуру не знаете и его, а может кстати и ее, не анализировали. Собственно, а откуда столько откровенного страха перед «Гринго»? Пока из всех разговоров я понял только то, что у них есть желание разрушить весь мир, ну хорошо, половину разрушить, а затем построить на обломках новый, дивный мир. А я хочу, чтобы с рынка ушли Макдоналдс, КиЭфСи и все ларьки донер-кебаб, так и что?

Мои иностранные коллеги переглядываются, за столом повисает пауза.

– Максим. Еще три дня назад вся наша работа была направлена на превентивное противодействие «Гринго». Наш план был прост, включить вас, ну или любого другого умного человека в организацию, и попытаться расшатать ее.

Три дня назад я был в Лондоне, покупал самолет. А на следующее утро получил билет в Стамбул.

– И что же произошло три дня назад?

Снова пауза, как будто никто не решается сказать родственнику какую-то очень плохую новость о его близком.

– Вы ведь все равно скажете, давайте без театральных пауз. – Раздраженно бросает Федор Михайлович.

– Три дня назад, – голос сэра Реджинальда сух и даже чуть потрескивает, – «Гринго» обзавелся ядерной бомбой.

Глава 21

В «Ядерный клуб» входят девять стран: США, РФ, Великобритания, Франция, Китай, Индия, Израиль, Пакистан и КНДР. Эти страны официально обладают арсеналом ядерного оружия и уже проводили ядерные испытания. Но даже в этом, столь узком, закрытом клубе, есть внутренние противоречия. Первые пять стран, они же «великие державы» и постоянные члены совета безопасности ООН, считают участие в ядерном клубе всех, кроме себя – не легитимным.

Если де юре страны и высказывают какие-то претензии к «не законным» членам ядерного клуба, то де факто все уже давно смирились и лишь высказываются за то, чтобы членство в этом клубе не стало очень уж популярным.

Но есть и то, что объединяет всех, абсолютно всех тех, кто имеет государственный доступ к оружейным ядерным технологиям. Это опасение того, что эти самые технологии, а еще хуже готовое, физическое оружие, попадут в руки частных, не государственных или террористических организаций. Представляете себе некую коммерческую компанию, имеющую эдакую палочку-выручалочку в виде атомной бомбы? Куда там Жванецкому с его: «Я хочу купить танк на средства артиста, но пользоваться самому какое-то время… Заехать на базар и через щель спросить, скока-скока?».

Наша встреча продолжилась в каком-то маленьком особнячке в нескольких минутах ходьбы от границы Рингштрассе и в двадцати минутах от Фигельмюллер. Продолжить встречу с кофе и сигарами предложил сэр Реджинальд. Словно мышь Рокфор, услышавший слово «сыр», после упоминания кофе и сигар я сразу же согласился перейти в новое место. Всех остальных соблазнило заверение англичанина о наличии коньяка и виски. Не шумной толпой мы выходим из ресторана и, вслед на англичанином, идем по узким улочкам,