Темные Знамения (СИ) - Коробов Андрей

«Гонсало, прости меня…»

– Я не знаю. Выживал всё это время один. Только с одним пересёкся. Он при смерти. В пещере у озера. Пил из него. Я искал для него обезболивающее, когда вы меня поймали, – чётко и по делу выложил всё Флэй.

– Хм, пещера у озера, говоришь, – призадумался Менелай, прищемил себя за подбородок и обошёл пленника кругом. – Знаю это место. Не лучшая дыра, чтобы скрыться. О твоём друге можно больше не беспокоиться. Ни нам, ни тебе. Его уже нет.

Альдред поджал челюсть, напрягая все мышцы лица, и, щурясь, посмотрел на Схинаса.

«В смысле?..»

– Недурственный меч у тебя, как я погляжу, – вдруг сменил тему дельмей.

Ветеран принял из рук солдата трофей персекутора, высвобожденный из ножен.

– Меч многое говорит за тебя. Подсказывает мне то, о чём ты не договариваешь. Хм, даже кровь на клинке осталась…

У Флэя стало тяжело в животе. В голову лезли крамольные мысли. Никто не мог подсказать ему, что сулит сокрытие подробностей.

– К слову, я прекрасно разбираюсь в оружии. С высокой долей вероятности именно этим мечом был убит, по меньшей мере, один из моих людей. На лугу, где стоит крест с распятым мертвецом. Тебе что-нибудь известно об этом?

– Да, это был я, – не стал отрицать Флэй, чувствуя себя, как на иголках. – Я спас своего товарища от смерти.

– Того самого? – размышлял Менелай, осматривая инквизиторский меч. – У солдат в моём отряде глаз намётан. Они быстро восстановили картину событий. Видать, ты сильно ненавидел распятого, раз позволил шершням его убить.

– Случайно вышло, – проронил беспечно персекутор.

Дельмей прыснул смехом, велел бойцам поднять пленника на колени опять. Альдред согнулся гусеницей, смотря в пол. Он понятия не имел, что смешного натворил на лугу.

Менелай направил меч на новобранца. Поднял остриём подбородок юнцу, чтобы тот взглянул ему в глаза. Ветеран осклабился и сказал:

– И всё-таки странный ты человек, Альдред Флэй. Ладно бы ты сидел там, в кустах, и не высовывался, позволил бы другим инквизиторам подохнуть на крестах. Я бы понял. Но нет. Врёшь мне нагло в лицо, а ведь сам так легко играешь жизнями тех, кто с тобой одну землю роет ногтями… Без каких-либо терзаний решил, кому из товарищей жить, а кому – подохнуть. Большой ребёнок, способный только на полуподвиги.

Персекутор не выдержал и хотел было возразить. Но едва он открыл рот, меч скользнул чуть вверх и прошёлся лезвием ему по щеке. Альдред стиснул зубы и зарычал. Менелай сделал тонкий надрез, пустил ему кровь, чтобы просто посмотреть.

«Сволота поганая!»

– Знатно же ты повеселился там, на лугу. Умён, признаю. Но, видишь ли, нагадил ты нам конкретно, как шкодливая шавка… – начал Схинас издалека.

Где-то в джунглях прогремел взрыв. Казалось, огромная сфера огня раскрылась подобно бутону цветка. Затем ушей Флэя коснулись одиночные выстрелы, чьи-то крики. Рёв существа, что ломало деревья. И всё – с разных сторон.

– Там, в джунглях, постоянно происходят стычки. Мы теряем бойцов и наших братьев по вере ежечасно. Рано или поздно инквизиторы найдут это место, – рассуждал стратилат, отряхивая трофейный меч.

Он вернул клинок в ножны, передал обратно солдату, велел унести.

– Как, по-твоему, Альдред? Считаешь, твои сослуживцы лучше, чем ты? Хуже? Они рискнут своей жизнью, чтобы спасти тебя? А может, их цели здесь важнее, и плевать им хотелось, что с тобой будет? Ответь мне.

Альдред склонил голову, призадумавшись. Менелай порезал его и физически, и морально: тяжело было ему осознавать, что новичок, пусть и косвенно, убил сослуживца. Горячая кровь стекала по щеке на челюсть, капала на сорочку, оставляя алые кляксы.

– Без понятия, – проворчал персекутор.

– А вот это мы и узнаем в ближайшее время, – заявил Схинас, отстраняясь. – Ты лишил нас хорошей приманки. Побудешь за неё, значит. Мы добавим им лишний повод сюда сунуться. Посмотрим, чего они стоят на самом деле.

– Что? – осёкся Альдред.

– Беспокоиться не о чем. Ты рассказал, что знал. Я ценю это. Как и обещал, ты будешь жить. Во всяком случае, пока что. Когда мы покончим со всеми инквизиторами на Клыках, я приду за твоей головой. Лично. С тем полуторным мечом.

Стратилат махнул рукой, веля солдатам увести пленника. Язычники подняли Альдреда, взяли под руки и повели в сторону загонов для сагаттов. Впредь сомневаться было ни к чему: Флэй попал в плен.

Глава 14. Ящеры

Он и не думал сопротивляться. Так, персекутор лишь только бездарно потратит оставшиеся силы. Ему нужно было выбираться отсюда. Никто не мог сказать наверняка, скоро ли последние из «Гидры» нагрянут в лагерь язычников. Возможно, их перебьют ещё на подходах, и никто не узнает, что тримогеняне схватили новобранца.

Дожидаться братьев по оружию Альдред считал бессмысленным: все враги здесь будут на ушах, что усложнит побег. Даже до наступления ночи коротать время в лагере не стоит. С одной стороны, это упрочило бы его шансы выбраться отсюда, а с другой, караулы тут могут вести крайне бдительно.

Нужно бежать как можно скорее. Без лишнего шума. Несмотря ни на что. Озорио уже одной ногой в могиле. Но как это сделать, ещё предстояло спланировать…

Клеток для пленных язычники сколотить не успели. Видать, не ждали гостей из Равновесного Мира просто-напросто. Либо считали, что перебьют их в джунглях. Отнюдь.

Вместо этого солдаты хотели привязать его к окровавленному позорному столбу. Альдред слышал о таких. Дисциплина в рядах дельмейских армий жесточайшая. Феодалам Запада и не снилась подобная выдержка. Но у всего есть цена.

Провинившихся солдат нещадно стегают плетьми, оставляют на пару дней без воды и питья под палящим солнцем, пока в их головах не взболтаются обратно мозги.

А в особо запущенных случаях военачальники прибегают к децимации, заставляя девятерых сослуживцев до смерти забивать палками случайного десятого.

Вовсе необязательно, что убиенный в чём-то провинился. Тут важнее смятение, которое сеет подобная экзекуция.

У истинно виновных пропадает всякое желание поднять бунт, ведь им зачастую приходится бить сослуживцев, с которыми поддерживали дружеские связи. Те же, кто и мысли дурной не допустил, ненавидят всё и вся, но ни за что не допустят подобного в следующий раз.

Жестоко, но эффективно.

Язычники изъяли у Альдреда всякое оружие, которое заметили. Обхлопали ноги, туловище, руки. Ничего больше не обнаружили. Флэй вздохнул с облегчением, но не подал вида. Солдаты привязали его и ушли вглубь лагеря, болтая о чем-то сухо.

Ранее Флэй корил себя, что не оставил хотя бы мизерикорд Гонсало для самозащиты. Но теперь благодарил Свет и Тьму, что те наслали на него наваждение в спешке и не дали совершить глупость. Ведь стилет при нём и сейчас. Язычники понятия не имели о подобной кураторской хитрости. Его было нужно только достать.

Персекутор не спешил. Для начала он должен извлечь Порядок из Хаоса. Понять, с какой приблизительной периодичностью мимо проходят солдаты Тримогена. Ситуация по ходу пьесы прояснялась.

Он находился в восточной части их лагеря, совсем близко к границе. Здесь, на склоне холма, виднелись естественные барьеры на подступах к язычникам. Скалы, по которым невозможно спуститься без травм. Требовалось поискать другой путь.

Что угодно, более-менее сносное, только не через главный вход: стражники не дремлют и не пропустят беглеца.

Как показалось инквизитору, он всё-таки нащупал временное окно: многие солдаты сходились на обед. Пришла пора доставать мизерикорд.

Сделать это было не совсем с руки. Зато всяко лучше, чем ломать себе пальцы, извиваться, лишь бы выпутаться. Не придется без конца терзать концы верёвки – и ладно. Всё это долго, муторно и чертовски больно. Проще срезать.

Близ Флэя никого не было, и пришла пора действовать. Альдред подогнул ногу, чуть потряс. Клинок медленно пополз к голенищу сапога.

Опять и опять, пока не показалось яблоко стилета. Колено уже начало затекать, и Альдред подогнул ногу сильнее, заводя за спину. Стало немного легче.