Любовь в холодном климате - Нэнси Митфорд

Бамц! Я оказалась в ловушке.

– О, конечно! Какой из меня интеллектуал!

Я сразу же поняла, что она ужасно оскорблена, и, мечась в своей ловушке, старалась выпутаться; однако все было напрасно, я увязла по самые уши.

– Видите ли, он не верит, что женщины вообще бывают интеллектуалками, возможно, только одна на миллион – Вирджиния Вулф, пожалуй…

– Наверное, он считает, что я никогда не читаю. Многим так кажется, потому что они видят, какую я веду активную жизнь, выбиваясь из сил ради других. Да уж, я, быть может, и предпочла бы весь день сидеть на стуле, читая какую-нибудь книгу, но в моем положении было бы неправильно так поступать – ведь нельзя думать только о себе. Да, я действительно никогда не читаю книг в дневное время. У меня попросту нет ни минуты, но твой муж не знает, как не знаешь и ты, что я делаю по ночам. Я скверно сплю, совсем скверно, и ночами перечитываю целые тома.

Старые тома «Татлера», догадывалась я. Она переплетала их вместе, еще с довоенных времен, и это было очень захватывающее чтиво.

– Ты знаешь, Фанни, – продолжала леди Монтдор, – хорошо таким смешным маленьким людям вроде тебя все время читать книги. Вам приходится думать только о себе, тогда как мы с Монтдором в каком-то смысле люди государственные, у нас есть принципы, по которым мы живем, традиции и так далее, обязанности, которые мы исполняем, а это совсем другое дело. От нас многого ждут, и я думаю и надеюсь, что не зря. Это тяжелая жизнь – не надо заблуждаться, – тяжелая и изнурительная, но время от времени мы чувствуем себя вознагражденными, когда люди получают возможность показать, как они нас боготворят. Например, когда мы вернулись из Индии, дорогие поселяне на себе протащили наш автомобиль по дороге. Поистине трогательно! А у вас, интеллектуальных людей, никогда не бывает таких моментов. Что ж, – она поднялась, собираясь уходить, – век живи – век учись. Я теперь знаю, что нахожусь вне интеллектуальных пределов. Конечно, мое дорогое дитя, мы должны помнить, что женщины-студентки, вероятно, оставляют у твоего мужа очень странное впечатление о том, что действительно представляет собой женский пол. Интересно, понимает ли он, что туда приходят только те, кому не на что надеяться? Возможно, он находит их очень привлекательными – его ведь никогда не видно в собственном доме, как я заметила. – Она волновалась все сильнее и сильнее. – И если мне позволено дать тебе маленький совет, Фанни, то читай поменьше книг, дорогая, и сделай свой дом чуточку более комфортным. Именно это в конечном счете оценит мужчина.

Она бросила выразительный взгляд на диетические печенья без тарелки и удалилась, не сказав «до свидания».

Я искренне огорчилась, что так глупо и бестактно ее распалила, и была уверена, что она больше никогда не придет меня навестить. Как ни странно, вместо того чтобы испытать облегчение от этой мысли, я тревожилась.

Однако слишком долго горевать не пришлось, потому что не успела леди Монтдор уйти, как ко мне заявились Джесси с Викторией.

– Диетическое печенье – не может быть! Вики, смотри, диетическое! Ну, разве Фанни не прелесть, всегда можно рассчитывать на что-нибудь божественное! Я так давно не пробовала диетического печенья, это же моя любимая еда!

Миссис Хизери, которая обожала наших детей и услышала их крики от порога, внесла свежего чаю и фуллеровский ореховый торт, что вызвало новые восклицания.

– О миссис Хизери, вы ангел во плоти, неужели фуллеровский торт? Ты можешь его себе позволить, Фанни? Мы не едали его с тех пор, как у папы случился последний финансовый кризис! Но сейчас, знаешь ли, дела уже лучше, мы опять перешли на мягкую туалетную бумагу и хорошую почтовую. Когда туалетная бумага становится жестче, а почтовая – тоньше, у нас дома это всегда плохой признак.

– Папе нужно было съездить за какой-то упряжью, вот он и завез нас к тебе, но только на десять минут. Дело в том, что у нас есть для тебя забавная история о Сэди, слушаешь? Так вот, Сэди рассказывала, как некоторые женщины перед рождением детей глазеют на картины Грёза, чтобы младенцы были похожи на его персонажей, и она сказала: «Вы-то ничего не знаете о таких вещах, а вот когда я была маленькой девочкой, в Саффолке в деревне родился ребенок с медвежьей головой, и что вы думаете? Ровно за девять месяцев до этого по той округе водили танцующего медведя». Тут Вики и выдала: «Но я это вполне понимаю, всегда считала, что медведи просто ужас как сексапильны», – а Сэди как подскочит чуть не до потолка и давай шуметь: «Ты ужасный ребенок, я имела в виду совсем не это!» Ну, давай же, визжи, Фанни!

– Мы только что видели твою новую подругу миссис Козенс с ее чудесными бордерами. Тебе так повезло, что у тебя новые друзья, это несправедливо, у нас их совсем нет, ей-богу, понимаешь, мы словно затворницы, ведем убогую жизнь. Даже Дэви теперь никогда не приезжает, после свадьбы ужасной Полли. О, кстати, мы получили от ужасной Полли открытку. Незачем ей бомбардировать нас своими открытками – мы никогда, никогда ее не простим.

– Откуда была открытка?

– Из Севильи, это в Испании.

– Она всем довольна?

– Разве люди бывают когда-нибудь недовольны в открытках, Фанни? Разве там, в открытках, не чудесная погода и не все восхитительно? Эта открытка была с прекрасной девушкой по имени Макарена, и вот что забавно: эта Макарена – точная копия ужасной Полли. Как ты думаешь, леди Монтдор глазела на что-нибудь перед ее рождением?

– Вы не должны при мне называть ее ужасной Полли. Я ее очень люблю.

– Нам придется подумать. Мы тоже ее любим в какой-то степени, несмотря ни на что, и через несколько лет, возможно, простим, хотя я сомневаюсь, что мы сможем когда-нибудь забыть ее подлое предательство. Она тебе пишет?

– Только открытки, – ответила я. – Одну из Парижа, другую – из Сен-Жан-де-Люз.

Полли никогда не была любительницей писать письма.

– Хотела бы я знать, так ли уж это приятно, как она думает, быть в постели с этим старым Рассказчиком.

– Брак – это не только постель, – чинно заметила я, – есть и другие вещи.

– Пойди расскажи это Сэди. О, папин клаксон! Мы должны бежать, а не то он никогда нас больше не привезет, если заставим его ждать, а мы обещали, что прибежим в ту же секунду, как он просигналит. О боже, обратно к ячменным и ржаным полям! Ты такая счастливая, что живешь в этом милом маленьком домике, в шикарном