Османская империя. Шесть веков истории - Оливье Буке

века она представляет собой слишком многочисленную относительно своей эффективности силу (более 40 000 тимариотов и 105 000 соратников), даже если на фронт отправляется лишь часть теоретически мобилизуемой общей массы. В то время как растущее значение огнестрельного оружия (аркебузы, затем мушкеты) и артиллерии (дальнобойные пушки) сокращало военную роль кавалерии, сипахи противились отказу от своего обычного набора вооружения: сев на лепантийские галеры в 1571 году, они еще сражались луками и стрелами. В 1593 году османы отправились воевать против Габсбургов, с которыми не сражались уже тридцать лет, и оказались под огнем незнакомого им оружия – грозных пистолетов с колесцовым замком[225]. Йемишчи Хасан-паша участвовал в кампании. Когда, став великим визирем, он получил меморандум от османского генерала из Венгрии, Лала Мехмед-паши, который, по сути, объяснил ему, что в армии слишком много плохо экипированных всадников и недостаточно пехотинцев, умеющих обращаться с огнестрельным оружием, он прекрасно понял, что это значит, и попытался исправить ситуацию[226]. Кроме того, сипахи образовали сезонную армию. Но фронт отодвигался все дальше, чтобы добраться до полей сражений, требовалось несколько недель. Походы становятся более продолжительными, войско чаще вынуждено зимовать вдали. Сипахи относились к зимовкам неблагосклонно, постоянно отсутствуя на своем тимаре, они были не в состоянии следить за сельскохозяйственной деятельностью и организовывать сбор налогов. Несколько раз визири оказывались вынуждены подчиниться требованиям войск, поворачивали назад и откладывали запланированные атаки.

На рубеже XVII века война возобновляется, причем на двойном фронте – западном против Габсбургов в 1598 и 1606 годах и восточном против Сефевидов между 1603 и 1610 годами. Как действовать? Кавалерии не хватает, и приграничные провинции больше не могут защищать себя, финансируя вербовку на месте. У государства нет иного выбора, кроме как собрать нерегулярные войска и прибегать к помощи наемников – альтернатива, используемая с первого века Османской империи и имевшая преимущество в снижении затрат: можно собрать большое войско и расстаться с ним сразу после окончания кампании. В армию зачисляются налогоплательщики (райя). Порта обнадеживала их получением тимара. Отсюда еще одна проблема: те, кто был затем отправлен домой в конце кампании и не получил обещанного, с досады пополняют ряды мятежных джелали, опустошающих сельскую местность в Анатолии с 1591 года. Историк Мустафа Али и анонимный автор «Китаб-и мюстетаб» осуждают такое положение дел как пагубное изменение в организации армий (количество собранных войск недостаточно, рекруты ненадежны, райя неопытны), а также имперского политического порядка, основанного на строгом разделении между райя и аскери.

В 1609 году номинальная численность кавалерии составляла 33 000 человек. Однако бейлербей Румелии не мог собрать даже 2000 кавалеристов. Поэтому с 1632 года Мурад IV проводил политику конфискации и передачи тимаров в новые руки; он уменьшил количество всадников, выделенных для выполнения невоенных задач. Фактически численность тимариотов сократилась с 14 058 человек, завербованных во время польской кампании 1621 года, до 6052 человек, мобилизованных во время Критской войны в 1655 году. Институт тимара продолжает ослабевать, особенно во время войн Священной лиги (1683–1699): тимары предоставляются нечестным способом без компенсации службой, иногда двум разным людям, в то время как один человек может получить два тимара, или тимариоты, которые числятся мертвыми, появляются и требуют возвращения тимара, отданного тем временем новому бенефициару.

Спасительные средства: девальвация и аффермаж

Чтобы уравновесить бюджет и сократить расходы, Порта регулярно использовала инструменты девальвации и ввела систему сбора налогов. Чтобы финансировать войну против Ирана, не усугубляя дефицит, в 1585–1586 годах серебряный аспер девальвировался по отношению к золотым монетам – его проба (доля драгоценного металла в монете) осталась прежней. При этом в последующие десятилетия Порта провела обесценивание (т. е. снизила пробу). Так, во время кампании 1629 года жалованье выплачивалось обесцененной валютой. Подобная мера представляла собой значительный риск, она снижала покупательную способность монеты и увеличивала недовольство войск. Наконец, она негативно сказалась на функционировании экономики. Как только номинальная стоимость (в текущих ценах) находящихся в обращении монет возрастала, инфляция больно била по гильдиям, мелким торговцам и наемным ремесленникам. Османские подданные начали отдавать предпочтение европейским монетам в золоте в ущерб асперу. Из-за обилия доставки серебра из Америки ухудшился баланс серебро / золото, притом что османская биметаллическая система была основана на стабильности этого баланса. Порта оказалась вынуждена закрыть серебряные рудники; становым хребтом денежной системы оставалась золотая монета, отчеканенная в Стамбуле и привязанная к дукату. В конце XVII века Порта решила ввести собственный пиастр (куруш, из серебра). Чтобы обеспечить контроль над его стоимостью, монету чеканили исключительно в Стамбуле. Однако в провинциях она утверждается с трудом, часть обменов осуществлялась с помощью других валют, часто иностранных, к тому же и пиастр в свою очередь подвергся значительному обесцениванию (падение содержания серебра на 40 % между началом XVIII века и 1760-ми годами)[227].

Несколько раз государство пыталось реорганизовать налог. В 1636 году проводится перепись населения Стамбула. Задачей было выявление и возвращение на родину сельскохозяйственных рабочих, которых не хватало для работы в деревне. Чтобы облегчить ту же сельскую местность и учесть переживаемые экономические трудности, для физических лиц вводились налоговые отсрочки. Чтобы пополнить казну, государство работало с провинциальными агентами над улучшением сбора налогов и взысканием задолженностей. Для наращивания резервов было необходимо найти новые источники дохода.

1. Исключительные подати, взимаемые по случаю военных кампаний (avarız-ı divaniye), становятся регулярными. Эти сборы отличались от квотных налогов, индивидуальные ставки которых определялись сводами законов (канун-наме) и фиксировались по принципу неизменности ne varietur, и представляли собой скорее распределенные налоги, бывшие фиксированными для всей области; установленная сумма являлась результатом договоренности между представителями центрального правительства и местным населением.

2. Тимар сохраняется или вводится на новых территориях[228]. По оценкам специалистов, на Кипре сразу после завоевания острова в этом режиме эксплуатируется около 70 % пахотных земель – крестьяне освобождены от рабства, в котором их держали венецианцы. При этом применение тимара развивалось. Прежде концессии были временными, некоторые из них признавались пригодными к передаче от держателя надела к сыну. Тимар приносит в казну все меньше и меньше, в связи с чем постепенно заменяется аффермажем (арендой), или уступкой (ильтизам; iltizam) государственных доходов (мукатаа; mukataa) отдельным лицам (мюлтезимы; mültezim). Сроки выплаты коротки (от года до трех лет). Мюлтезимы выплачивали обещанные суммы частями в соответствии с солнечным аграрным календарем, начинающимся с марта. Рынок аренды являлся конкурентным. Вернемся к примеру Кипра, там ильтизам становится основным способом сбора налоговых отчислений в конце XVI века. В некоторых регионах империи (в частности, европейских) фермерские налоги касаются широкого круга доходов: налоги на мельницы, свечные фабрики, невольничьи рынки, мясные лавки, конные рынки, рыбные магазины, рисовые поля. Система выгодна государству: казначейство могло пересмотреть