Три судьбы под солнцем - Сьюзен Мэллери

как расширяются глаза. На тарелке лежало калорий дня на два, но ей, честное слово, было на это наплевать.

– Я съем все, – благоговейно произнесла Энди.

– Пожалуй, я к тебе присоединюсь, – сказала Дина.

Они откусили по кусочку. У французских тостов была хрустящая корочка и сладкая сливочная начинка.

– Так же хорошо, как в ту ночь с Уэйдом? – поинтересовалась Дина.

Энди усмехнулась.

– Почти. Очень близко. – Она отхлебнула кофе. – Расскажи, что с тобой происходит.

– Ничего настолько захватывающего. Я в порядке. – Дина наколола свой тост, но затем отложила вилку. – Нет, неправда. Я не в порядке. Я в полном беспорядке. Все в моей жизни – сплошная неразбериха.

Энди откусила еще кусочек и стала ждать.

Дина поерзала на стуле.

– С Колином у нас все плохо. Мои дети ненавидят меня.

– Они не ненавидят, – быстро сказала Энди.

– Я их пугаю. Вчера подслушала, как играли близнецы. Они говорили куклам, чтобы те убирали свои комнаты и ели овощи, потому что сладкого не будет. – Дина опустила глаза и посмотрела на свой завтрак. – Я позволяю детям десерт только в определенные дни недели, а сама здесь ем вот это.

– Когда ты в последний раз так завтракала?

– Думаю, в девяностых.

– Тогда ладно.

Улыбка Дины мелькнула и погасла.

– Я слишком строга. Я это вижу, но измениться трудно. Я все время так боюсь. – Она подалась к Энди. – Моя мать была алкоголичкой. Подлая женщина. Когда мне было столько же лет, сколько сейчас Люси, я переехала жить к тете и дяде, которым принадлежал дом, где мы сейчас живем. Были правила. Наличие четких правил облегчало жизнь, потому что я точно знала, чего от меня ждут. Теперь же я думаю, что позволила правилам быть единственным способом чувствовать себя в безопасности. А Колин… Я не знаю, чего он хочет.

Энди редко имела дело с семейным алкоголизмом, но знала, что ущерб от него передается из поколения в поколение. Только необычайно сильный человек может остановить порочный круг.

– Чего ты хочешь? – мягко спросила она.

– Не знаю, – призналась Дина. – Хочу чувствовать себя в безопасности. Хочу не бояться. Хочу нравиться своей семье.

Энди потянулась через стол и коснулась ее руки.

– А чего ты боишься?

– Если я не буду идеальной, мне придется вернуться.

Слова вырвались так быстро, что Энди поняла: Дина ответила не задумываясь.

– Вернуться к своей матери?

– Смешно, да? Она мертва уже много лет. Старого дома даже не осталось – на днях я ездила, смотрела. Там новое многоквартирное жилье. А у меня теперь есть свой собственный дом, и никто не может отнять его.

– Возможно, дом – это не место? Может, ты говоришь о чувстве безопасности?

– Может быть. – Дина наколола на вилку ежевику. – Я им действительно не нравлюсь.

– А должна? – Энди потянулась за кофе. – Я думаю о своей маме. Я знаю, что люблю ее и что она любит меня, но нравимся ли мы друг другу? Не уверена. Я – хроническое разочарование в успешной семье. Мэтт десять лет пудрил мне мозги, а потом бросил. Почему я позволила этому случиться? Почему сама не ушла? Когда это произошло, я была разозлена и унижена, но не испытала боль, поэтому даже не уверена, что любила его. Так почему же хотела выйти за него замуж?

Дина улыбнулась.

– Если ты пытаешься сделать так, чтобы я почувствовала себя лучше, это вроде как работает, так что спасибо тебе.

– Не за что. Я просто говорю о том, что семейные дела – это сложно. Мы все запутываемся, а потом ищем выход. Если бы моя мама отстала от меня, я бы, наверное, захотела больше с ней общаться. Но каждый наш разговор вращается вокруг того, как я растрачиваю свой потенциал и как здорово справляются мои брат и сестра. Потому-то я и не жду с нетерпением наших бесед. – Энди покачала головой. – Эй, у тебя пять прекрасных дочерей, а у меня даже кошки нет. Так что тебе, наверное, не стоит меня слушать.

– Думаю, стоит. В твоих словах много смысла.

Они улыбнулись друг другу и вернулись к завтраку.

Несколько минут спустя Дина отложила вилку.

– Думаю, тебе нужно попытаться сбавить обороты с Уэйдом. Он не Мэтт. Из всего, что я слышала, могу заключить – он порядочный парень. У него замечательная дочь. Я бы хотела, чтобы Мэдисон была похожа на нее. Так что не думай сразу о худшем.

– Но предполагать худшее так легко.

– И что это тебе дает? – с усмешкой спросила Дина.

Энди рассмеялась.

– Не пойми меня неправильно, но, честно говоря, ты мне не очень понравилась, когда я впервые тебя встретила.

– Не беспокойся, я никому не нравлюсь.

– Но ты оказалась милой и приятной, – отметила Энди.

– Может, напишешь рекомендательное письмо? Покажу его своей семье.

– Ладно, если ты считаешь, что оно поможет.

– Нет, но спасибо за предложение, – улыбнулась Дина.

Энди легонько коснулась ее руки.

– Если потребуется – я рядом.

– Я тоже. В следующий раз, когда почувствуешь, что ты на пределе, приходи ко мне.

Энди кивнула.

– И ты пообещай то же самое.

– Обещаю.

Они улыбнулись друг другу. Энди знала, что достаточно скоро снова начнет беспокоиться насчет Уэйда, но сейчас казалось, что все в порядке. И главное, у нее есть подруга. А с подругами она сможет пережить любые трудности.

Бостон сидела на крыльце и смотрела, как дочери Дины играют во дворе Энди. Кэрри тоже была с ними, как и многострадальный кот. Девочки бегали и смеялись, а Пикуль вылизывался, лежа в тени. Ноги детей оказались в опасной близости от его хвоста, но он даже не потрудился посмотреть, в безопасности ли он. Бостон никак не могла понять, был ли кот фаталистом или же просто отличался невероятной доверчивостью.

Солнечный свет пробивался сквозь листву на деревьях. Визг пил и молотков перемежался смехом. Саванна кружила вокруг сестер и кричала, что не хочет, чтобы ее осалили.

Наступило лето, а с ним пришла детская свобода. Долгие дни с бесконечными возможностями. Прохладные ночи, наполненные звездами и магией полной луны. Бостон задвигала карандашом, быстро заполнила фон, игнорируя реальные газон и дом, вместо этого поместив девочек на пиратский корабль. Несколько быстрых штрихов – и вот уже у Пикуля на глазу черная повязка, а на поясе у Кэрри красуется кортик. Близнецы оказались в шляпах, за бортом корабля грозно заплескалось разъяренное море.

Она закончила и оторвала лист, затем снова начала рисовать. На этот раз девочки предстали крылатыми феями в неземных платьях. Пикуль стал кошкой-бабочкой, Мэдисон – их королевой. А Кэрри держала на руках маленького ребенка.

Пальцы Бостон задвигались медленнее, когда она осторожно рисовала черты лица.

«Такой знакомый, родной, – подумала она. – Моя драгоценность. Лиам. Малыш Лиам». Бостон изобразила изгиб губ, очертания подбородка, затем замерла, ощущая, как невыносимая тяжесть опустилась на все ее тело.

Она могла дышать, могла двигаться, но только снаружи. Внутри воцарилась абсолютная тишина. А потом Бостон увидела цвета. Тяжесть была темно-синей