После света (ЛП) - Кренц Джейн Энн

— У вас собственная команда? — Она заколебалась, когда стало ясно кое-что еще. — Да, конечно. Вот как вы создали эту маленькую подземную империю, не так ли? У вас есть собственное снаряжение и личный штат наладчиков и охотников.

«Многие тонкие диссонансно-энергетические и эфемерно-энергетические пара-резы стали членами Ордена. У нас также есть ряд других специалистов с различными навыками. Бухгалтеры, счетоводы, администраторы, клерки. У нас даже есть собственная поликлиника. Короче говоря, мы создали здесь целое сообщество, миссис Лондон.»

— У вас есть лицензия на раскопки?

«Конечно. Мы получили ее от имени одного из наших многочисленных коммерческих предприятий. Весь этот сектор передан нам. Он был неизведанным, когда мы его приобрели. Наши люди распутали ловушки и удалили призраков и нанесли на карту проходы.»

«Вы знаете, что Закон о древностях гласит, что ни один человек или организация не может претендовать на какие-либо руины. Вы можете владеть артефактами и реликвиями, но вы не можете просто перевести в частную собственность целые участки катакомб».

«Ах, да, но здесь есть прелестная маленькая лазейка, не так ли?» — Герберт выглядел удивленным. — «Предприятие или учреждение может при наличии соответствующего сертификата заявить права на несколько лет в целях раскопок, разведки и исследований. В течение этого времени организация имеет полный контроль над всем сектором, на который она имеет лицензию».

Он был прав. Не было никакого смысла спорить с Гербертом о тонкостях Закона о древностях. Он явно знал его вдоль и поперек.

Она взяла себе еще одно печенье. — Ты говорил что-то о том, что спас меня. Нужно заставить его говорить, — подумала она. Время было критическим. Чем дольше она тянула, тем больше шансов, что Эммет найдет ее.

«Да.» — Герберт поднялся со своего позолоченного кресла и начал ходить по ковру. Его шаги были медленными, вдумчивыми, пронизанными аурой серьезной важности. — «Одна из наших команд обнаружила тебя в камере в этом секторе. Ты все еще была без сознания. Тебя отвезли в лазарет, где диагностировали все симптомы сильного ожога призраком».

— Что ваши медики сделали со мной? — спросила она, не утруждая себя скрыть своего глубокого подозрения.

«Тебе дали обычные пси-успокаивающие препараты, которые обычно назначают в таких ситуациях. Я уверен, ты знаешь, что обожженные люди обычно очень взволнованы и сбиты с толку, когда просыпаются.»

— Другими словами, ты накачал меня наркотиками.

«Уверяю тебя, медики следовали стандартным экстренным процедурам. Наркотики позволили тебе спокойно заснуть. Тогда мы столкнулись с другой дилеммой».

«Что со мной делать?»

«Я с сожалением должен сказать, что проблема была именно в этом. Видишь ли, Философ ясно дал понять, что мы должны держать нашу работу здесь, в катакомбах, в секрете, пока не достигнем своей цели.

«Какой?»

Герберт остановился перед стеной, на которой были изображены высокие ворота, охранявшие Мертвый город над землей. Ему удалось расположиться так, чтобы его обрамляли две огромные колонны. Лидия была уверена, что это не случайность. Так было задумано, чтобы произвести эффект. Она это чувствовала.

— Мы ищем могилу великого Аматеона, — сказал Герберт. В его словах звучали трепет и благоговение. — «У нас есть основания полагать, что именно в этом секторе, она находится. Мы очень близки к нашей цели, миссис Лондон. Но секретность жизненно важна на данном этапе».

«Почему? Ты сам сказал, что контролируешь весь этот сектор. Ты можешь делать здесь все, что захочешь».

«Пожалуйста, миссис Лондон, не будьте наивной. Ты не хуже меня знаешь, что бывает здесь, в катакомбах. Ни один сектор никогда не может быть полностью нанесен на карту и защищен. Независимо от того, насколько тщательно исследовательские бригады выполняют свою работу, они не могут найти и очистить, не говоря уже о защите, каждой отдельной камеры или коридора».

— Ммм, — сказала она уклончиво. Она не могла спорить с ним. Он был прав.

«Что еще хуже, как только становится известно, что в секторе были обнаружены ценные предметы старины, руинные крысы спускаются вниз, как человеческие паразиты, которыми они и являются. Каким-то образом им всегда удается найти собственные входы».

— Другими словами, ты не хотел, чтобы внешний мир узнал, что ты здесь делаешь. Ты знал, что если ты позвонишь властям и скажешь, чтобы они забрали меня из твоего лазарета, ваш секрет будет раскрыт.

«Да.» — Герберт покачал головой. — «Я извиняюсь, но в нашу защиту я должен сказать, что мы делали только то, что считали разумным и правильным в то время. Пока вы спали под действием лекарства, мы отвели вас в один из секторов, находящихся в ведении университета, и оставили у регулярно используемого входа. Мы знали, что вас очень быстро найдут, и именно это и произошло».

Лжец. Ее пальцы сжались на ручке чашки. Она прошла несколько миль под землей, прежде чем нашла выход. Герберт полагался на ее хорошо задокументированную амнезию, чтобы скрыть трещины в его версии правды.

«Я понимаю.» — Она скрестила ноги и попыталась изобразить на лице невольный интерес. — Что ж, это объясняет кое-что. Я полагаю, вы знаете, что у меня нет никаких воспоминаний об этих сорока восьми часах.

Герберт сочувственно кивнул. — «Общеизвестно, что амнезия — это нормально после сильного ожога. Часто последствия еще хуже. Большинство людей, прошедших через то же, что и вы, после этого не совсем, скажем так, нормальные».

«Многие до сих пор не считают меня нормальной. Меня уволили с работы в университете, потому что парапсихологи не думали, что я когда-нибудь снова смогу работать в подземелье».

— Вряд ли можно винить их за их мнение, миссис Лондон. Очень немногим пара-резам удается вернуться в катакомбы после серьезной диссонансной травмы. — Герберт одарил ее ослепительной улыбкой. — Но ты, очевидно, исключение из правил.

«М-м-м.»

«Я хотел бы думать, что причина, по которой ты выжила с неповрежденными пси-способностями, заключалась в том, что мы нашли тебя вскоре после твоей встречи с призраком и смогли сразу же вылечить тебя с помощью новейших лекарств».

Он действительно был великим актером, — подумала она. Герберту удалось смешать правду и ложь в цельный / правдоподобный рассказ. Если бы к ней не вернулись обрывки памяти, она могла бы купиться на всю историю.

Но Херб совершил серьезную ошибку. Он явно не знал о роли Мохнатика в ее спасении.

Она точно знала, как сбежала. Память о том, как она проснулась в пустом коридоре и увидела, что Мохнатик сидел рядом с ней, облизывая ее лицо своим шершавым маленьким язычком, останется с ней навсегда.

«Давай перейдем к делу, Херб. Пока я казалась очередным перегоревшим пара-резом с амнезией, вам было все равно, что я делала на поверхности. Но когда ты понял, что я полностью поправилась и снова могу работать, ты решил схватить меня».

— Если быть откровенным, то да.

«Я впервые вернулась в катакомбы в прошлом месяце». — Она качнула лодыжкой, быстро соображая. — «Новости попали в газеты из-за находки грезалита. Это тогда ты узнал, что я снова резонирую на всех частотах?»

«Да. Я рад сообщить, что вы всех нас удивили, миссис Лондон.»

«Чего ты хочешь от меня?»

Герберт сцепил руки за спиной и посмотрел на нее с мрачной решимостью. — Вы нужны нам, миссис Лондон. На самом деле, мы очень нуждаемся в вашей помощи. Вы наша последняя надежда».

Она посмотрела на него скептически. «Ага?»

Герберт разжал руки и направился к ней. — «Пойдем со мной. Я хочу показать тебе кое-что, что тебя удивит».

Глава 27

Эмметт почувствовал, как пси-энергия вытекает из скрытой крысиной норы задолго до того, как Корниш и Вервуд закончили расталкивать пустые транспортировочные контейнеры. Его чувства улавливали не обычные мимолетные струйки энергии, которые были обычным явлением в Старом квартале, а сильные, устойчивые импульсы, которые указывали на вход в катакомбы. Он знал, что Мохнатик, все еще сидящий у него на плече, был напряжен, как будто собирался прыгнуть.