Непримиримые - Евгений Сухов

Теперь перед ним был прежний Вадим Петляков, собранный, решительный, умеющий принимать решения в сложнейших ситуациях.

Уверенно, словно ему приходилось бывать здесь не однажды, он направился к нужному подъезду. Столь же решительно набрал номер квартиры. Где-то под козырьком находилась скрытая видеокамера, и Петляков, не пряча лица, пытался её отыскать. Так оно и есть, глазок видеокамеры прятался в углу.

Раздалась трель домофонного звонка, Карась не спешил принимать решение и терпеливо рассматривал на мониторе неожиданных гостей, стараясь по лицам прочитать их намерения. В общем-то, у бывшего сослуживца было немало оснований не доверять Петлякову. Судьба развела их в диаметрально противоположные стороны еще несколько лет назад. В нынешних условиях, когда старые кумиры низвергнуты, а новые идолы не доросли прежним даже до пупа, когда былые ценности за ненадобностью свалены на помойку, это расстояние может восприниматься как запретная полоса. В такой сложной обстановке люди меняются чрезвычайно быстро, и кто поймет, какому идолу в настоящее время он отбивает поклоны.

– Слушаю, – прозвучал знакомый голос, искаженный дребезжащими мембранами.

И еще одно: Антон не стал прятаться от своего сослуживца, понимая, что если того не пустить в дверь, то он захочет влезть в окно. А следовательно, в этом случае договориться полюбовно будет невозможно.

Вадим посмотрел точно в камеру, предоставляя Карасю возможность рассмотреть его со всех сторон.

– Это я, Карась, открывай.

– Давненько не виделись. Ну, заходи, коли пришел. Надеюсь, номер квартиры знаешь?

– Знаю.

– Вот и славно.

Дверь щелкнула и плавно отошла от косяка, приглашая неожиданных гостей проходить вовнутрь.

– Чего стоишь? – прикрикнул Петляков на чуток замешкавшегося Ковалева. – Проходи!

– Я не взял ствол, – признался Ковалев, рассеянно постучав себя ладонями по бокам.

Петляков лишь усмехнулся:

– Не беспокойся, я его тоже не взял. Так что если он начнет палить, то нам умирать вместе.

Дверь мягко прикрылась. Полное впечатление, что угодили в металлическую клетку. Преодолевая искушение обернуться, Ковалев пошел следом.

Уже поднимаясь по лестнице, Вадим Петляков вдруг испугался мысли: «А что, если в это самое время Карась спускается по веревочной лестнице с третьего этажа и их встреча может перенестись на неопределенное время». Он даже повернулся к Ковалеву, чтобы высказать свое предположение и наказать ему, чтобы он немедленно сбежал вниз и пресек возможный побег Карася. Но дверь неожиданно открылась, и на пороге предстал Антон Толкунов.

Одет просто, по-домашнему: широкие спортивные брюки и рубашка навыпуск. Лицо сделалось ещё суше, может, оттого он выглядел немного старше, и от прежнего Карася, каким Вадим знал его несколько лет назад, отличался застывшим взглядом и полным отсутствием эмоций.

Его лицо было никаким!

Ни веселым, ни грустным, ни злым, ни добрым. Такими же равнодушными могут быть гипсовые памятники – творения бесталанных художников, выставленные где-нибудь в городских парках и скверах. Таким же бездушным может быть придорожный камень.

Надо много работать над собой, чтобы выглядеть столь бездушно.

– Проходи, – пригласил Карась, шагнув в коридор.

Вадим обратил внимание на то, что в этот момент Карась невольно подставил гостям спину – лучшего момента для нападения подобрать было невозможно, но вряд ли капитан так прост, как может показаться.

– Сюда, – показал он на прогнутый диван.

Опустился первым, как бы демонстрируя добрую волю. У стоящего человека перед сидящим всегда имеется психологическое преимущество. Но, зная боевые возможности Карася, такое преимущество можно было бы назвать величиной, бесконечно стремящейся к нулю. Даже сейчас, на первый взгляд совершенно расслабленный, он наверняка имел в рукаве с пяток тузов, причем каждый из которых мог плеваться свинцовой очередью.

Опустился на диван и Петляков. Ковалев же сел на стул – положение не столь удобное, но зато можно мгновенно вскочить в случае необходимости.

– Так о чем пойдет базар? – спросил Антон.

Вот так начинался разговор, безо всякого перехода, без обязательного и пристального разглядывания собеседника, какое происходит после перерыва в общении в несколько лет. Полное впечатление, что их разделяет всего-то десять минут – ровно столько занимает дорога до соседнего супермаркета.

– Ты сам-то ничего не желаешь обсудить? – спросил Вадим.

– Что ты имеешь в виду? – слепил непонимание Карась.

– У нас накопилось немало вопросов друг к другу. Ты не находишь?

– А имеет ли смысл? – вяло протянул Антон, пожав плечами. – Каждый из нас выполняет свое дело. Так что не будем трепать друг другу нервы. А ударяться в ностальгические воспоминания у меня нет никакого желания. Я все забыл!

– Ты даже не хочешь спросить, как я тебя нашел?

– Было бы и впрямь любопытно, но вряд ли ты будешь со мной откровенен. – Его плечи дернулись. – Значит, я где-то прокололся, следовательно, в следующий раз надо быть более предусмотрительным. Хотя я догадался! – кивнул Карась. – Ты поставил жучки на каждую машину во дворе в надежде на то, что одна из них моя... Ты не ошибся! – Вадим лишь сдержанно усмехнулся. – Мне сказали, что около машины терся какой-то тип, но я не придал этому значения. А то, что ты не сдал меня, молодец! Впрочем, другого я от тебя и не ожидал. Надеюсь, ты не для того пришел сюда, чтобы задавать такие глупые вопросы, мол, как ты стал таким? Как докатился до такого? Что у тебя сейчас на уме и кто тебя нанял?

– Даже не рассчитывай!

– Прекрасно! Тогда у меня есть вопрос, что тебя привело в мои палестины? – Карась картинно обвел руками голые стены.

– Нас с тобой всегда связывали исключительно деловые отношения...

– Короче.

– Тебя хотят убрать, Антон, – губы Петлякова сочувственно изогнулись. – Теперь ты лишняя фигура.

– Вот как? Не ожидал. И кому же понадобилась моя скромная персона?

Карась старался выглядеть спокойным, и это у него получалось.

– Тому, кто тебя нанял. Ты лишний, Антон.

– Откуда у тебя такая информация?

Протянув диск, Вадим произнес:

– Послушай вот эту запись. Думаю, что это будет для тебя весьма интересно.

Молча взяв диск, Карась вставил его в компьютер, надел наушники. Не обращая внимания на гостей, он все же ни разу не повернулся к ним спиной, держа их все время на периферии зрения, словно опасался с их стороны серьезных неприятностей. Спокойные, размеренные движения, какие могут быть только у человека, уверенного в собственных силах. Запись он слушал равнодушно, будто исполнял изрядно поднадоевшую работу. Только однажды переносицу резанула неглубокая морщина, сделав его на пяток лет старше, собственно, каким он и был в действительности. Лениво снял наушники, столь же медлительно вытащил диск и бережно протянул его Вадиму, с нетерпением ожидавшему его слов.

И Карась произнес:

– Интересная информация, прямо скажу.

– Хм, не сомневаюсь. Это все, что ты хотел мне сказать?

– Я твой должник.

– К чему ты это?

– Ведь сейчас Шевцов находится на Магистральной улице, четырнадцать? – усмехнувшись, спросил Карась.

Местонахождение генерального директора было строго засекречено. И Петляков лихорадочно соображал, как ему следует поступить дальше. В этом панельном доме на окраине Москвы, совершенно неприметном среди таких же блочных близнецов, Шевцов обосновался всего лишь два дня назад. И уж Вадим никак не думал, что об этом может знать Карась. Прежде чем добраться до очередной берлоги босса, охрана трижды поменяла транспорт, кружили по окрестностям, выявляя возможный хвост. Шевцов дважды переодевался, превращаясь то в инженера средней руки, а то вдруг становился прапорщиком, замотанным службой. Благо что подобным реквизитом Вадим запасся впрок и в зависимости от сложившейся ситуации мог творить настоящее лицедейство. Неужели Карась все-таки переиграл его?

– Чего же ты молчишь? – неодобрительно хмыкнул Карась. – Неужели запамятовал? А хочешь, я скажу, на каком этаже проживает твой шеф?

– Ну, говори.

– На четвертом. В подъезде металлическая дверь с кодовым замком, – лениво продолжал Антон Толкунов, словно делал одолжение всему свету. – Номер кода двадцать четыре, семнадцать. В последний раз Шевцов подъезжал к дому на синем «Шевроле». На голове у него был черный парик. – И, широко улыбнувшись, не стесняясь распиравшего его торжества, продолжил: – Идея с переодеванием весьма хороша. В этой одежде он не похож на себя.

– К чему ты все это говоришь?

– А к тому, что я твой должник. Ты мне дал запись, а я тебе информацию. И будем считать, что мы с тобой в расчете. Поспеши к боссу, в подъезде за батареей найдешь фугас, он должен будет взорваться, как только Шевцов пройдет мимо. Надеюсь, что это равноценный обмен?