Падение - Соман Чайнани

Поначалу подготовка к войне шла гладко. Совет Королевств отрядил по пятьдесят солдат из четырех всегдашних и четырех никогдашних королевств, так что всего в его распоряжении были двести солдат Добра и двести – Зла. Этого будет более чем достаточно, чтобы выполнить поставленную задачу: напасть на школу, захватить в плен Рафаля и поставить Злого Директора перед выбором – либо присягнуть на верность Райану как одному-единственному Директору школы, либо провести остаток жизни в тюрьме Монровия. У Рафаля не было ни магических сил, ни бессмертия, ни Сториана, который занял бы его сторону, ни четырехсот солдат, которые устранят его, если он откажется от обоих вариантов, так что Совет Королевств решил, что особого сопротивления он оказать не сможет. По мнению Совета, готовясь к войне, они делали все возможное, чтобы война на самом деле не началась.

Они настаивали, чтобы провести через несколько дней быструю операцию.

Райан был против.

Как предводитель армии Всегда-Никогда, он узнал, что такое абсолютный контроль. Каково это, когда обе стороны подчиняются только ему. Теперь, когда его кандидатуру как Единственного поддержала ясновидящая, он заставил Совет исполнить все свои требования: организовать тренировочный лагерь в просторных степях между Мейденвейлом и Акгулем, предоставить ему полную власть над всеми солдатами до тех пор, пока задача не будет выполнена, а также доступ к лучшему вооружению – невидимым феям из страны Гилликинов, слонам с заточенными бивнями из Друпати, акгульским таранам, заполненным расплавленной лавой, мейденвейлским катапультам, которые стреляли водяными смерчами.

Но, несмотря на все это, Райан беспокоился. Мариалена предсказала, что он станет Единственным. Что его победа гарантирована. Но эта победа, несомненно, зависит от его действий, из-за этого-то Райан и волновался. По ночам он лежал в шатре из бараньей кожи и пытался представить все возможные способы, которыми брат сможет его остановить. Днем он готовил солдат к тысяче сценариев. Расставит ли брат ловушки в лесу, окружающем школу? Укрепит ли башню Директоров, чтобы в нее не могли попасть непрошеные гости? А что делать с учениками, которые верны Пэну? Если их бывшие Директора воюют друг против друга, что они сделают: разделятся на прежние стороны – или останутся верны Пэну и станут воевать против обоих братьев?

Кстати, о Пэне – этого ползучего гада тоже придется принимать в расчет, потому что он сбежал из подземелья Мейденвейла и ему помогают Гефест и Капитан Пиратов. Король отправил своих людей в погоню, но прошел уже не один день, а их так и не поймали. Райан не беспокоился из-за самого Питера Пэна. Мальчишка опасен не больше, чем термит. Пэн не обладает качествами, необходимыми для управления школой. Сториан ни за что его не выберет. Нет, Райан подозревал, что перо привело Пэна в школу специально, чтобы вбить клин между братьями. Чтобы заставить их либо сражаться с Пэном вместе, либо вступить с Пэном в союз против родной крови. Правило трех… Волоски на загривке Райана встали дыбом. Что, если Пэн уже добрался до школы и сговорился с Рафалем? От одной этой мысли по коже шел холодок. И, соответственно, с каждым новым днем он придумывал за брата все более коварные планы – ночные засады великанов, дневные налеты гарпий, подземные туннели троллей, бомбардировки с ковров-самолетов, – и в конце концов это превратилось в безумную мешанину, и солдат начал раздражать полководец, который задавал тысячи вопросов о грядущей битве и отвечал на все, кроме того единственного, который на самом деле всех интересовал: когда?

Но Райан не мог принять окончательного решения. Они пойдут в атаку, когда подготовятся к любой ситуации. Когда будут знать, что победа действительно так же гарантирована, как в пророчестве. По ночам его терзали все новые сомнения, ручеек превратился в бурный поток. Что, если Рафаль нашел источник черной магии? А еще на его стороне Мидас – как ему может помочь мальчик, превращающий все в золото? А что насчет Джеймса Крюка? Вроде бы Капитан Пиратов сказал, что Джеймс прибыл в школу, чтобы сразиться с Пэном. На чьей стороне будет Крюк, если братья пойдут друг на друга войной? Что, если Рафаль откажется сдаться? Придется ли Райану его убить?

Он лежал в темноте и полной тишине.

Сможет ли Райан его убить?

Он искал ответы в глубине души, той самой души, частичку которой когда-то вдохнул в Крюка, души, которая оставалась той единственной силой, которую у него не отобрал Сториан… но он не нашел в ней ни ясности, ни истины, лишь ту же самую неутолимую тоску, которая все сильнее разгоралась с каждым годом… то была душа, которой он не управлял, она жила в нем своей жизнью. И именно из-за этой души, которой он не знал и не понимал, по ночам он лежал без сна, и будущий гарантированный триумф раскалывался на миллионы возможностей. Райан слишком боялся довериться себе или дать событиям идти своим чередом, откладывая войну все дальше, дальше и дальше, пока солдаты не начали задавать себе уже совсем другой вопрос: не когда, а… зачем.

Ночную тишину прорезал крик.

Райан вздрогнул и проснулся.

Яркое пламя отбрасывало неровные красные и оранжевые тени на его шатер.

Он выскочил из палатки и увидел отряд солдат из Фоксвуда, которые дрались с разношерстной группой бойцов Зла. В воздухе мелькали руки и ноги, за спиной горел еще один шатер. Другие солдаты спешно бежали с ведрами воды, чтобы залить огонь и разнять драчунов.

– Кто это сделал? – закричал Райан.

– Они украли нашу провизию! – ответил солдат Зла, обвиняюще тыча пальцем в сторону бойцов Фоксвуда. Он был одет в красно-черные цвета Акгуля, его кожа, как у всех жителей шахства, была серебристо-бледной, с жемчужным отливом. – Уже не первый день воруют! Пусть теперь попробуют хоть что-нибудь тронуть!

Райан вспыхнул:

– Мы все на одной стороне, дурачье!

– Нет, не на одной! – возразил кто-то из фоксвудцев. – Мы не можем быть на одной стороне со Злом! Они просто кучка грязных бандитов, которым нельзя доверять!

Боец из Друпати встал с ним лицом к лицу.

– Зовешь нас грязными, пышечка с кремом? Мы покажем тебе грязь!

Он ударил юношу кулаком в горло. Драка тут же вспыхнула снова, к ней присоединялись все новые солдаты, вскоре тлевшие остатки шатра разлетелись во все стороны, искры освещали дерущиеся тени, Добро и Зло, Зло и Добро, и вскоре уже вся армия разделилась на те стороны, которые должна была объединить, победив в войне. Всегдашники похватали мечи, никогдашники – пики и палицы, сражение угрожало стать