Кто не думает о последствиях… - Данил Корецкий

– Да, у меня небольшие проблемы… Хотя какие, к черту, «небольшие»?! – Мончегорова словно прорвало. – У меня большие проблемы! Меня выселяют! Ходят какие-то люди, предлагают продать дачу, грозят пожаром, полиция и районное начальство с ними заодно! Сейчас у меня это сидит, как кол в голове! Я вряд ли смогу работать в таком состоянии. Да они могут меня выселить в любой момент, я и расчеты не успею закончить…

Гости переглянулись.

– Не волнуйтесь, – твердо сказал Наби. – Больше вас никто не будет беспокоить.

И посмотрел на Карима. Тот кивнул.

– Как не волноваться? Они нашли непорядок в документах, приходили из администрации, сам заместитель районного архитектора, все сказали, чтобы я выселялся!

И снова Наби посмотрел на него, как взрослый на несмышленыша.

– Даже не думайте об этом, Иван Степанович, – повторил он. – Очень скоро вы убедитесь, что мы не бросаем слов на ветер. Карим, дай нашему уважаемому хозяину визитную карточку. Если что-то понадобится – звоните!

Черная «Камри» уехала. Иван Степанович проводил ее взглядом, потом перевел взгляд на белый прямоугольник из твердого картона с золотой надписью: «Посольство Республики Казахстан, заместитель руководителя аппарата Карим Худобейдыров». Выглядело это очень солидно.

Гости практически не ели, и почти вся закуска осталась нетронутой на столе. Он выпил еще рюмку, съел кусочек конской колбасы, пересчитал доллары – там оказалось не пять, а все десять тысяч. «Надо же!» – он только головой покрутил.

Весь следующий день Иван Степанович посвятил разбору старых рабочих тетрадей, хранившихся на пыльном чердаке. Черновые эскизы и записи, непонятные непосвященным, могли стать хорошим подспорьем для подготовки обоснования. Конечно, они касались только открытой части проекта, однако хранить их дома тоже было запрещено. Но он оставил их, так – на всякий случай. И вот пригодилось…

«На основе этих черновиков можно сделать грубое обоснование, – думал Мончегоров. – Плюс мои пояснения… Надеюсь, их это устроит… А если нет, что ж, придется вернуть аванс…»

Он погрузился в работу. Приятно было чувствовать себя нужным и востребованным. Свободные часы перестали тянуться бесконечно, их уже не надо было убивать: наоборот, времени не хватало. Он садился за стол сразу после утренней пробежки и яичницы, а ложился поздно, когда уставали глаза. Телевизор и Интернет стали не нужны.

Спустя пять дней приехал лично районный архитектор в сопровождении незнакомого молодого человека. Выглядел он примерно так же, как «страховщик» Алексей, – широкоплечий, с мощной шеей, но дело даже не во внешнем виде, а в развязно-уверенных манерах, в тяжелых биоволнах угрозы, чувствующейся на расстоянии… И архитектор – дородный мужчина с большими залысинами – явно чувствовал эту угрозу.

– Извините, Иван Степанович, произошло недоразумение, – утратив начальственную вальяжность, пролепетал он, непроизвольно косясь на своего спутника. – Мы не знали, что вы ответственный работник. Но теперь недоразумение разъяснилось, мы все исправили: договор аренды продлен еще на двадцать лет.

Вручив необходимые документы и пожав Мончегорову руку, архитектор поспешно удалился. У Ивана Степановича словно камень с души свалился. Окрыленный, он достал визитку Карима, набрал его номер и сердечно поблагодарил.

– А как наши дела? – спросил Карим.

– Работаю. Скоро все будет готово…

– Ну, и отлично! Надеюсь, вы поняли, что мы не бросаем слов на ветер…

– Да, спасибо! И вы сможете убедиться, что у меня тоже слова не расходятся с делами!

– Очень рад! Надеюсь на плодотворное сотрудничество!

Они попрощались, очень довольные друг другом. Во всяком случае, Иван Степанович был очень доволен Каримом. Он с удовольствием допил остатки казахского коньяка, потом снял с пиджака орден, снова положил в коробочку и спрятал в шифоньер, под белье. Деньги спрятал во встроенный в шкаф сейф, который можно было вывернуть обыкновенным гвоздодером. Немного подумал и, отгоняя сомнения, рубанул ладонью воздух. Что ж, если Казахстану он оказался нужнее, чем родной стране, будет консультировать казахов!

К следующему приезду казахов Мончегоров подготовился основательно: навел порядок в доме, разложил на столе бумаги с расчетами и схемами, карту, приготовил заварку черного и зеленого чая, достал из подвала банку клубничного варенья. Скромно, конечно, но это не званый обед, а довесок к деловому разговору.

Карим и Наби приехали за пятнадцать минут до назначенного времени, поздоровались за руку, как старые друзья.

– Мы рады, что вы согласились… помочь нам.

По секундной заминке Иван Степанович понял, что Карим хотел сказать: «работать на нас».

– Спасибо за помощь в решении моей проблемы, – в свою очередь сделал реверанс Мончегоров. И подвел гостей к столу. – Подготовительные работы были выполнены на сто процентов. Проведены все расчеты. Вот направление канала, – он провел карандашом по линии на карте. – Первый этап – провести воду из Оби в Казахстан, второй – довести ее до Узбекистана. Как я понимаю, второй этап вас не интересует…

Наби и Карим синхронно кивнули.

Иван Степанович придвинул профильные кальки.

– Канал должен был быть судоходным. Профиль трапециевидный, ширина вверху сто двадцать метров, внизу – семьдесят пять, глубина пятнадцать. Среднегодовая расчетная рентабельность – шестнадцать процентов. Думаю, вам судоходность не нужна. Так?

Снова синхронный кивок.

– Значит, ширину и глубину можно уменьшить, это существенно удешевит проект, – сказал Мончегоров. – Теперь, что касается реальных объемов. Проложено всего четыре километра канала. Возникли трудности с грунтами, профилем скальных залеганий… С учетом этого…

Мончегоров замолчал, уставившись в линию на карте. Небольшой отрезок сплошной, дальше длинный пунктир. Его предстоит пройти. Дальше надо было говорить про Огненного Дракона, а все, что с ним связано, находилось под семью грифами секретности. Из-за него засекречивались даже обычные мелиоративные работы, даже профиль канала и объем перебрасываемых стоков. Другое дело, что все сроки давности миновали и строгие подписки утратили силу. И обойти молчанием Дракона нельзя – без него дальше не пойдешь…

Он откашлялся, будто пробивая в горле печать запрета. Но следующие фразы все равно прозвучали хрипло.

– С учетом этого был использован мирный атом – произведены два подземных ядерных взрыва. Еще три атомных заряда были заложены, но…

Мончегоров снова выдержал паузу и перевел взгляд со схемы на гостей – они смотрели напряженно и заинтересованно, нетерпеливо ожидая продолжения.

– После прекращения строительства шурфы забетонировали, а сами бомбы должны были впоследствии извлечь и увезти. Если это сделано, надо планировать один характер работ. Если они остались – другой. Но необходимо смотреть все на месте. В каком состоянии отрытая часть канала, как выглядит трасса. За двадцать пять лет и рельеф мог измениться, а просеки наверняка заросли…

– Да, да, конечно, – задумчиво кивнул Наби. – Иван Степанович, мы просим вас лично оценить состояние объектов. Доставка туда и обратно за наш счет, щедрые командировочные. А сумма вашего гонорара будет утроена. Нужное оборудование и снаряжение мы обеспечим. Согласны?

Случилось чудо: из далекого прошлого в небольшую, изрядно надоевшую комнатку повеяло забытым запахом тайги. Мышцы снова налились молодой силой.

– Согласен!

Мончегоров присел к столу, быстро набросал на листе список: современные карты среднего и крупного масштабов, теодолит, компас, дозиметр-радиометр… Что еще понадобится? Он никогда не занимался материально-техническим обеспечением – для этого существуют отделы снабжения. Подумав, дописал: комбинезон, резиновые сапоги сорок третьего размера, каску, плащ-накидку, энцефалитную аэрозоль, один костюм химзащиты, брезентовые антирадиационные бахилы…

– Таежная одежда нужна для всех участников, – пояснил он.

– Хорошо, – Наби взял список. – Нам понадобится ваш паспорт, чтобы приобрести билеты. Когда вы будете готовы вылететь?

– Да… Хоть завтра!

– Мне нравится ваш боевой настрой, – едва заметно улыбнулся Наби. – Ориентируйтесь на послезавтра.

Мончегоров отдал свой паспорт и проводил гостей до калитки. Потом долго сидел в беседке, размышляя. Все-таки консультировать гостей у себя дома – это одно, а ехать с ними за тридевять земель – совсем другое… Что он знает об этих людях? Да ничего! А если они в тайге перережут ему горло и утопят в болоте? Но зачем для этого везти в тайгу? Перерезать горло можно прямо здесь, в беседке, после щедрого угощения… Но зачем им это? Зачем платить ему большие деньги? Зачем помогать с дачей? Нет, похоже, они действительно в нем заинтересованы. Но почему тогда в душе зародилось странное беспокойство?