W&H (СИ) - "Тринадцатая Причина"

— Я нормис! — вскрикнул Тайлер. — Откуда вы взяли этот бред про хайда?!

— Мне пришло видение, — проговорила Уэнсдей.

— Видение? — прошептал Галпин, а затем продолжил уже почти на грани истерики: — Видение?! Когда ты схватила меня за руку в Weathervane?

— Да. — Уэнсдей отошла к столу и поставила на него свою сумку.

— Из-за какого-то чёртового видения вы посадили меня на цепь? И что дальше?

— Ребята, Инид написала, — заговорил Аякс. Вопросы хайда повисли в воздухе. — Торнхилл что-то подозревает, нужно ускориться.

— Выбора нет, — пожала плечами Уэнсдей и расстегнула молнию на сумке. Она начала доставать оттуда разные инструменты. — Можешь кричать, если хочешь. Здесь тебя никто не услышит, — обратилась она к Галпину.

Гарри со смешанными чувствами смотрел, как на свет показываются: пила, несколько скальпелей, щипчики с устрашающими заострёнными кончиками, а также странные приспособления, о назначении которых он думать отказывался.

— Ты его пытать собралась? — с удивлением спросила Йоко, отходя на шаг к двери. Она не боялась пыток, но свежая кровь могла пробудить инстинкты, которые девушка старалась прятать.

— Хайд понимает только одно. — Уэнсдей без лишних эмоций попыталась ударить Тайлера шокером, но её успел остановить Гарри, перехватив руку.

Она бросила на неожиданного защитника монстра непонимающе-обиженный взгляд. От него она точно не ожидала такой реакции.

— Так, стоп! — резко заявил Аякс. — Я на такое не подписывался!

— Я — тем более. — В подтверждение своих слов вампирша просто вышла из помещения на свежий воздух, и её в этом поддержала Дивина.

— А «грушу» ты с собой не захватила? — изрядно нервничавший Кент выпустил смешок, получившийся скорее стоном, и пошёл на выход.

— У меня есть коллекция «груш», но все они дома, — ответила Уэнсдей и резко вырвала руку из хватки Гарри. — Почему ты меня останавливаешь?

— Мы не будем его пытать, — проговорил он, гневно глядя подруге в глаза.

— Гарри прав, — поддержала его Бьянка. Они остались втроём, если не считать Тайлера, который притих, слушая разговор и пытаясь как можно меньше отсвечивать. — Давай расскажем всё Уимс.

— Нет, она ничего не сделает, репутация для неё важнее жизней людей, — спокойно отвергла предложение подруги Уэнсдей.

— Тогда ты сама по себе. — Она повернулась к Гарри и, прежде чем уйти, добавила: — Надеюсь, ты сможешь её остановить.

Когда дверь за Бьянкой закрылась, он всё-таки проиграл Уэнсдей и моргнул, затем чуть повернул голову, указывая на стол с инструментами для пыток.

— Мы же не в средневековье, чтобы пытать людей. — У Гарри на лице играли желваки.

— Хайд понимает только силу и боль, — повторила Уэнсдей свои недавние слова.

— Я не хайд, пожалуйста, отпустите! — взмолился Тайлер, слегка дёрнувшись в цепях.

— Закрой рот, — грубо осадил Тайлера Гарри. — Сколько ни в чём не повинных людей ты убил? Ты убийца. Садист. И заслуживаешь любых пыток. — Говоря всё это, Гарри был сам на себя не похож, а глаза его едва не горели. Он глубоко вздохнул и продолжил: — Но мы не будем тебя пытать. Я не позволю.

— И как же ты меня остановишь? — Уэнсдей издала смешок и сделала небольшой шажок назад, параллельно отклоняя корпус.

Она недвусмысленно показала, что ещё чуть-чуть — и будет готова драться прямо здесь; её жгло изнутри от осознания, что из-за неё невиновный сидит в тюремной камере. Уэнсдей была уверена, что если придётся пытать человека, который ей совсем недавно нравился, — она сделает это, не колеблясь.

Гарри моментально сообразил, к чему идёт дело, но даже в страшном сне ему не могло присниться, что когда-нибудь он будет, как бы смешно это ни звучало, драться с Уэнсдей. Подруга была ниже почти на целую голову, с виду такая хрупкая, что, казалось, прикоснись к ней — на её коже останется синяк. Внешнее впечатление зачастую обманчиво, и Гарри это прекрасно знал. Он был уверен, что подруга сможет скрутить его в бараний рог, если захочет.

Гарри не двинулся ни на миллиметр, чтобы каким-нибудь резким движением не спровоцировать нелепую драку на глазах у маньяка.

— Чем мы будем отличаться от него, если начнём пытать? — после долгой паузы спросил Гарри.

— Когда у тебя выбор: причинять боль или получать, то я предпочту причинять, — с вызовом ответила Уэнсдей. Её терпение было на исходе, злость следовало выпустить. — Если ты боишься — выйди отсюда, я сделаю всё сама. — Она кивнула на дверь.

Гарри сделал шаг в сторону, освобождая проход к сидящему Тайлеру, который сразу затрясся, пытаясь сбросить с себя цепи, но ничего не вышло. Он действительно хотел уйти, чтобы не видеть того, что должно было дальше произойти, но, как и всегда, ему помешала совесть.

Уэнсдей шагнула вперёд и попыталась вновь ударить Галпина шокером, но Гарри опять перехватил её руку. В следующую секунду он даже не понял, что произошло — его оттолкнуло в сторону двери, а грудную клетку начало жечь. Уэнсдей ударила своего друга, но было непонятно как: рукой или ногой. Она двигалась слишком быстро и профессионально.

— Остановись! — прикрикнул Гарри, держась одной рукой за стену, а вторую приложив к груди.

Конечно же, Уэнсдей его не послушала. Раздался громкий электрический треск — и Тайлер заорал от боли. Гарри наблюдал за экзекуцией почти две секунды, прежде чем сделать хоть что-то, но не пришлось: его подруга сама отошла назад, давая Галпину передышку.

— Оборачивайся! — потребовала Уэнсдей у пытающегося отдышаться Тайлера в цепях. Тот дёрнул головой вверх, показывая своё лицо на свет.

Гарри показалось, что под глазами Тайлера образовались глубокие тёмные мешки, и он допустил простую мысль: «А может, действительно позволить Уэнсдей сделать то, что она хочет?», но Гарри отбросил её почти мгновенно. Они не палачи и не судьи, никто не давал им право вершить правосудие, наказывать или выводить кого-то на чистую воду, используя подобные методы.

Когда Гарри уже хотел предпринять новую попытку остановить подругу, в студию ворвалось сразу несколько полицейских. У него случилось дежавю — казалось бы, не так давно случалась уже похожая сцена, но сейчас всё было по-другому.

Шериф вошёл первым и, чуть ли не тыкая своим пистолетом прямо в затылок Гарри, потребовал их встать на колени и завести руки за голову. Уэнсдей поморщилась, но требование выполнила, бросив свой шокер на землю.

К огромному удивлению Гарри, его никто заковывать в наручники, как Уэнсдей, не стал. Подошедшая вслед за полицейскими директор пояснила, что все ребята наперебой утверждали, что он пытался остановить подругу, так что никакие обвинения выдвинуты не будут, если только Тайлер не начнёт утверждать обратное.

— Поттер, — зашептала Уимс на ухо Гарри. Они стояли недалеко от студии, наблюдая за тем, как Уэнсдей сажают в полицейскую машину. — Только то, что ты пытался остановить её, спасло тебя от исключения. Но впредь за любой, даже самый маленький проступок последует исключение из Невермора.

— Что будет с Уэнсдей? — Гарри не особо волновался на свой счёт. Вряд ли он вернётся в эту школу на следующий учебный год, а до конца этого осталось всего несколько дней; завтрашний экзамен должен будет стать последним.

— Суд, — немного помолчав, всё же ответила директор. — Но если Тайлер предъявит обвинение в похищении и пытках — тогда исключение.

— Директор Уимс!

Её позвала помощник шерифа, указывая на свою машину. Уимс, не прощаясь, пошла к ним. Вскоре полицейские вместе с двумя (тремя) изгоями уехали, оставив Гарри перед студией. Впрочем, один он был недолго — вскоре к нему подошли ребята из «Белладонны».

— Мы сходили к Уимс, но не знали, что она вызовет полицию, — не пыталась оправдываться Бьянка, а просто констатировала факт.

— И правильно сделала, — фыркнула стоявшая рядом Йоко. Ребята загомонили, разделившись в этом мнении поровну.

Гарри молчал. Он одновременно был согласен с вампиршей и не согласен.

— Она успела сделать что-то? — спросил Кент, когда разбирательство кто прав, а кто виноват закончилось.